Белорусы уже решили две задачи

Улица продолжает давить на Лукашенко.

Все гадают, как дальше сложится протест в Беларуси, и у большинства предположений есть серьезный недостаток. Они исходят из того, что три лозунга протестующих, — отставка Лукашенко, освобождение политзаключенных, свободные выборы, — это единственное важное во всем происходящем. Но белорусская революция решает более сложные задачи. Может быть, они не сформулированы в официальных документах, но по факту они есть.

Первое. Белорусам очень хочется, чтобы вся революция осталась их внутренним делом. Если бы это было возможно, то всё закончилось бы на второй неделе протеста, когда лукашенковское телевидение почти прекратило работу. Но вмешалась Москва, прислала диктатору помощь. А желание народа оставить революцию своим внутренним делом осталось. Например, звучат слова, что белорусам стыдно за Лукашенко. Перед кем стыдно? Перед остальным миром. В этом и состоит «белорусскость»: белорусские протестующие восстали против белорусского диктатора и хотят не просто его свергнуть, а чтобы он не позорил нацию. Это уникальное мироощущение, такого не было в последнее время нигде.

И как же, спрашивается, совместить необходимость бороться против путинского вмешательства с желанием оставить всё внутренним делом? Как выстроить протестные акции таким образом, чтобы у Путина уменьшалось желание помогать Лукашенко? Это было практически невозможно; это, как хождение по тонкому льду в течение двух месяцев. Но получилось! Не будем сейчас анализировать, каким путем это достигнуто. Важно, что задача решается успешно.

Вторая задача. Сделать так, чтобы организационные структуры революции развивались, а диктаторские структуры – нет. Это тоже получилось. Объединения по месту жительства, чаты, стачкомы, новые профсоюзы, студенческие организации, самые разные формы солидарности, — всё это быстро развивается. Иногда кажется, что медленно, но на самом деле быстрее, чем в любой другой стране. Причем, эти структуры не отгораживаются от еще не определившихся граждан, а, наоборот, втягивают их. А режим ничего нового не создал, у него нет для этого ни ресурсов, ни идей, — ничего нет. Вся риторика Лукашенко обращена в прошлое, все лозунги – на тему прошлого.

Получается, две самые главные задачи решаются успешно. Что касается трех требований, ясно, что освобождение политзаключенных должно предшествовать выполнению двух других заявленных целей. И это освобождение, скорее всего, уже близко. Об этом свидетельствует важный признак, — Лукашенко и его пропагандисты вынуждены чуть ли не каждый день что-то говорить о политзаключенных. Раз говорят, значит, диктатор думает об этом. Улица давит; похоже, Москва тоже намекает.

А насчет краткосрочных задач, — по опыту, — самый большой успех будет, если воскресный провластный митинг, которому Лукашенко явно придает большое значение, пойдет не по плану и неожиданно ударит в самое больное место режима. Трудно, вроде бы, поверить, что это возможно, но особый белорусский характер протеста позволил решить такие сложные задачи, что уже ничему не удивляешься.

Григорий Меламедов, «Эхо Москвы»