Почему диктаторы редко уходят «по-хорошему» и как народу не наступить на те же грабли?

Российский экономист Алексей Захаров несколько лет назад собрал данные о диктаторах-долгожителях, которые пробыли 18 и больше лет у власти, начиная с 1945 года. Он решил подсчитать, кто из них ушел «по-хорошему», а кто «по-плохому», и выявил определенную закономерность.

В первую группу он отнес тех, кто не был убит, не был вынужден уехать из страны и не сел в тюрьму. То есть в данном случае авторитарный правитель добровольно ушел в отставку, проиграл выборы или назначил преемника.

Вторую группу представили те, кто потерял власть в ходе военных переворотов, революций, внешнего вторжения и был убит.

В базу Захарова попали 96 диктаторов, и согласно статистике, 16 из их числа остаются у власти до сих пор, 60 – ушли «по-плохому», и только 17 «по-хорошему». Получилось соотношение три к одному.

Исследователь также выяснил, что если авторитарный лидер остается у власти не 18, а 24 года, данное соотношений становится уже пять к одному.

Какой из этого следует вывод? Что чем больше диктатор остается у власти, тем меньше шансов у него на благополучную старость.

Почему все же диктаторы «плохо» заканчивают? Считается, что все зависит от количества преступлений, которые успел «накопить» диктатор к моменту, когда у оппозиции появляется шанс сместить его с кресла. Чем сильнее автократ замаран кровью и совершенными преступлениями, тем меньше у него шансов на спокойную старость.

Авторитарным правителям не мешало бы обратить внимание на этот факт, поскольку история показывает: если «точка невозврата» уже пройдена, уйти в отставку «по-хорошему» не выйдет. 

Например, по мнению эксперта Московского центра Карнеги Андрея Колесникова, если Александр Лукашенко даже победит в этом эпизоде белорусской революции (то есть подавит протест и расположится с дискомфортом на штыках), он рискует проиграть – и потерять сразу все, включая, возможно, и свободу – в последующих эпизодах неизбежного противостояния с проснувшимся белорусским гражданским обществом. Ведь оно теперь засыпать не собирается.

«Пример Лукашенко – другим наука. Его неуступчивость – хороший технологический урок диктаторам и ответ на вопрос, как в краткосрочной перспективе удержать власть. Но плохой урок в смысле сохранения личной безопасности и спокойной встречи старости в средне- и долгосрочной перспективе», – написал Колесников в аналитическом материале «Дилемма диктаторов. Почему Лукашенко не уходит».

Но, наверное, не менее важно, что происходит после ухода диктатора. Многие, возможно, думают, что диктатор ушел, и все сразу должно стать хорошо. Однако, статистика здесь не радует: из 160 случаев завершения диктаторского периода только в 60% наступала демократия, а почти в 40% случаев начиналась новая диктатура. Причем чем дольше автократ управляет страной, тем выше вероятность, что один диктатор просто сменит другого.

Это можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, политическое поле оказывается настолько зачищенным, что на нем почти отсутствуют конкуренты. Например, в Беларуси Александр Лукашенко уже давно от них избавился. В этом плане показательными были прошедшие выборы. В СИЗО сидит блогер Тихановский, затем арестовали экс-банкира Виктора Бабарико, Валерия Цепакло ЦИК «отбраковал» во время сдачи подписей. В принципе и ранее белорусы годами в стране наблюдали политическую пустыню.

Во-вторых, диктаторский режим существовал безоблачно в течение длительного времени не просто так, а потому что ему это позволило общество. Чаще всего диктатуры возникают в таком гражданском обществе, которым достаточно легко манипулировать.

Система в таких государствах годами строится таким образом, что все решения замкнуты на одного человека. Беларусь – наглядный этому пример. Власть в стране сконцентрирована в руках одного человека. Ни одно важное решение не принимается без одобрения Александра Лукашенко.

Все это оборачивается тем, что вся вертикаль власти боится брать на себя ответственность и не хочет ни за что отвечать. Да и народ со временем убеждается, что от него ничего не зависит.

К  сожалению, чтобы сменить такую модель, потребуются годы, потому как это длительный процесс, который напрямую связан с созреванием общества.