Андрей Зубов: Развязка для Лукашенко наступит очень быстро

Победа революции в Беларуси станет колоссальным прецедентом для всего мира.

Российский историк Андрей Зубов, которого в 2014 году уволили из Московского института международных отношений за критику аннексии Крыма, считает белорусскую мирную революцию уникальной.

Об этом ученый рассказал в интервью «Радыё Свабода».

- Я думаю, что надо стоять за правду. Белорусский народ избрал трудный путь борьбы фактически со столетним тоталитарным прошлым. Был короткий период белорусской демократии — фактически, с 1992 по 1994 годы, его большинство людей и не заметило, так быстро пролетело. Не успели измениться, не стали новым людьми, не успело сформироваться новое поколение, как Лукашенко во весь голос заявил, что возвращается «ко всему лучшему», что было в Советском Союзе. А в СССР лучшим было то, что ничего общего с Советским Союзом не имело — люди во все века любят друг друга, пишут стихи, занимаются наукой, и никакого отношения к режиму это не имеет.

А все, что связано с режимом, было отвратительно. И это отвратительное Лукашенко вернул Беларуси, а в России это вернул Путин практически в том же масштабе. Поэтому вы, дорогие коллеги, боретесь даже не с лукашенковским режимом, вы боретесь с столетней большевистской тиранией, со столетним преступлением. Конечно, это трудно. Конечно, эта ничтожная, преступная силище делает все, чтобы сохранить свою власть. Но она ничего не может сделать против свободы и человеческой воли. И если вы не сломаетесь, она сломаться. Неизбежно. И уже ломается.

Не как моральный философ, а уж как политолог я наблюдаю холодным взглядом за происходящим каждый день в Беларуси. Как начинается министерская чехарда-снимают Караева, заменяют другим, одного туда, другого сюда, то закрывают, то не закрывают границы, то лишают права пользоваться иностранными дипломами... Это все судороги режима, это конец. Он умирает на глазах. Что означает смена людей? Сняли председателя КГБ сразу после начала протестов. Это означает, что эти люди не контролируют свои ведомства. Это значит, что многие в милиции говорят: мы не будем. Ходили слухи, что снятый глава КГБ сообщил, что многие ветераны даже этой одиозной организации советуют Лукашенко все же так грубо не бороться с обществом, и в итоге он потерял свой пост.

Мы видим только верхушку. Послы отказываются подчиняться преступному режиму, но я убежден, что по всем линиям идет внутренняя попытка не запачкаться, не утонуть в кровавой грязи вместе с Лукашенко. Почему это происходит? Если бы народ молчал, то все оставалось бы по-прежнему. Вы ломаете режим, но вы выбрали самый сложный вид революции, который многим кажется невероятным. Вы выбрали мирную революцию.

- Андрей Борисович, как историк скажите — есть ли у нее аналоги в новейшей истории? С чем она боролась, чего она достигла, чего достигло белорусское общество за такое довольно длительное время мирного протеста?

- Это мирное сражение. Иногда говорят, что это похоже на польскую «Солидарность» или на бархатную революцию в Чехословакии. Не похоже. В некоторой степени, это похоже на 1981-82 год «Солидарности». В 1988-89 годах уже погибал СССР, и Горбачев, конечно, был не Лукашенко. Это был человек, который ценил свои позиции в мире, свои позиции миротворца, и он бы никогда не пошел на кровавое подавление. То, что даже произошло в Литве в 1990 году, в масштабах СССР было скорее небольшим инцидентом. Да, погибли несколько человек, но до сих пор мы не знаем точно, сам ли Горбачев отдавал приказ.

Такой ситуации, которая сейчас в Беларуси, я не знаю. Есть один плохой пример — Венесуэла, где это не удалось, к сожалению. Но не получилось потому, что значительная часть народа не была вместе с противниками режима, была подкуплена режимом, народ Венесуэлы расколот, он не един. Там много племен и этносов, кого-то устраивает Мадуро, кого-то нет.

Особенность Беларуси в том, что народ — един, независимо от того, на каком языке говорят — русском или белорусском, у людей самосознание белорусского народа. И в этом смысле ситуация в Беларуси абсолютно уникальна. И я вижу, что народ может победить. Я верю в победу белорусской мирной революции, и если она победит, это будет колоссальный прецедент для всего мира.

- Как вы считаете, как долго вооруженное меньшинство может управлять мирным большинством в XXI веке?

- Это страшно. Я сопереживаю, страдаю каждый день, когда вижу ваших избитых, униженных людей, женщин, которые в первые дни были осквернены этими мерзавцами. Но как политолог я смотрю на это как на какой-то эксперимент.

Действительно, как долго? На самом деле это не гранитная стена, на которую налетает человеческое море и улетает. Силовики - это такие же люди. С такими же эмоциями. Они имеют семьи. Их дети ходят в школу, и за соседними партами дети тех, кого они избивали. И правда за теми, кто в мирном протесте, и они знают, что правды нет у Лукашенко. И защита Лукашенко — это нарушение правды.

Мне кажется, что постепенно идет размывание, разложение человеческой стены силовиков. Она быстро размывается, отсюда эти все перестановки. Как долго это будет продолжаться, я не знаю. Неделю? Месяц? Не знаю, но, судя по судорожным действиям Лукашенко, развязка приближается довольно быстро.