Лукашенко проиграет женщинам

Пожилой «автоматчик» в бронежилете - символ доведенной до абсурда токсичности узурпатора.

Минскую квартиру нобелевского лауреата и последнего пока не тронутого властями члена президиума Координационного совета Светланы Алексиевич сейчас вынуждены охранять, сменяя друг друга, дипломаты со всей Европы - к ней пытались проникнуть силовики. В то же время одна из лидеров оппозиции, Мария Колесникова, рискуя жизнью и свободой, при попытке выдворить ее из страны порвала свой паспорт, чтобы остаться в Беларуси. Сейчас она находится в СИЗО по обвинению в попытке захвата власти. "Сегодня свободная Беларусь - это женщина", - отреагировала на события в стране другой недавний нобелевский лауреат, писательница Ольга Токарчук.

Гендерно-политическая борьба

Женщины в Беларуси - не только кандидатки, которых из-за своего сексизма недооценил Лукашенко, теперь они - явный политический антипод всему тому, что он собой представляет. Заняв радикальную позицию тирана, он "вытеснил" их в абсолютно иное политическое поле, на котором они морально выигрывают. И из-за действий самого Лукашенко получилось, что эта политическая борьба стала гендерно окрашенной.

Высадившийся в Минске десант политтехнологов из России сослужил Лукашенко медвежью услугу, экспортировав в Беларусь отработанный ими на российском президенте образ мачо. Но белорусская особенность в том, что народ уже устал от дикторского насилия, "маскулинность" стала токсичной. Пролетая над страной в вертолете с новой игрушкой-автоматом, Лукашенко этого не почувствовал.

Пожилой "автоматчик" в бронежилете - это доведенная до абсурда военщина, подчеркнуто маскулинная и патриархальная тактика, закатывающая человеческие судьбы под каток во имя псевдопатриотических и псевдопатерналистских ценностей. А женщины-лидеры сейчас - это ценность каждой личности, уважение прав человека, любовь и поддержка друг друга. Фотографии живых цепей женщин с цветами в руках, защищающих мужчин от силовиков, облетели весь мир. И символично, что один из лидеров этой новой белорусской повестки, не замеченная ранее в политической деятельности Алексиевич, написала роман именно с этим названием - "У войны не женское лицо".

Домашнее насилие в масштабах государства

Лукашенко, за 26 лет отвыкший от политической конкуренции, забыл, что политического лидера не существует без реальной популярности и что власть над людьми - это не только страх, но и любовь - не как поэтическое сравнение для комментатора, а как вполне конкретное проявление лояльности и готовности поддержать лидера. Если уж пропагандисты стали работать на патерналистский образ Лукашенко, логичным шагом был бы уважительный разговор "отца" с семьей, а не сплошное истязание за непослушание: "патер" как отцовская фигура предполагает заботу, а не кровожадное насилие.

Помимо названия книги Алексиевич, сегодняшняя Беларусь полна других ярких символов, достойных романа, и виновником их возникновения тоже стал сам Лукашенко. Один из таких символов озвучила участница самого массового женского марша: "Сейчас все, что происходит с белорусами - это огромное домашнее насилие, в котором мы жили все 26 лет. Аналогия эта мне очень нравится. Агрессор не понимает и не уходит, не дает свободы".

Беларусь, как и Россия, - единственные страны в Европе, отказавшиеся от закона о домашнем насилии. Лукашенко лично раскритиковал уже прошедший через парламент законопроект, заявив, что "все это дурь, взятая прежде всего с Запада", что надо "исходить исключительно из собственных интересов, наших белорусских, славянских традиций и нашего жизненного опыта". Лукашенко сослался на свой: в семье он и сам бил.

"У любви нет лица, у диктатуры есть"

Не случайно, что одна из самых ярких колонн в женских маршах - представители движения "Маршируй, детка", инициатора закона о противодействии домашнему насилию в Беларуси. А ставшие знаменитыми плакаты на маршах оппозиции написаны языком женщин, разговаривающих с домашним насильником: "Саша, нет - значит, нет", "Стоп насилие", "Насильно мил не будешь", "Если выиграл выборы, почему женщины плачут", "Саша, сексизм тебя погубил", "У любви нет лица, у диктатуры есть".

На фоне смертей невиновных и чудовищных пыток в белорусских тюрьмах, Лукашенко выглядит как обезумевший домашний тиран.

Лола Тагаева, «Немецкая волна»