«Снимайте деньги с депозитов, пока не поздно»

Как политика убивает белорусский рубль.

Белорус Максим Богданович, который сейчас учится в Гарварде, почитал заявления белорусских «властей» о том, что местный рубль вопреки всему выживет, – и усомнился в правдивости. Поэтому написал большой пост-прогноз, как этот самый рубль постараются сохранить, пишет kyky.org.

«Рубль падает по политическим причинам. Самый логичный шаг для властей в данной ситуации — введение ограничений по операциям с капиталом. Что это значит? Если вы обычный человек, то вы не сможете обналичить свой депозит, а если вы бизнес, вас могут обязать продавать валютную выручку или держать рубли на счету несколько дней перед переводом в валюту – какой-нибудь кошмар точно придумают. Только вряд ли это им поможет.

В четверг я как всегда с радостью услышал ободряющее «власти не допустят обвала национальной валюты». Жалко только, что мои профессора учили меня ставить подобные суждения под сомнение. Я решил немного разобраться: а не допустят ли? А каким образом не допустят? А почему рубль вообще падает? Небольшие результаты моих спекуляций ниже.

Зайчик падает, нужно признать. За август рубль успел пробить исторический минимум и сбавил около 10% к доллару. Уже есть перебои с наличием валюты в обменниках, банкиры говорят о 5-кратном росте спроса на валюту у населения. Торги по доллару на БВФБ бирже установили исторический максимум и составили 1,1 млрд долларов в Августе. Почему?

Посмотрев на статистику Нацбанка, можно заметить, что у этого падения нет экономических предпосылок сравнимых с 2011-ым. В таких случаях экономисты обычно смотрят на резервы, которые по статистике Нацбанка на 1 августа составляют $8,9 млрд. В недавней статье Андерса Аслунда про Беларусь, $9 млрд покрывает примерно три месяца импорта. Соответственно, это не так уж плохо, особенно учитывая, что в 2011 году в Беларуси было $3,7 млрд резервов. При этом нужно учесть, что это оптимистичный сценарий, в котором Нацбанк не потратил наши резервы за август на те же рыночные интервенции, например.

Так что же происходит? Если это не экономика, то наверняка это политика. На данный момент девальвационная паника обусловлена политическим кризисом. Люди не доверяют потерявшим легитимность властям и стараются пришвартовать свои сбережения в тихой зеленой гавани. Политический кризис не видит скорого разрешения – всем знакомый персонаж заявляет, что его нужно убить, чтобы дождаться изменений. Соответственно, если политические подвижки «только через мой труп», то у властей остаются только экономические способы успокоить ситуацию. Единственная проблема в том, что они, скорее всего, не помогут.

Сейчас у Нацбанка есть три способа замедлить падение рубля:

Скупка рубля на бирже за счет резервов

«Зажатие» ликвидности рубля

Введение ограничений по операциям с капиталом.

Иными словами: либо покупать рубль самим, либо сделать так чтобы нечего было продавать, либо запретить куплю-продажу полностью. Конечно есть еще и маргинальные, но менее эффективные способы: поднятие ставки и печально известный печатный станок. Первый навряд ли сильно поможет, а станок… А станок мы все видели.

Власти пошли вторым путем: «Нацбанком принято решение о временном приостановлении постоянно доступных операций поддержки ликвидности с 24 августа по 15 сентября 2020 года». Ведь каждый умный беларус понимает, что в условиях галопирующего курса брать кредит в рублях и сразу же конвертировать его в валюту – хорошее финансовой решение. Получается такой общегражданский шорт национальный валюты. Не нужно Соросов, мы сами коллективный Сорос.

Так что же будет дальше делать власть? Исходя из международного опыта, следующим логическим шагом для стабилизации курса белорусского рубля является введение регулятором ограничений по операциям с капиталом. Например, это запрет населению на снятие депозитов, обязательная продажа валютной выручки, обязательная конвертация валютных вкладов в белорусские рубли, обязательное депонирование рублей на счетах перед конвертацией в валюту, помимо прочих ужасов.

Это самый простой способ предотвратить коллапс банковской системы. Когда люди в панике приходят забрать свои депозиты, а банк говорит: «Денег нет, но вы держитесь», – это значит что банк – банкрот и должен быть признан таковым регулятором.

Обычная, казалось бы, ситуация, банкротство одного банка, но не в нашем случае: у нас ни у одного банка нет ликвидности, так как регулятор ее не дает (поэтому на денежных аукционах ставки доходят до 18%). Когда банки повально не могут отдать оставленные у них деньги — это коллапс банковской системы. А так как чуть ли не большинство банков в РБ государственные, то это нехилый удар по государству — ведь их придется поддерживать либо капиталом за счет бюджета, либо ликвидностью, которую рынок сразу же конвертирует в валюту.

В этой неприятной ситуации, capital controls самый простой способ предупредить коллапс — не нужно волноваться есть ли у банков деньги, если можно просто запретить населению их забирать! Мы уже видим первые весточки: в Беларуси всего 24 активных банка, около 9 уже остановили выдачу кредитов. Это первый шаг в попытке остановить отток денег. Дальше будут локальные ограничения у конкретных банков, а потом и ограничения от регулятора, про которые и пишу.

Таким образом, у Нацбанка цугцванг. С одной стороны, чтобы предотвратить банковский коллапс, можно начать выдавать ликвидность банкам и, соответственно, населению. Но это повлечет рост курса за счет того, что люди сразу же понесут эту валюту в обменник. С другой стороны, чтобы предотвратить рост курса и банковский коллапс, можно ввести ограничения для всех и сразу — capital controls. Загвоздка в том, что, учитывая нашу политическую ситуацию, такие жесткие меры точно не найдут общественной поддержки и, вероятно, прилетят назад бумерангом.

Хоть фундаментальные показатели не настолько плохи, как в 2011, инфляционные ожидания среди населения как-никогда высоки. Во-первых, огромный кризис легитимности у власти. Хоть проблема не в правлении Нацбанка, а в другом человеке, белорусы все равно рассматривают Нацбанк как часть персонифицированной власти. Поэтом никакие увещевания от руководства, лишенного последней толики доверия, не успокоят паникующее население. Соответственно, введение жестких регулятивных мер не найдет никакой поддержки у общества, как это было, например в Украине в 2014. В какой-то момент после введения ограничений по операциям с капиталом, недовольство населения перешло в «ну раз все так серьезно, то наверное они правы и нужно потерпеть». Вместо этого, спираль народного недовольства и недоверия продолжит вводить нас в еще больший политический кризис и как следствие дальнейшее падение курса.

Во-вторых, для типичного белоруса рубль не умеет укрепляться — он всегда падал. Несмотря на то, что Нацбанк поддерживает номинально плавающий курс рубля, вам тяжело будет вспомнить хоть раз, когда рубль рос. Что это значит? Население ни разу не обжигалось на спекуляциях с курсом — в каждый кризис покупка валюты была правильным финансовым решением. Поэтому никому в голову не приходит, что на покупке доллара можно прогадать. У моего дяди не будет мысли «блин, а может рубль вырастет и стоит его купить» и поэтому он его и не купит, забивая еще один гвоздь в крышку ушастого.

Резюмируя, ожидаемые жесткие регуляционные меры в белорусском обществе только усугубят ситуацию. Возможно, что действующие белорусские власти получат растущий теневой рынок, укрывательство валютной прибыли, и коллапс доверия к банковской системе. А пока они будут тушить этот пожар, резервы могут и исхудать: забастовки подкосят экспорт, исход бизнеса заберет с собой налоги, а еще же опричнину кормить надо.

И это мы только рассмотрели оптимистичный сценарий, в котором у нас еще есть запасы!»