Тихановская встала в сцепку

Главное в ее ультиматуме — сам факт его появления.

После телефонного разговора с арестованным мужем Светлана Тихановская молчала ровно три дня. Муж с разрешения Лукашенко позвонил ей в субботу. В воскресенье омоновцы и «тихари» избивали демонстрантов так, как не избивали с 10 августа. В понедельник применили газ и светошумовые гранаты, разгоняя пожилых минчан, вышедших на Марш пенсионеров. (Марш пенсионеров прошел во второй раз и обещает стать традиционным, как и воскресные марши.) А во вторник Светлана Тихановская предъявила Александру Лукашенко ультиматум:

«Два месяца назад мы проснулись, как в обычный выходной день, и поехали голосовать. И мы все проголосовали за перемены. Два месяца назад был наш последний обычный выходной. Мы вышли на улицы, чтобы вернуть свои голоса, и получили за это пули, дубинки, тюремные камеры и циничную ложь режима. Они спрашивают нас во время ударов: «Вы хотели перемен?» Они говорят нам: «Вот вам перемены».

Мы ответим: это — не перемены.

Вы сажали нас всегда, а теперь стали сажать еще больше. Вы запугивали нас всегда, а теперь стали запугивать еще больше. Вы всегда били мужчин, а теперь бьете еще женщин, детей и стариков. Не пытайтесь выдавать это за диалог. Это государственный террор.

И каждый, кто еще не принял решение перейти на сторону народа — соучастник террора. Заявите публично о том, что больше не поддерживаете режим. Обратитесь к нам через фонды, письма или даже знакомых. Если вы не сделаете этого — значит, это вашими руками сейчас избивают наших бабушек и дедушек. Это из-за вас им вчера угрожали оружием — возможно, впервые с их страшного военного детства.

Мы много раз говорили, что готовы к диалогу и переговорам. Но разговор за решеткой — это не диалог. Избивать свой народ после заявлений о готовности к переговорам — не диалог. Лукашенко убивает свое будущее и пытается утянуть за собой чиновников, силовиков и весь белорусский народ. Но мы этого не допустим.

Прошло два месяца политического кризиса, насилия и беззакония — и с нас хватит. 25 октября мы объявляем Народный Ультиматум.

У режима есть 13 дней, чтобы выполнить три обязательных требования:

Лукашенко должен объявить об уходе.

Насилие на улицах должно остановиться полностью.

Все политзаключенные должны быть освобождены.

Если до 25 октября наши требования не будут выполнены, вся страна мирно выйдет на улицы с Народным Ультиматумом. И 26 октября начнется национальная забастовка всех предприятий, блокировка всех дорог, обвал продаж в государственных магазинах. У вас есть 13 дней, чтобы выполнить три условия. У нас есть 13 дней, чтобы подготовиться, и все это время белорусы будут продолжать свой мирный и настойчивый протест.

Вы пытаетесь парализовать жизнь нашей страны, не понимая, что Беларусь сильнее, чем режим. Раз вы ждали приказа — то вот приказ. И срок его исполнения — до 25 октября».

Это уже совсем другая риторика и даже другая лексика. Два месяца Светлана пыталась проскользнуть между каплями дождя, упорно избегала слова «забастовка», всячески дистанцировалась от акций протеста, призывала Запад не вводить экономические санкции (при том, что большинство белорусов давно уже высказывается за введение санкций) и всерьез говорила о диалоге как способе мирного трансфера власти. Звонок мужа изменил многое.

Информация о том, что Сергея Тихановского в тюрьме «прессуют», давно просачивалась сквозь уклончивые фразы скованных подпиской о неразглашении адвокатов. А в понедельник стало известно, что на субботней встрече Лукашенко в СИЗО КГБ Тихановский все-таки присутствовал. Но в кадр не попал: категорически не хотел, чтобы его снимало белорусское телевидение в своих пропагандистских целях.

Тихановский — единственный из присутствовавших, кто не пожал руки Лукашенко. Остальные «ручкались», а Тихановский отказался.

Его адвокат Виктор Мацкевич, посетивший своего подзащитного в СИЗО в понедельник, сказал, что Тихановский отказался пожимать руку Лукашенко в связи с пандемией коронавируса. Но мы-то понимаем, чего это стоит — при любых вводных и любой эпидемиологической ситуации — не пожать руку, протянутую человеком, от которого зависит, выйдешь ты из тюрьмы или нет.

По словам адвоката, Лукашенко во время встречи дал Тихановскому понять, что из тюрьмы тот в ближайшем будущем не выйдет и что «судьбу заключенных будут решать следствие и суд, и все под контролем». Зато Лукашенко великодушно позволил Сергею, пятый месяц находящемуся в СИЗО, позвонить жене. Под бдительным оком охраны Тихановский позвонил. Часть разговора сама Светлана выложила в Сеть. Так вот, главное, что сказал ей муж: «Надо быть жестче». И теперь можно совершенно точно говорить, что просьбу Сергея его жена выполнила на сто процентов и даже больше.

Если человек после встречи с посадившим его тираном вместо «давайте подождем, нам обещали диалог и мирные перемены» просит жестких действий, это означает лишь то, что в СИЗО ему создали совершенно невыносимые условия и что надежд на скорый выход уже не осталось.

Тот, кто посадил в тюрьму и кто мог одним словом, а то и жестом освободить и Тихановского, и всех остальных политзаключенных, вместо освобождения сделал им издевательский подарок: всех участников субботней встречи в воскресенье вывезли из тюрьмы в одну из городских бань и устроили внеочередной помывочный день. Но обо всем — и об угрозах долгого заключения Тихановскому, и о помывочном дне в качестве щедрого подарка за участие в «диалоге» — все узнали только в понедельник вечером, после того как адвокаты встретились со своими подзащитными. В это самое время омоновцы распыляли газ в пенсионеров. И на этом жутком фоне продолжать говорить о диалоге было бы просто безнравственно. Светлана Тихановская сделала то, чего наверняка хотел бы ее муж Сергей.

Да, сейчас можно сколько угодно говорить об утопичности и о том, что это не сработает. Никто не знает сегодня, что сработает или окажется бесполезным завтра. События последних двух месяцев в Беларуси стали этому лучшей иллюстрацией. Стоит политологам начать говорить о неминуемом ослаблении протестов, как на очередной марш выходят вдвое больше людей, чем на предыдущий. Стоит заговорить о том, что Лукашенко сменил тактику и будет создавать, по крайней мере, иллюзию реформ и диалога, как избиения и задержания в городе становятся такими же, что и два месяца назад. Стоит заметить, что Тихановская слаба и не способна на жесткие заявления, как она предъявляет ультиматум.

Да, всеобщая забастовка в августе казалась маловероятной. Да, сначала работники большинства белорусских предприятий писали петиции с требованиями честных выборов, останавливали работу и создавали стачкомы, а потом быстро вернулись к прежнему образу жизни.

Но после двухмесячной кампании гражданского неповиновения уже ничто не кажется маловероятным. Блокировать дороги белорусы уже научились. Сейчас они делают это по вечерам в своих районах: перекрывают дороги и жгут покрышки. Так что, возможно все.

И вовсе не обязательна последняя стадия революции 26 октября. Это может случиться раньше, а может и позже. Не это главное в ультиматуме Светланы Тихановской, а то, что она, наконец, встала в сцепку с белорусами.

Ирина Халип, «Новая газета»