Дизайнер Ольга Кардаш: моя забастовка началась еще в августе

Рабочие — наши супергерои

Рассказ дизайнера, которая делает «футболки солидарности».

После событий 9-11 августа дизайнер Ольга Кардаш решила, что больше не хочет работать в Беларуси, и объявила о закрытии шоурума. Ее последний громкий проект в Минске — футболки с логотипами бастующих предприятий. Эту серию дизайнер выпустила в конце августа, а уже 3 сентября была вынуждена уехать из страны.

Сейчас Ольга живет в Польше. Между Варшавой и Минском два часа разницы во времени — это значит, что, когда она просыпается, с протестной родины чаще всего уже приходят новости. Дизайнер рассказала "Еврорадио", каково активной участнице августовских протестов теперь следить за событиями через "Телеграм" и как хочется приехать не в Минск даже, а в Слуцк, чтобы наконец-то обнять бабушку.

Партизанщина вдохновляет

— Как вам новости из Минска?

— Всегда есть завышенные ожидания от забастовок, протестов. А когда мы находимся не в Минске, у нас они сверхзавышенные. Когда я смотрю новости, мне хочется большего. Я думаю: ну блин, почему мы этого не сделали, почему все заводы не стали. Но нужно понимать, что мы просто не находимся в той ситуации, в какой находятся ребята на заводе.

Не скажу, что поддерживаю связь с какими-то заводами. Просто знаю ребят, которые там работают. Насколько я знаю, идет более серьезная борьба, чем многие думают, и эта партизанщина меня вдохновляет. Есть надежда, что в один момент что-то случится и мы завтра проснемся в новой Беларуси. Мы уже в новой Беларуси, просто проснемся победителями.

— Жалеете, что пришлось уехать?

— Я постоянно рыдаю, когда смотрю новости с больших маршей, и жалею, что я не там. С такого марша уходишь с бурей энергии. Это как батареечка: ты целую неделю страдаешь, не знаешь, что будет, сколько придет человек, будут ли разгоны — чего ждать? А потом приходишь на марш — и на этой подзарядке живешь до следующего.

Помню самую первую акцию с цветами на Комаровке в августе. Я пришла одна, запарковалась во дворе, а потом оказалось, что в том дворе припарковались и бусики. А я вся в белом, с цветами — просто бери и грузи в автозак. Не знала, как забрать машину.

Сейчас все по-другому: я смотрю, как моя сестра, мои друзья ходят на марши, у них новые эмоции и чувства, а я не знаю, какие именно. Я со стороны наблюдаю, радуюсь, плачу, горжусь белорусами.

Я ни капельки не жалею о том, что додумалась сделать эти футболки. Это рисковая штука, но рисково и просто выйти на улицу, выйти на любую акцию, где тебя могут загрести ни за что. Я даже сейчас смотрю — у меня новости вылезают, — что происходит в Минске. Это классно.

— Каково это — наблюдать за событиями со стороны?

— Мне хочется обратно. С каждым днем сильнее. Пока сегодня готовила завтрак, говорила мужу, что чувствую себя очень уязвимо от того, что не знаю, когда смогу вернуться домой. Не знаю, станет ли страна, в которой нахожусь сейчас, для меня когда-нибудь родной, буду ли чувствовать себя как дома.

Рабочие — наши супергерои

— Как придумали серию с "футболками солидарности"?

— Наши рабочие — это наши новые супергерои. Когда рабочие на заводе МЗКТ кричали Лукашенко "Уходи!", это давало чувство какой-то суперсилы. И тогда у меня появилось желание сделать себе футболку с лого предприятия. В итоге появилась коллекция футболок — всю прибыль от них мы перечислили фонду BYSOL.

Потом стало понятно, что скоро нас начнут прессовать со всех сторон. Моя задача была собрать максимальное количество заказов до того, как это случится, чтобы успеть передать как можно больше денег фонду. Еще до того, как в наш адрес поступили претензии от руководства заводов, мы приостановили прием заказов.

— Из-за этого проекта начались проблемы?

— Не было звонков с угрозами, но я получила два сигнала — от друзей и от незнакомого человека — о том, что под меня копают. Я поняла: чтобы разобраться в ситуации, нужно уехать.

Мой муж к этому моменту уже находился в Польше. У нас с ним еще до выборов состоялся разговор, мы обсудили, решили, что в ближайшие пару лет будет тяжело при любом исходе. Новому президенту достанется разграбленное государство, в тяжелой ситуации окажутся люди. Мы понимали, что хотим поддерживать экономику страны, но сможем это делать, только находясь за ее пределами.

Когда в августе муж уехал, я морально рассталась с ним на полгода — понимала, что из-за "короны" никуда не смогу выехать. Но вышло иначе: он покинул Беларусь 12 августа, а я — 3 сентября. Не хочу врать и говорить, что я все бросила. Да, бросила, но я заранее понимала, что это придется сделать.

Я уехала, потому что на свободе я важнее, нужнее. Я понимаю, что многие могут меня осудить, но попытайтесь поставить себя на мое место. Меня в какой-то момент накрыло понимание того, что я буду бессильна, оказавшись за решеткой. И это самопожертвование мне показалось бессмысленным.

Только что заезжала подруга Аня — просила отложить ей футболку. У нас сегодня все хотят футболку. Понятно какую.

Тяжело быть без работы

— Вы уже больше месяца живете в Польше — получается работать?

— Сейчас я не работаю. В первую неделю августа не работала потому, что была наблюдателем на своем участке для голосования. После 9 августа у меня не было эмоциональных сил работать. Во мне была только боль, я постоянно рыдала. После того как ты убегаешь от вооруженных людей, в тебя летят светошумовые гранаты, о какой работе может идти речь? Ты на войне, тебя трясет.

Я записала видеообращение в "Инстаграме" и сказала, что мы больше не работаем. При такой ситуации в стране я отказываюсь работать, платить налоги и что-либо делать в стране при действующем руководстве. Моя забастовка началась в августе. Я не планирую возобновлять работу бренда в Беларуси. Сейчас я думаю, как наладить работу в Польше.

Очень тяжело быть без работы. Я привыкла что-то делать, в Минске постоянно происходило что-то хорошее, а здесь все остановилось. И время для меня остановилось.

Когда все вернется, я думаю, мы просто будем белорусско-польской компанией. Я не хочу делать в Беларуси сейчас хоть что-то, у меня нет на это эмоциональных сил. Но как только победим, я приеду в Минск и буду возобновлять работу.

— Ваш отъезд был спланирован, но все же — тяжело было заново организовать жизнь, быт?

— У нас в Польше много друзей. Не так давно был концерт Naviband, там собралось много белорусов. Некоторые уехали именно после августовских событий.

Я надеюсь, что белорусское комьюнити начнет делать новые акции. Недавно был протест возле белорусского посольства, в котором участвовал Сергей Дылевский.

Очень хочу приехать к бабушке

— А чем займетесь, когда/если вернетесь в Минск?

— Я очень хочу приехать к бабушке. Из-за "короны" мы специально игнорировали бабулю, не ездили к ней, потому что понимали, что можем ее заразить. Ей уже 89 лет, у нее слабое здоровье, как и у многих в этом возрасте.

Первые месяцы, когда корона всех атаковала, мы сидели дома. Потом начали общаться с друзьями, выбирали для себя социально допустимые нормы, а с июня покатились акции протеста. Мы забыли про коронавирус, но забыли в рамках Минска. К бабушке по-прежнему не ездили. Я не видела бабулю с прошлого года. Как только появится возможность приехать в Минск, я поеду через Слуцк.