Венедиктов: Москва понимает, что нужно менять Лукашенко на кого-то более удобного и цивилизованного

 — И поскольку он видит в этом практически единый фронт, даже прекрасно понимая, что есть внутренние противоречия между Брюсселем и Москвой, между Москвой и протестом. Между протестом и Брюсселем. Тем не менее, он понимает, что ему надо отбиваться по кругу, — рассуждает в эфире Эха Москвы главред радиостанции.

Поэтому задача Лукашенко, на взгляд Венедиктова, была выскочить.

— Знаете, как обмылок зажимается — мыло так вверх вылетает. Поэтому он предпринял такой я бы сказал неординарный шаг, — говорит медиаменеджер о встрече Лукашенко с политзаключенными в застенках КГБ. — Но я думаю, что его задача – расколоть протест в первую очередь. Ослабить нажим протеста. Потому что протест — это широкая коалиция. Даже если она не формальная. Там есть люди, которые выходят с разными взглядами, разными задачами. Он это хорошо понимает. И он пытается лидеров протеста как бы противопоставить одних другим.

Плюс к этому, дополняет Венедиктов, Москва, которая понимает, что им нужно менять Лукашенко:

— Москве нужно менять Лукашенко на кого-то более сейчас удобного и цивилизованного, скажем так, значит нужно туда что-то бросить, а также показать Европе, что мы тут вам не щи лаптем хлебаем. Людей выпустили двух, перевели на домашний арест. И еще выпустим и так далее. То есть на самом деле, во всяком случае, те люди, которые пересказывают эту встречу мне из разных штабов, хочу сразу сказать. Их разных сил. Они говорят, что Лукашенко был уверен в себе. Спокоен. Дружелюбен. Много шутил. Он решал задачу. Свою. Не их. А свою. Решил он ее — нет, не решил.

Венедиктов поясняет, что указывает на то, что не решил.

— Потому что когда пошли комментарии на следующий день, что это его слабость — он дрогнул под улицей. Его заставили это сделать. Он это компенсировал жестокостью на улице, сравнимой с жестокостями 9-11 августа. С первыми. Он вернулся к тому уровню жестокости. Избиениями в первую очередь, угрозами стрелять боевыми патронами. Его замминистра внутренних дел — гуманистически. То есть он как бы мечется между вот своим образом решительного, сурового, в своем праве руководителя государства и человеком, который понимает, что он зажат. Он же понимает, он же не дурной.

Поэтому будем, наверное, в течение какого-то времени видеть еще некоторые его движения и попытки с одной стороны повторяю, договориться с частью руководителей протеста.