Бастовавший под землей шахтер: Я дальше буду со стачкомом

Олег Куделка не жалеет о своем поступке.

Утром в понедельник, 21 сентября, еще один работник «Беларуськалия» отказался выходить из шахты с знак протеста против происходящего в стране и на предприятии. Олег Куделка передал, что не поднимется на поверхность до тех пор, пока его требования не будут выполнены. Через три с лишним часа его вывели на поверхность. «О своем поступке не жалею, после него мне стало гораздо легче», — говорит Олег Куделка. Tut.by пообщался с ним после выхода из шахты.

— Сработала несогласованность действий. Есть у нас определенные личности, которые начали вносить разлад, говорить, что это все незаконно. Гендиректор приехал, его освистали у нас на ступенях, — вспоминает о тех событиях Олег. — На нашей площадке 4-го рудника тоже собирались. Директор приезжал, но разговаривать с ним было не о чем. Он как заведенный повторял одно и то же. На всех заводах, всех предприятиях они одно и то же как под копирку говорят.

После этого объявили о том, что будет собрание бригадиров комплекса. Олег говорит, что изначально предупредил бригадиров на своем участке, чтобы не ходили туда.

— Совершенно ясно, что там будет происходить. Будет генеральный директор, будет администрация, их там будет больше, чем вас, они вас просто морально задавят. Некоторые бригадиры не пошли, но их было мало. Остальные пошли, и их задавили. По всем площадкам проехал гендиректор, пообещал, что до конца года каждый месяц будут повышенные премии. Грубо говоря, купил их. В итоге премия ко дню шахтера у нас была, а на следующий месяц — фигушки. Как я и писал в своем письме, его обещаниям (гендиректора Ивана Головатого. — Прим. ред.) верить совершенно не стоит.

Помимо ситуации на предприятии собеседника беспокоит и происходящее в стране.

— Это беспредел. Особенно вчера «весело» было, когда беременную девушку тащили. Это вообще шок и трепет, — говорит он.

Олег говорит, что изначально планировал все не в таком виде — хотел просто написать письмо, опубликовать его и присоединиться к стачке.

— Но дело в том, что в том же телеграме самих шахтеров не так много, — поясняет он. — Некоторые даже не знают, что это такое. Информация бы прошла мимо них, они бы и не знали. А так я, по крайней мере, у себя на площадке навел небольшой шум.

Олег говорит, что примером ему в том числе послужил шахтер Юрий Корзун, который две недели назад остался в шахте, приковав себя наручниками к оборудованию. Однако решил обойтись без наручников, чтобы не препятствовать работе оборудования, а то «могут и статью припаять». А вот письмо все равно решил написать. Говорит, что потратил на это неделю, а опубликовать его попросил своего знакомого.

О протесте Олег рассказывает так: утром после ночной смены, когда он с другими шахтерами ждал в шахте автомобиль на выезд, то «отдал парням бумажку с телефоном супруги, где было написано, что сказать».

— Требования попросил передать замначальника шахты. Для них это была неожиданность. Они спрашивали, хорошо ли я подумал. К одному из них уже были репрессии применены: у нас есть люди, которые были лишены премий ко дню шахтера, контрактных надбавок до конца года, тринадцатой зарплаты. Он тоже попал под этот приказ, поэтому переспросил, готов ли я. Но парни попали в забастовку, а я присоединился к стачке, которая белорусским законодательством не регламентирована.

После этого Олег ушел с того места, чтобы «сразу не попасться на глаза».

— Я подготовился: взял воду, покушать сразу два «тормозка», запасной фонарик с батарейками, потому что шахтерских ламп хватает максимум на две смены. Я не стал совсем беспредельничать и уходить в старые выработки, в которых возможно газообразование. Прибор, который определяет газ, работает максимум смену. А метан действует незаметно, можно просто задохнуться. В итоге моего начальника вызвали с выходных, он меня и нашел. Если бы не это, меня бы еще искали, а он догадался.

До момента, когда Олега обнаружили, прошло чуть больше трех часов. За ним в шахту спустилась целая делегация: начальник рудника, главный инженер, заместители главного инженера по производству, несколько спасателей.

— Нормально, весело! — смеется Олег. — Когда меня нашли, я начал не спеша собираться. Знал, что, если что, применят физическую силу — не они, так спасатели. Меня сразу в шахте обследовали: померили давление и дали лекарство, потому что оно было повышенное. Потом на завезли в здравпункт на скорой, кардиограмму сняли, еще раз померили давление, проверили алкотестером. Потом привезли в психоневрологический диспансер, здесь освидетельствование сделали в присутствии представителя милиции. Все по нулям, алкоголя не обнаружено. Меня отпустили помыться, переодеться — и потом на беседу к замначальника РУВД.

Олег Куделка говорит, что, присоединившись к стачке, высказал свое мнение.

— А работники пусть дальше думают, кому они подчиняются, стоит ли выполнять приказы таких товарищей. Я дальше буду со стачкомом. Готов к тому, что меня могут уволить, хотя не понимаю, на каком основании. О своем поступке не жалею, после него мне стало гораздо легче.

Татьяна, супруга Олега, говорит, что уже давно видела, что муж готов «что-нибудь предпринять».

— Переживания были налицо. Но предупредил он меня только накануне. Никогда, ни одного разочечка я не говорила, чтобы он туда не шел. Это решение я поддержала, хотя и тогда переживала, и в процессе, и сейчас тоже переживаю. Ночь была рваная: просыпалась, с утра сразу начала телеграм смотреть, — рассказывает Татьяна. — Когда прочитала, что его вывели, сразу не знала, что делать: ехать, не ехать. Но у меня дома ребенок маленький, оставить не могу. Решила, что все равно не успею, потому что это все обычно недолго длится. А потом мне уже позвонили и сказали: спускайтесь, он здесь.

По словам Татьяны, возможные материальные последствия поступка супруга для нее «где-то там, далеко».

— Но мы сидеть сложа руки не будем, если что, готова и одна потянуть. Дипломов много, при хорошем желании можно найти работу где угодно. С голода умирать не будем, — говорит Татьяна.

У супругов есть восьмилетний сын, ему о поступке папы рассказывать не стали. Также у Олега есть 17-летняя дочь, у Татьяны — 17-летний сын.

— Дочка уже знает, но они пока не разговаривали. А сыну я еще не говорила, он переживательный молодой человек, — улыбается Татьяна. — Завтра у Олега день рождения. Это стечение обстоятельств, но раз так получилось, то приурочим этот поступок ко дню рождения.