Война в Карабахе застала Путина врасплох

Кремль так и не сформировал четкую концепцию по Нагорному Карабаху.

Я не вижу в последних событиях вокруг Нагорного Карабаха никакой выгоды для Путина на международной арене. Наоборот — впечатление, что Путин не может оправиться от ситуации, Кремль так и не сформировал свою четкую концепцию действий. Призывы к прекращению огня — это не то, чего ждут от Кремля Армения и Азербайджан. Думаю, что каждая из сторон хочет видеть, по крайней мере, более внятную позицию Москвы.

Не понимаю тех экспертов, которые говорят, что Путин развязал эту войну. Путин не развязывал. Эти события застали его врасплох. Он может сидеть себе в бункере и бояться COVID-19, и передать этот вопрос на усмотрение других людей, но точно не Россия сейчас управляет этим конфликтом.

В течение 30 лет с начала конфликта и двадцати с лишним лет с окончания активной фазы (с 1994) все наработки мирного урегулирования конфликта оказались несостоятельными решить ключевую его проблему, а именно — восстановление суверенитета Азербайджана над своей территорией и решение карабахского конфликта как конфликта восстановления единого государства. И в Азербайджане, в первую очередь, накопилась усталость от этих бесконечных переговоров, которые ничего не дают, и очевидно, что Азербайджан сделал ставку на силовой вариант возвращения территории.

Относительно того, какой сейчас этнос превалирует в Нагорном Карабахе, то на сегодняшний момент в результате этнических чисток, которые были осуществлены в 80-х-90-х годах там стопроцентно проживают армяне. До начала конфликта примерно четверть населения — это были азербайджанцы.

Как комментировать мнение дилетантов, что, мол, при таких раскладах, логичнее, чтобы эта территория отошла к Армении? Ну вот собственно и дилетанты этот конфликт и организовали по полной программе, и дилетанты этот конфликт разжигают. В мире есть куча территорий, где этническое большинство иное, чем в целой стране, и они сосуществуют. Это — не вопрос. А здесь речь идет о длительной политике Армении относительно Нагорного Карабаха, о представление армян о Карабахе как своей территории, неготовности азербайджанцев уступать свою территорию, поскольку тут можно уступать до Баку. Есть ряд моментов, которые трудно понять дилетанту.

Вмешательство Турции произошло не потому, что она считает Азербайджан родственной землей, хотя там популярен лозунг — "один народ — два государства", и действительно это этническое родство порождает в Турции серьезную солидарность. Я не думаю, что солидарность там может быть слишком сильной, все же турки в первую очередь считают свои доходы, а потом уже обращают внимание на солидарность. Это — когда речь идет о турецко-российских отношениях.

Понятно, что Турция на сегодняшний момент имеет больше возможностей обращать внимание на замороженные конфликты рядом со своими границами, особенно когда речь идет об Азербайджане и конфликте в Нагорном Карабахе. В самой Турции проживает многочисленная азербайджанская диаспора, которая влияет на то или иное решение в Анкаре. Ну и я думаю, что это — абсолютно логично в условиях упадка российской империи, что на территориях, которые до недавнего времени единолично контролировала Москва, появляются новые игроки.

Я пересмотрел свои комментарии 2016 года, когда была очередная фаза обострения, и почувствовал определенное дежавю. По сути, я повторяю тезисы, которые были четыре года назад. Единственное отличие от событий 2016 года, это то, что интенсивность боевых действий, на порядок выше. Азербайджан использует абсолютно новейшее оружие. Ну и политическая ситуация в пользу Азербайджана, поскольку все заняты Ковидом. Нет резкой реакции со стороны разных стран. Есть слабая реакция США и России, и дальше этого никто не двигается.

Может ли быть преимущество на стороне Азербайджана на этот раз? Никто не может сказать, как все будет. В войне выигрывают те армии, бойцы которых более мотивированы. И в этом конфликте никто посторонний не "дергает за ниточки". Есть только две стороны, которые давно друг друга "дергают" за волосы. Это двусторонний конфликт, подчеркну, и наоборот, эти две стороны используют других игроков.

Игорь Семиволос, директор Центра ближневосточных исследований, для "Нового времени"