Мечислав Гриб: Милиция завтра и послезавтра может перейти на сторону народа

Главная причина кризиса в Беларуси — Лукашенко.

Правоохранительные органы в Беларуси не охраняют право, а нарушают его, считает председатель Верховного Совета Республики Беларусь 12-го созыва генерал-лейтенант милиции в отставке Мечислав Гриб.

О том, почему причина для протестов в стране появилась еще в 1994 году, как должны действовать сотрудники МВД во время несанкционированных акций протеста и почему обещания Лукашенко о смене Конституции вызывают подозрения, Мечислав Гриб рассказал в интервью газете «Белорусы и рынок».

— Как вы оцениваете события в стране после выборов?

— Я активно слежу за ситуацией. Ее причина абсолютно не нова и тянется с 1994 года, как только Александра Лукашенко избрали на должность первого президента.

Сейчас многие его соратники, которые были с ним в начале пути, а теперь на другой стороне баррикад, утверждают, что тогда Александр Лукашенко был чуть ли не демократом.

Однако это не соответствует действительности. Я столкнулся с ним с первого дня избрания его президентом. В то время я был председателем Верховного Совета Республики Беларусь 12-го созыва, фактически вторым лицом в государстве. Но я им не стал, Лукашенко меня в таком качестве не принял.

Но дело не во мне. На второй день своего президентства он решил создать собственные органы управления, в том числе Управление делами президента. И начал с того, что без всякого предупреждения и согласования отнял у секретариата Верховного Совета имущество — гаражи, автобусы, а получение зарплат депутатов перевел в Управление делами президента. Так же он действовал в отношении судебной власти. То есть подбирал под себя все ветви власти.

Дальше нарушения закона пошли одно за другим. За 1994—1995 годы я возбудил в Конституционном суде шестнадцать дел о нарушении президентом Беларуси Александром Лукашенко Конституции. Часть этих дел Конституционный суд рассмотрел, а часть — не успел, поскольку его разогнали. Верховный Совет 13-го созыва тоже не стал их рассматривать, не желая ругаться с Лукашенко.

Примерно через неделю после избрания президент обратился в Верховный Совет с просьбой предоставить ему возможность принимать указы и распоряжения, которые носили бы силу законов. Мы тогда открыли Конституцию и показали статью, в которой было написано, что единственным высшим законодательным органом в Беларуси является Верховный Совет.

Тогда и пошли разного рода нарушения. Фальсификации начались в 1996 году и длятся до настоящего времени.

Власть занимается фальсификациями, прикрываясь избирательными комиссиями, которые находятся в полнейшем подчинении местных администраций.

Сейчас людям надоело видеть эти фальсификации, они хотят новых выборов, на что Лукашенко отвечает, что других выборов не будет. Конечно, он не пойдет на это, потому что знает, что ему там ловить нечего. Под международным наблюдением осуществить такие фальсификации не удастся.

Вот почему люди вышли с протестами.

— Пожалуй, после жестких подавлений акций протеста у населения перечеркнуто доверие к силовикам в целом. Как вы оцениваете поведение сотрудников МВД?

— Что касается правоохранительных органов, то я бы сказал, что они «так называемые правоохранительные органы». Ведь они должны охранять право любого гражданина вне зависимости от того, нарушитель он или нет. Они же, наоборот, его нарушают.

Любой гражданин должен нести ответственность согласно белорусскому законодательству за те действия, которые он совершил или не совершил, но должен был совершить. Ни за что другое он отвечать не обязан, тем более за действия других людей.

Ссылки на то, что милиция, ОМОН применяют жесткие меры, потому что кто-то из демонстрантов или провокаторов нанес телесные повреждения сотруднику ОМОНа или милиции, абсурдны. Задерживайте тех людей, которые это сделали, и разберитесь с ними по закону, но вы не имеете права даже пальцем их тронуть, если они не оказывают сопротивления.

Если человек нарушил закон и вышел на несанкционированный митинг, его могут задержать, составить протокол, направить в суд, который вынесет ему наказание в административном порядке.

Почему человек должен сидеть на Окрестина, если у него есть паспорт и регистрация ? Почему его там должны избивать? Почему над ним должны издеваться автозаке?

Для меня все эти события ужасны — какое-то средневековье. Людей забрасывают в автозаки, складывают их, как дрова, друг на друга, начинают по ним ходить, бить и воспитывать. Разве милиция или ОМОН должны заниматься «воспитанием» и говорить людям, за кого нужно было голосовать? Это не их дело.

Есть преступные группировки, которые живут по своим законам. На то они и преступные группировки. И есть государство, которое составляет народ. Именно он нанял правоохранительные органы и поручил им вести цивилизованную борьбу с нарушениями. Они получили от народа законы, технику и зарплату. Если правоохранители в государстве начинают уподобляться бандитам, то и государство будет называться бандитским.

Уже не единожды Лукашенко хвастался, что в 90-е годы они уничтожили 32 преступные группировки. Как уничтожили? На основании какого закона вы это сделали? Вы должны были их выявить, арестовать, если было вооруженное сопротивление, может быть, уничтожить. Но не просто так уничтожать. Это значит расстрелять 32 группировки без суда и следствия. Вы же не суд.

Поэтому не могу называть правоохранительные органы таковыми в Беларуси.

Опасность состоит в том, что это делают не отдельные сотрудники милиции, этим поражена вся система. Злоупотребления ни в коем случае не являются секретом для начальников подразделений или районного управления, как не являются секретом для министерства. А Лукашенко вообще этим чуть ли не гордится.

Так же поражена судебная система. Суды же работают по указанию сверху. Им поступило указание — они просто выполняют, не вникая в судьбу этого человека, не учитывая свидетельские показания.

В 1997 году я получил самый большой в Беларуси штраф на то время — около 20 тыс. долларов — за участие в митинге, посвященном третьей годовщине Конституции Беларуси. Я ведь против Лукашенко выступаю с 1994 года, постоянно говорю об этом. Поэтому в суде получили указание судить меня по полной катушке и осудили. Потом еще и адвокатскую лицензию за это забрали.

— Как должна выглядеть реорганизация правоохранительных органов? И, если посмотреть на ситуацию с другой стороны, есть же люди среди милиции и ОМОНа, которые не причастны к правонарушениям. Теперь им бояться носить форму?

— Верное рассуждение, и, как я уже говорил, каждый должен отвечать только за то, что он совершил. Это касается и работников ОМОНа, и милиции.

Если он не нарушал закон, то никаких вопросов. Если он не выступал против системы, за это тоже нельзя обвинить. Все имеют право просто-напросто бояться.

Что касается изменений, то милиция должна быть народной, то есть защищать народ, а не только власть или самого президента.

Я как-то встретился с одним генералом в отставке. Когда-то он претендовал на должность министра внутренних дел уже при Лукашенко, даже был на беседе у президента, где прозвучал вопрос, готов ли этот генерал выполнить любое указание главы государства. На что последовал утвердительный ответ, но с оговоркой: только если указание будет соответствовать Конституции и законам Республики Беларусь. И его не назначили. Нашлись другие, которые были готовы выполнять любые поручения.

Не завидую милиции и ОМОНу в случае смены власти. Разобраться, кто виноват, а кто нет, будет очень трудно. Могут быть ошибки, тем более у людей сейчас сложилось к ним крайне отрицательное отношение.

Да, они предупреждают, чтобы люди расходились, но люди не ушли. Зачем же применять такую силу, когда человек задержан, не может оказывать сопротивление? Показать свою власть? Насладиться? Это же садизм, по-другому не назовешь.

— В интервью tut.by сотрудник ОМОНа говорит, что их подразделение не могло делать такие ужасные вещи. Как вы считаете, это оправдание или могли быть замешаны какие-то другие силы?

— По-моему, это оправдание, потому что нет никаких доказательств, что здесь были, например, силы российского или казахского ОМОНа. Но к таким заявлениям тоже стоит относиться с пониманием. Может, его взвод не занимался этим, а что делали другие, он не мог знать.

— Люди скандируют «Милиция с народом!», и вы говорите, что милиция должна быть народной. Есть ли у нее возможность действительно стать таковой?

— Такая возможность есть всегда. Милиция завтра и послезавтра может перейти на сторону народа и заявить, что она руководствуется законом и только законом, и никаких антизаконных действий выполнять не будет. Все.

Предположим, их объявят в роспуск. Распустить можно, но кем заменить? Резервной же милиции у нас нет. Но говорить, что милиция сейчас на это пойдет, не приходится. Конечно, многое зависит от руководства.