«Меня потрясли кадры, где распыляют газ бабушкам в глаза»

Белорусский спорт остался без лучшего шахматиста страны.

Шахматы в Беларуси не самый популярный вид спорта, но и в нем есть свои звезды. В двух шагах от топ-100 мирового рейтинга по классическим шахматам находится 26-летний гроссмейстер Владислав Ковалев (хотя в топ-100 он уже бывал, а на Родине является первым номером).

На прошлой неделе лучший из белорусских шахматистов подписал открытое письмо спортсменов против насилия и за честные выборы. Также минчанин отказался подписывать дополнительное соглашение к контракту с Республиканским центром олимпийской подготовки по шашкам и шахматам, за что был уволен из национальной сборной, и снялся с чемпионата страны, где впервые за долгое время не было призового фонда.

В интервью «Трибуне» Ковалев рассказал, как происходило его увольнение, вспомнил разговор с зампредом федерации шашек и шахмат Николаем Зарубицким, выразил сожаление об отказе Беларуси от шахматной Олимпиады и поделился своим мнением о первых в жизни выборах.

– Вы подписали открытое письмо за честные выборы и против насилия. Почему?

– Я всегда был аполитичен. Да и сейчас ничего политического, по сути дела, нет. Это просто реакция нормального человека на происходящее вокруг. Это первые выборы, в которых я принимал участие. К сожалению, прошли они с большими нарушениями. Об этом говорит множество фактов. Но то, что произошло после них, – нормальному человеку трудно понять. Очень тяжело было осознавать, что в нашей стране к мирным людям применяется такое насилие.

Сам я не участвовал в митингах. Слышал рассказы очевидцев и смотрел информацию в интернете. Я никогда не высказывал своего мнения публично. Надеялся, что скоро все станет на свои места, но насилие продолжается. Причем дошло до того, что подняли руку на стариков. Меня глубоко потрясли кадры, на которых люди в черном распыляют газ бабушкам в глаза.

Месяц назад стали происходить странные вещи. Сперва меня принялись заставлять ходить на работу в Республиканский центр олимпийской подготовки по шахматам и шашкам к девяти утра. И без опозданий.

– А как было раньше?

– Конечно, я должен был приходить на тренировки, но время выбирал удобное для себя и тренера, с которым мы всегда согласовывали приход на работу. И это не девять утра. Спросите любого шахматиста: мы любим поспать. И девять утра это совсем не вариант.

Из-за пандемии с февраля в Беларуси не было проведено ни одного турнира на уровне гроссмейстеров. А за границу не выехать. Приходится играть в онлайн-турнирах. Они как правило проходят в США и по нашему времени начинаются довольно поздно. Бывает, я заканчиваю играть в пять утра, а в девять «надо» на работу. Что-то объяснял, но мне сказали: «Нас не волнует. У тебя контракт и все».

Сказал, что приходить в такое время не буду, и взял отпуск. Решил посмотреть, что будет дальше. Отпуск закончился. Пришло время высшей лиги чемпионата Беларуси. Не особо горел желанием участвовать, потому что очень много игроков отказалось и состав подбирался слабый. Да и призового фонда нет. Такого не было никогда. Не помню, чтобы мы в чемпионате Беларуси участвовали на интерес. Но близкие уговорили заявиться, чтобы потренироваться. И это в принципе правильно. «Живую» партию я последний раз играл в феврале.

И вот на открытии турнира ко мне подходит заместитель директора РЦОПа, дает дополнение к контракту и просит его подписать. Я сказал, что сперва прочитаю. Многие спортсмены подписывают все не глядя, я же предпочитаю читать.

Первые пункты были довольно адекватными, но потом пошли просто какие-то странные. Я должен обязательно играть с государственной символикой. Считаю, каждый сам должен выбирать, в чем ему играть. За него не может решать кто-то другой. Ну и был пункт, запрещающий где-либо высказываться публично, постить что-то в соцсетях без согласования с ними.

По сути, подписав это допсоглашение, шахматист становился рабом, который вообще ничего не может сказать. Даже пикнуть не может. Просто делает все, что скажут. Сразу сказал, что ничего подписывать не буду. И мне в ответ, что тогда со мной не будут продлевать контракт на следующий год и лишат ставки. И была озвучена фраза по линии министерства, что «незаменимых нет, найдем других».

Был ошарашен таким заявлением и взял время на раздумья. В итоге решил, что ничего подписывать не буду. Это против моих конституционных прав. Бумага совершенно незаконная. Кроме того решил, что еще в знак протеста откажусь от участия в высшей лиге и подпишу открытое письмо солидарности со спортсменами против насилия.

– Что было дальше после вашего отказа?

– В пятницу, когда только отказался, все было спокойно. Может, просто выходные надвигались. А в понедельник меня вызвали на разговор. Директор РЦОПа сказал, что уважает мою позицию и все понимает, но работать я там больше не смогу. Это система. Ты либо выбираешь одну сторону, либо другую. Меня уволили как бы по соглашению сторон. Документы подписал потому, что 10 ноября должна была пройти моя аттестация. Мне сказали, что я просто ее не пройду. Фактически это было увольнение.

– Как уход из национальной команды отразится на вашей карьере?

– Пока не знаю, но, безусловно, как-то скажется. Я теперь не являюсь членом национальной команды. Но пока турниров нет, играть негде. А пока будем довольствоваться турнирами по интернету, а также предпринимать какие-то шаги, чтобы внести что-то новое в свою жизнь. Сейчас надо немного отойти от этих переживаний, набраться терпения, потому что впереди ждет еще как минимум полгода тяжелого ожидания возобновления «живых» турниров.

– В командных турнирах участвовать за Беларусь не можете. А с личными как?

– С личными проблем нет. Из федерации я не уходил и остаюсь в шахматах. Я просто теперь не в нацкоманде. Другое дело финансирование. Есть турниры, где спортсменам надо прилично платить за участие, а РЦОП помогает только членам сборной. Другим оплачивать не будут.

– Кроме вас играть в чемпионате отказались еще Евгений Подольченко и Виталий Мерибанов. Общались с ними?

– С Виталием мы дружим с детства. Вместе начинали заниматься шахматами. Я знал, что он давно подписал петицию и попал за это под серьезные репрессии. Я полностью солидарен с ним. Кстати, если кто-то захочет нас с ним поддержать, то приводите детей в нашу шахматную школу. А можете и сами приходить и заниматься. Можно вот таким вот способом поддержать спортсменов, которые вместе с народом.

– Есть претензии к тем коллегам, которые не подписались под письмом?

– Нет. Решать, на какой он стороне, личное дело каждого. Не осуждаю людей, которые не высказываются. Они сами должны прийти к пониманию ситуации.

– В своем инстаграм 17 августа вы запостили фото с первого массового марша. Почему больше двух месяцев тянули с письмом?

– Все накапливалось. Нельзя было сразу. Это же очень серьезный шаг. Ведь, по сути, для меня сейчас в Беларуси все закрыто. Никакой поддержки не будет. Кроме того, в тот момент считал, что раз я спортсмен, то должен доказывать за доской. Но психологическое давление на меня и физическое насилие со стороны властей над людьми привело к тому, что я уже не смог молчать.

Признаюсь, что за эти пару месяцев у меня прилично упали результаты, и сейчас я играю довольно плохо. Сказывается и ситуация в стране. Видимо, на меня это психологически сильно давило.

– Как относитесь к давлению на спортсменов?

– Это полное неуважение к нам. Такого не должно быть. Спортсмены защищают честь страны на мировой арене и на них нельзя давить. Но у нас так повелось, что любой руководитель может оказывать на тебя психологическое давление, говорить с тобой на повышенных тонах, ставить себя выше тебя. Это абсолютно неправильно. Все федерации, все РЦОПы должны работать для спортсменов. Будем надеяться, что в скором времени система начнет меняться.

– Как шахматное сообщество отреагировало на ваше увольнение из сборной и отказ выступать в чемпионате?

– Была поддержка от моих знакомых – очень сильных шахматистов. Говорили, что я правильно сделал. Поддерживали также родители, моя жена тоже. Получил очень много теплых слов поддержки и от простых людей, и от шахматных профессионалов из разных стран. Спасибо всем. Приятно, что вы следите за событиями в Беларуси.

– А топовые шахматисты мира? Тот же Магнус Карлсен, с которым вы играли.

– Поддерживали очень сильные мировые шахматисты, но давайте не буду озвучивать их фамилии. Могу только сказать, что я знаком с очень приличными шахматистами и многие поддерживают.

– А как в федерации отреагировали на ваше увольнение из сборной?

– Никак. Федерация никак не участвует в моей жизни. С начала года не было никакой помощи. Ни финансовой, ни турнирной – ничего.

– А она должна это делать?

– А вы как думаете? Для чего тогда федерация существует? Ни одного турнира не проведено! А чемпионат Беларуси без призового фонда. Такое вот отношение федерации к шахматам.

– В руководстве федерации интересная ситуация. Председатель Анастасия Сорокина подписала открытое письмо спортсменов против насилия, а ее зам Николай Зарубицкий выступает за Лукашенко и ездит с автопробегами по стране. Замечали их противостояние?

– Честно, у меня в свое время был конфликт с федерацией. И я после этого момента старался максимально редко там появляться и не пересекаться с руководством. Поэтому не знаю, что между ними происходит. Пусть сами разбираются.

– Зарубицкий пытался с вами разговаривать о вашей позиции?

– У нас был один разговор вскоре после выборов на пару минут. Он высказал свою позицию, я – свою. Я сказал, что давайте не будем ругаться и просто останемся при своем мнении. И мы разошлись.

– Как восприняли решение Беларуси отказаться от Всемирной шахматной олимпиады?

– Это неприятно. Мы рассчитывали на эту Олимпиаду. Она далась нам нелегко: два года назад выиграли право на ее проведение в тяжелой борьбе. Не знаю точных причин, почему так случилось, – нет бюджета или что-то другое. Олимпиада – это большой шаг для страны. Она открыла бы для Беларуси другие соревнования, которые проводились бы у нас. Появились бы новые возможности, спонсоры, реклама. Возможно, и на мою карьеру это повлияло бы тоже. Появились бы спонсоры и так далее. Впрочем, может, Олимпиада у нас еще будет.

– Думаете, дадут еще одну после отказа?

– Нет. Дело в том, что наша Олимпиада должна была пройти в 2022-м, а в этом году Олимпиада должна была быть в России. Но из-за коронавируса все сдвинулось. Возможно, за это время что-то произойдет. Поэтому не думаю, что нынешний отказ от Игр окончательный. Хочется верить, есть шансы на то, что она все-таки состоится.

– Зампред федерации Зарубицкий считает, что отказ от шахматной Олимпиады несильно ударит по престижу Беларуси в шахматном мире.

– Он лукавит. Олимпиада очень престижное соревнование, которое проходит раз в два года. Это пиар. Думаю, после нее много молодежи, детей пришло бы в шахматы. На улицах везде висели бы растяжки, что идет Олимпиада, и родители захотели бы отдать своих детей в шахматы. Это был бы огромнейший толчок к развитию этой игры в Беларуси.

– Вы отметили, что впервые в жизни голосовали. С какими чувствами ждали эти выборы?

– Следить начал месяца за два до выборов. Наблюдал за тем, как развивается ситуация. Мне было очень интересно. Я никогда не видел в стране такого бума. Определился с позицией и четко решил, за кого буду голосовать. От выборов у меня были очень хорошие впечатления. Пришел на избирательный участок, а там куча людей с белыми браслетами. Хорошие ощущения и дружеская атмосфера. Мне очень понравилось. А потом я увидел все, что происходило ночью в городе, и был шокирован. Было очень тяжело.

– В первую неделю после выборов боялись выходить на улицу?

– Да, было страшно. Я для себя решил, что на митинги ходить не буду. Если спортсмена заметят (да еще и такого уровня, как я), будут неприятности. История с Еленой Левченко как пример. К сожалению, она одна из тех спортсменов, кто попал под репрессии. Это полный абсурд – спортсмена, девушку, судить на 15 суток.

– Понимаете причину насилия со стороны «силовиков»?

– В том-то и дело, что непонятно, почему они применяют такую жестокость к мирным людям. Они как правоохранительные органы должны быть на стороне народа. Наверное, в их рядах ведется сильная пропаганда со стороны руководства.

– Кто должен отвечать за это?

– Должны отвечать и те, кто отдает эти приказы, и те, кто их исполняет.

– Страна два месяца живет в неопределенности. Думали над тем, чем все закончится?

– Надеюсь, что все закончится мирно и больше не будет жертв. И Беларусь наконец возвратится в правовое поле.

– Так, а закончится как?

– Хорошо для народа.