«Все становятся ярыми противниками действующей власти»

История многодетного отца из Барановичей.

30 сентября Александр Рязанцев шел встречать супругу, которая поехала с детьми на праздник. По пути дорогу ему перегородили люди в оливковой форме, которые потребовали показать телефон, сообщает tut.by. «Я возмутился: с какой стати, что я нарушил? Мне скрутили руки и повезли в РУВД», — вспоминает мужчина. Требования вызвать адвоката закончились в изоляторе на Окрестина. «Потом был суд по скайпу и 12 суток ареста за участие в акции, которой не было, — говорит мужчина. — А после меня увезли в СИЗО в Барановичах. Местные охранники относились к нам более-менее лояльно, гораздо хуже стало, когда приехали сотрудники из Минска».

Александру Рязанцеву 54 года, он отец четверых детей, занимается созданием и продвижением сайтов. 30 сентября он работал до позднего вечера дома, около 20.30 решил зайти в магазин и по дороге встретить супругу, которая с детьми поехала на праздник в соседний микрорайон «Минск-Мир».

— Выхожу на улицу, с противоположной стороны подземного перехода стояли люди в оливковой форме, — вспоминает собеседник. — Я спокойно пытался пройти мимо, но мне преградили дорогу, потребовали показать телефон и разблокировать его. Я возмутился: с какой стати я должен вечером, на улице, непонятно кому показывать, что у меня хранится в телефоне? Мне скрутили руки, отвели в микроавтобус, на котором доставили в Ленинское РУВД. Я спрашивал: на каком основании, что я нарушил? Мне отвечали, что в РУВД разберутся.

Александр говорит, что у него был заключен договор с адвокатом, и как только его привезли в милицию, он потребовал вызвать защитника. Конституционное право на защиту никто не может ограничивать, в Кодексе об административных правонарушениях также отмечено, что гражданин с момента задержания имеет право на помощь адвоката. Однако требования минчанина проигнорировали, по его словам, это закончилось тем, что его увезли в изолятор на Окрестина.

На следующий день состоялся суд, там же, в ИВС.

— Как проходит суд? Под охраной ведут на второй этаж. Там несколько комнат оборудованы ноутбуками с выходом в интернет. Процесс проходит по скайпу. Я пытался рассказать об обстоятельствах задержания, подробно рассказывал, когда и куда шел. В 20.30 я успел позвонить жене и сказать, что иду к ней на встречу, все звонки на моем телефоне записываются, однако это никого не интересовало. По протоколу я задержан в 20.45, не на той улице, где меня на самом деле взяли под руки. В суде опросили супругу, она подтвердила мои слова, никакой цепи солидарности не было, когда меня задерживали, и, конечно, я не выкрикивал никаких лозунгов. Свидетелем был сотрудник милиции, который нас оформлял и отвозил на Окрестина. То есть он, находясь в РУВД, каким-то образом видел меня в другом конце города, где я якобы митинговал. На самом деле меня задерживали солдаты внутренних войск. Как я выяснил позже, в нашем районе в тот вечер была облава, но они никого не задержали, а потом просто ходили по дворам и улицам. Сколько я ни пытался говорить и милиционерам, и судье "что же вы делаете, как вы можете так нарушать закон", — ноль реакции, у меня сложилось впечатление, что им вообще все равно. В одной из камер я встретился с дебоширом, который пьяным гонял жену по квартире с ножом. Так вот, ему дали 5 суток ареста, а мне — 12.

Александр отмечает, что условия содержания ухудшаются именно для «политических» арестантов. После суда его и других задержанных увезли в Барановичское СИЗО, в Минске и Жодино уже не хватало мест. Так вот, фигуранты по уголовным делам, по словам Александра, чувствовали себя гораздо увереннее и комфортнее, чем те, кого «взяли за митинги».

— В Барановичах, по моим данным, оказалось в общей сложности около 130 человек «политических», — говорит собеседник. — СИЗО там размещается в старом здании постройки начала XX века. На стенах камер — плесень, дыры в штукатурке, очень высокая влажность, в некоторых камерах под утро матрасы становятся влажными, майка сохнет более двух суток. Воды горячей не было, кипятильники использовать запретили, свет в последние сутки не выключали, сказали, дали такую команду специально «под нас». Из Минска приезжал большой начальник, думаю, для него старались. Вообще местные охранники более-менее лояльно к нам относились. Когда приехали специалисты из Минска, стало гораздо хуже.

При этом Александр говорит, что питание в Барановичском СИЗО хорошее, почти никто ни разу не пожаловался.

— Не хватает только витаминов, поэтому я бы посоветовал передавать лук, чеснок, сушеный лимон, сухофрукты — это очень хорошо расходится, — говорит мужчина. — А вот хлеб можно не передавать, его и так с избытком. В Барановичи доходят письма, обязательно стоит писать своим родным и вкладывать конверт 1-го класса, чтобы можно было ответить. В душ в Барановичах водят раз в неделю: мужчин по четвергам, женщин по вторникам, это правило соблюдалось. На прогулку выводили каждый день, но не всегда на час, как это положено по правилам. После визита минских специалистов находиться там стало сложнее: нам фактически запрещали не то что лежать днем, даже сидеть было невозможно, матрасы мы должны были складывать. Камеры, конечно, переполнены, поэтому холодно нам не было. Из вещей нужны тапочки и спортивные штаны, потому что в джинсах в таких условиях две недели все время провести не очень удобно. Когда в Барановичи стали привозить задержанных из Минска, сократили дни приема передач — до одного дня в неделю (по четвергам), точно так же сделали и на Окрестина, и в Жодино, только до Барановичей родственникам дальше добираться.

Александр рассказывает, что за 12 суток повстречал людей разных профессий, почти все — с высшим образованием, достатком выше среднего.

— Были те, кто целенаправленно выходил на протесты, были те, кто попал под руку силовикам, — говорит собеседник. — Но думаю, попытка сломать людей административными арестами обречена на провал. Даже те, кто попадает случайно, к концу срока заключения становятся ярыми противниками действующей власти. А те, кто попадают за участие в протестах, убеждаются, что ничего страшного «на сутках» нет.