«У кого-то начало сносить крышу»

Курсант бросил Академию МВД и рассказал, что происходит в среде будущих милиционеров.

18-летний Александр сознательно бросил учебу в Академии МВД: разочаровался в системе, которая издевается над людьми вместо того, чтобы их защищать. В беседе с «Радыё Свабода» он рассказал, кто из коллег-«академиков» бил протестующих и какую неустойку выставила ему академия.

«В каждой структуре есть неадекватные. Но не думали, что они среди нас»

Он поступил на факультет милиции Академии МВД, ведь собирался служить в правоохранительных структурах. Первый курс прошел довольно спокойно. Крест на дальнейших планах поставил драматический август 2020-го.

— На первом курсе на охрану порядка нас не привлекали, все ограничивалось «подсадкой» на трибунах: хоккей, Европейские игры, концерты, другие государственные мероприятия, — вспоминает он. — А когда перевелись на 2 курс, как раз стартовала избирательная кампания, - послали на охрану участков. 9 августа в 4 утра проснулись, помылись, поели — кстати, больше суток не кормили, некоторые вернулись только на следующий день в полдень.

Часть курсантов в полевом снаряжении направили в распоряжение районных управлений. Александра же распределили в школу Октябрьского района, где помещались сразу два избирательных участка. Форма одежды парадная — полушерстяной мундир, белая рубашка. Но об атмосфере праздника и речи не было: курсантам сразу дали понять, с какой миссией они здесь.

— Председатель комиссии не стал что-то придумывать, отвел нас и сказал: «Ребята, мы не можем никому показать бумаги, данные сфальсифицированы…» Никто этого даже не скрывал. Впрочем, нам еще в начале дня довели: Лукашенко выиграет. То есть я уже утром знал, какие будут результаты... Зацепило также то, что в патрули и на охрану отправляли 17-летних. Как можно к такому делу привлекать несовершеннолетних? — удивляется он.

После закрытия участков «охранники» переехали вместе с бюллетенями в администрацию того же Октябрьского района. Подвозили укрепление с других участков, сидели, делились, у кого что случилось в течение дня.

— Зашел заместитель начальника РУВД: мол, будет передислокация в центр, не хватает людей. Настроение испортилось. Интернета уже не было, но подгружался Tut.by, видели кадры разгонов. В результате к стеле отправили 2-3 курса. Мы просидели в отделении до 4 утра, пока не сказали, что возвращаемся на факультет. Вышли на улицу, ждали автобус. И как раз приехали два автозака. Видели, как людей выгружали, пропускали сквозь строй, жестоко били. Ужасное зрелище...

Несмотря на угрозы командиров, Александр вместе с друзьями следили за протестами еще с июньских цепей солидарности с заключенным претендентом Виктором Бабарико. Не было еще тотального насилия, силовики хватали немногочисленных митингующих и грузили в микроавтобусы без опознавательных знаков. Факты избиения если и фиксировались, то единичные.

— Тогда мы еще не понимали, как можно так обходиться с людьми, так как пришли в академию, чтобы стать защитниками, а не карателями. Толком не знали, что это за люди в штатском, которым все позволено. Конечно, в каждой структуре есть не совсем адекватные сотрудники, готовые выполнить любой приказ. Но не думали, что они среди нас.

«Били курсанты уголовно-исполнительного факультета»

Оказалось, что за примерами далеко ходить не надо. В Октябрьском РУВД по-садистски били задержанных его же сослуживцы по милицейской академии. В частности, курсанты уголовно-исполнительного факультета. Несколько омоновцев выступали «инструкторами».

— К большому сожалению, людей били ребята в форме с погонами 3 курса. Тоже наша академия, но не факультет милиции или следственно-экспертный, а те, кто потом собирается работать при тюрьмах, изоляторах, с заключенными. Формально они относятся к внутренним войскам, и вот таким образом проходили „практику“. Я такого рвения понять не могу...

Силовиков, которые за более чем два месяца протестов не раз отмечались беспричинной жестокостью, никак не идентифицировать. Без знаков отличия, в балаклавах — не понимаешь, или военные, или милиционеры, или просто бандиты.

Во время первых маршей минчане обратили внимание на оцепление вокруг стелы «Минск — город-герой». Показалось, что там стояли перепуганные подростки.

— Курсанты военной академии, — сразу идентифицирует Александр. — Много друзей еще со школьных времен, регулярно общаемся, до сих пор выгоняют 2-3 курсы. Непонятно почему, но действительно берут самых низкорослых и бросают к стеле, за колючую проволоку. По сути, вчерашние подростки, которые к охране порядка не имеют никакого отношения.

Что касается так называемых «оливок» — бойцов в болотных комбинезонах, которые в этом году взялись будто из ниоткуда, — собеседник определяет их как внутренние войска МВД.

— В такие комбезы для разгона на акциях, где не нужны щиты и шлемы, одевают внутренние войска. Это точно не ОМОН, те традиционно в черном, хотя не исключено, что в каких-то случаях могут притвориться кем угодно. Если гражданские, то почти однозначно группировка ГУБОПиК.

Академия МВД своих воспитанников одевает в другой цвет — в темно-синюю полевую форму.

— Да, наша форма темно-синяя. Погоны перевернуты, свою принадлежность нельзя никому показывать, это запрещено... По сути, сегодня против протестующих брошены все наличные силы, включая курсантов.

«Сказали, что ты своей семье нахер не нужен»

Есть ли гипотетические шансы отказаться от участия в силовых «зачистках»? Насколько реально сослаться на внутренний пацифизм или на то, что «вера не позволяет?»

— Прав у нас нет. Я ушел по собственному желанию, чтобы без проблем. Слишком медленная процедура исключения, а мне нужно было быстро, ведь если устраиваться на работу, просят характеристику. Ну и ясно, что допытывались: может, у тебя родители «бело-красно-белые» или сам такой? Люди в администрации черствые. Когда говорил, что ухожу из-за матери, открытым текстом заявили: «Ты своей семье нахер не нужен, отдали сюда, чтобы не мешал». Удивительные вещи, неприятно.

Большинство офицеров к курсантам относятся как к неполноценным, делится собственным опытом Александр.

— Есть офицеры нормальные. Ушел полковник, начальник факультета. Интеллигентный, умный, не выдержал беззакония. Как и некоторые другие. Однако большинство видит свою миссию в том, чтобы унижать, оскорблять. Когда над нами был руководитель, то человеком себя не чувствуешь. Паршивый пес, не более. Не отпускают домой, когда подходит срок. Цепляются к уборке, чтобы снять с наряда и поставить заново. Человек за сутки поспал 4 часа, а его отправляют повторно. Не знаю, кем надо быть, чтобы так относиться к подчиненным.

Мысль завязать с милицейской карьерой посетила его еще до выборов. Переломным моментом стало то, как начальство «боролось» с коронавирусом. Та имитация раскрыла глаза на реальные вещи: жизнь курсантов для командования ничего не стоит.

— Испытал на себе систему и понял, что это абсолютно не мое. Скажем так, не для честных людей. Все „заточено“ на то, чтобы сделать безвольным, тупым. Послевыборное насилие стало последней каплей, но мысли появились еще в мае. В какой-то момент в академии заболели практически все. Нас даже не пытались отправить на дистанционное. Сидели кучей в аудиториях, ходили строем, спали в одном помещении. Никакие маски не помогли бы, хотя на них особо и не настаивали.

Только после того, как у 90% учащихся на его курсе подтвердился коронавирус, факультет милиции отправили на изоляцию — заняли аж два этажа академического общежития.

— Три недели мы там полежали, и нас выпустили. Никаких тестов больше не делали — мол, необходимый срок отбыли, значит, здоровы. Это при том, что были ребята, которые по-прежнему не чувствовали ни запаха, ни вкуса. Всех снова отвезли в академию, никто даже не слушал, что люди больны и могут заразить всех снова.

«Подорвал здоровье и остался должен 7 тысяч долларов»

«Отказникам» альма-матер выставляет счета, которыми прочно привязывает к себе учащихся — чтобы те меньше задумывались о гражданской альтернативе.

— Ребята, которые отчислялись чуть раньше, получили чек примерно на 6,5 тысячи долларов в эквиваленте. Соответственно, у меня где-то 7 тысяч, это около 18 тысяч рублей — за один курс обучения. Высчитывают за все: за еду, форму, учебники, учебный процесс, даже коммунальные услуги. Ну, и всю стипендию за это время: когда я уходил, на втором курсе она составляла 356 рублей. Государство намерено вернуть все до копейки.

Это тот случай, когда судиться бессмысленно, считает бывший курсант. Разве только с подтверждением болезней, полученных в стенах академии.

— Абсолютно у всех ухудшается здоровье. Многие, кто отчислялся, уже непригодны к службе в армии, хотя год-два назад подходили академии. Я был абсолютно здоров, когда поступал, а теперь у меня более 10 диагнозов. Именно за время учебы появились, с таким «букетом» туда не взяли бы. За месяц, что я дома, так подорвать организм невозможно. Поэтому некоторые намерены судиться: если академия сделала нас «непригодными», за что ей платить? Хотя чего-то добиться очень сложно.

Теперь перед Александром маячит армия. Есть отсрочка по состоянию здоровья, но неизвестно, как надолго.

— Получил повестку, прошел медкомиссию. Дали отсрочку, теперь вот дополнительные обследования. Альтернативная служба при нынешней власти тоже не вариант: будет смысл, если система изменится и подходы к армии пересмотрят. Можно отслужить 2 года по контракту, например, в управлении по чрезвычайным ситуациям, и тогда армия пойдет в зачет. И вариант, чтобы не платить долг академии. Пока вынужденная пауза, рассматриваю программу Калиновского, чтобы не прекращать учебу. Посмотрим...

«У некоторых начало прижимать крышу»

По словам Александра, если бы не кабальные условия, Академия МВД уже стояла бы полупустая. Большинство молодых людей не принимает идеологии, которая базируется на голой силе, хотя и вынуждены подчиняться.

— Выгнали с 4 курса парней, которые пошли на митинг. Был разбор, записали чуть ли не в предатели. Любое высказывание прерывают сразу же, угрожают отчислением, увольнением из органов. Мол, это антигосударственно, силовики должны быть на стороне президента, а все протестующие — бандиты. Конечно, бред мало кто воспринимает, но у большинства нет выбора. Приехали из деревень, хотели служить, хорошо учились. И, даже видя маразм, не могут уйти, ведь неподъемная неустойка. Если бы не это, убежали бы все. Угроза армии и долга останавливает.

Своих коллег, которые остались в академии, Александр называет «заложниками системы». Дяди в погонах командуют, «молодняку» остается только брать под козырек. В противном случае разговор короткий — иди прочь.

— Нет такого, как у милиционеров на контракте: уходишь — ну и иди. А курсанту в случае отчисления нужно компенсировать огромную сумму, и еще заберут в армию. Многие как раз и пришли в расчете на стипендию. Немало из многодетных семей, где нет возможности поддержать детей. А так разгружают бюджет, ведь на обеспечении. И представьте: у человека трое братьев и сестер, а ему бац — приходит расчетный лист с тысячами долларов долга. И остаются, хотя внутренне с позицией начальства не согласны.

Александр поддерживает связь с некоторыми бывшими однокурсниками. Те все больше сетуют на моральную и физическую усталость, не понимают, зачем привлекать на акции неподготовленных детей.

— Курсантов туда-сюда возят. А куда делись контрактники из ОМОН, внутренних войск? Учебы почти нет, все время на акциях. Другой жизни у них нет. Пришли за образованием, а сидят в засадах. У некоторых, видимо, начало немного «крышу» прижимать, говорят, что протестующих нужно бить, чтобы больше не выходили. Не то чтобы маргиналы или «за Лукашенко», просто хотят, чтобы все вернулось в спокойное русло. Впрочем, таких 10-15%. Остальные прекрасно понимают, что происходит. Соответственно и голосовали — за Тихановскую, за перемены.