Одиночество Путина

Почему Кремль не поможет ни Лукашенко.

С каждым днем Кремль все меньше может оказывать воздействие на происходящее в Беларуси. Это лишь одна, хоть и самая яркая иллюстрация надвигающегося краха влияния Москвы на постсоветском пространстве

Попытка убийства Алексея Навального в один момент превратила его в единственного политика России, помимо Владимира Путина. Точно так же встреча Александра Лукашенко в тюрьме с Сергеем Тихановским и Виктором Бабарико сделала последних фигурами, равнозначными ему самому. Как многоопытный белорусский диктатор этого не понял, мне неясно. Могу только предположить, что десятилетия изоляции, да еще в окружении льстецов и прихлебателей притупили его способность анализировать ситуацию. Лукашенко, вероятно, думал, что своим приездом в тюрьму покажет: только в его руках вся полнота власти, и он может казнить и миловать оппонентов по своему усмотрению.

Однако со стороны это выглядело иначе. Два месяца белорусский диктатор рассказывал, что он убедительно выиграл выборы и что разговаривать ему не с кем и не о чем. И вдруг выясняется, что темы для разговора с этими самыми «никем» нашлись. Причем именно в тот день, когда поступило сообщение о намерении Европейского союза применить против Александра Григорьевича персональные санкции. Скорее всего, это совпадение. Однако прошедшая в последний месяц серия встреч его соперника на президентских выборах Светланы Тихановской с европейскими лидерами, включая президента Франции и федерального канцлера Германии, должна была встревожить Лукашенко. Ведь президентом его не признал никто, кроме России, Китая и ряда других, не менее демократических стран. Инаугурацию пришлось проводить почти тайно, в то время как еще три месяца назад никому не известная преподавательница английского языка, уроженка Брестской области разъезжает по всей Европе, встречается с политиками мирового уровня, с которыми сам Лукашенко никогда не виделся и теперь уже точно никогда не увидится. Им она на беглом английском (сам брал у Светланы Георгиевны интервью для DW) уверенно и логично объясняет, почему время Лукашенко истекло и почему в интересах ЕС добиться его ухода и поддержать белорусский народ. И объяснения эти начинают находить отклик, если судить по намерению подвергнуть санкциям бывшего президента.

Светлана Тихановская вообще демонстрирует хорошую политическую интуицию. Встречу Лукашенко с заложниками, включая ее собственного мужа, она и присоединившиеся к ней оставшиеся на свободе оппозиционеры восприняли как признак слабости. Они предъявили диктатору ультиматум — уйти в течение двух недель. После истечения срока они грозят общенациональной забастовкой и полной остановкой экономики. Это риск — пока что сломать режим августовские забастовки не смогли. Но, с другой стороны, расчет Лукашенко на то, что конец отпусков и начало учебного года приведут к затуханию протестов, пока не оправдывается. Растерянность режима стала очевидной в минувший понедельник, когда заместитель министра внутренних дел пригрозил применением боевого оружия. Вывод ясен: два месяца запугивания не дали результата и силовикам. Приходится нагнетать страх.

Будущее Лукашенко выглядит очень тускло. Его план пересидеть первую волну протестов, а потом долго морочить всем голову написанием новой конституции, закона о выборах, референдума, обеспечения условий для создания предпосылок для выработки базовых принципов и т. д. и т. п., похоже, не сработает. Это, в свою очередь, срывает планы Путина, которому важно во что бы то ни стало не допустить ухода Лукашенко под давлением протестующих. С точки зрения Кремля ни одна диктатура не должна сдаваться. Даже если время пришло и ей нужно уходить, то делать это нужно на ее, диктатуры, условиях и по ее собственному графику. В Венесуэле такой вариант проходит, в Сирии тоже, а в самом союзном из всех союзных России государств — нет.

У Путина в этих условиях просто нет хорошего варианта действий. Можно до конца оставаться с Александром Григорьевичем и его «насиловиками», как зло и остроумно прозвали своих мучителей белорусы. Но Кремль тогда становится ответственным за все, что может еще натворить в расстроенных чувствах Лукашенко, причем без возможности на него повлиять. Можно попытаться заставить минского диктатора уйти, пока не поздно (хотя на самом деле уже поздно). Но это ударит по престижу Путина. Ведь получится, что демонстранты добились своего.

И хотя любой человек, который займет президентское кресло в Минске, вынужден будет иметь дело с Москвой, симпатий к россиянам и уж тем более к Кремлю в Беларуси за минувшие недели стало намного меньше. Любая попытка протолкнуть откровенно промосковского кандидата на новых президентских выборах будет намного более рискованным мероприятием, чем два с лишним месяца назад. Ни у Лукашенко, ни у Путина не осталось по-настоящему хорошего выхода из сложившегося положения.

Белорусская драма и армяно-азербайджанская война с активным участием Турции внезапно показали всему миру: Россия больше не самый главный и не самый сильный игрок на постсоветском пространстве. Ее экспансивная внешняя политика последних лет больше не пугает другие страны. Они готовы ударить по интересам Путина там, где он не ожидает. Турецкий президент Реджеп Эрдоган ударил по интересам Москвы на Кавказе, чтобы выторговать уступки в Ливии. Европейский союз фактически игнорирует мнение Кремля по белорусскому вопросу. Неизбежные санкции «за Навального» (пусть и символические) и неумолимо приближающийся приговор по делу об уничтожении малазийского боинга в 2014 году усугубляют впечатление бессилия и некомпетентности и близорукости кремлевской политики. Когда-нибудь это должно было случиться. Но кто бы мог подумать, что именно Беларуси расставит все точки над «i».

Константин Эггерт, «Сноб»