Путин устал?

Это подтверждают его вялые реакции на все события, происходящие как в России, так и вокруг нее.

Как же сильно все может измениться за год. Осенью 2019‑го казалось, что президент РФ Владимир Путин упивается успехом. Проблемы Запада, в том числе президентство Трампа, драма Брексита и европейские раздоры позволили ему создать себе репутацию уверенной фигуры в мировой политике. Но сегодня эта стабильность выглядит скорее как закоснелость, и ее последствия сказываются далеко за пределами российских границ.

Кризис COVID-19 часто называют некой аберрацией — беспрецедентным вызовом, требующим беспрецедентного ответа. Возможно, так и есть, однако многие из тех проблем, которые усугубил коронавирус, возникли задолго до его появления.

В США пандемия усилила экономическое неравенство, расовые противоречия и политическую поляризацию. В Европе ясно показала, насколько ненадежными стали трансатлантические отношения. А в РФ обнажила инертность путинского режима.

Такова оборотная сторона мнимого спокойствия при Путине, которое он и его приспешники уже давно представляют как некий антидот Западу. Кремль «должен был» вмешаться в дела Украины и Сирии, чья нормальная жизнь якобы была нарушена из‑за влияния Запада. Россия «должна была» переписать конституцию, чтобы продлить правление Путина, поскольку только он может защитить страну от хаоса, в который погружается остальной мир.

Но как когда‑то ярко заметил Виктор Черномырдин, премьер-министр ельцинских времен, «хотели как лучше, а вышло как всегда». Сразу после референдума «стабильное лидерство» Путина стало не только беспорядочным, но и унылым.

В России борьба с COVID-19 не привела к таким же катастрофическим результатам, как в США или Индии, но это произошло не благодаря Путину. Он отсиживался в безопасности в Кремле, пока губернаторы и госучреждения конкурировали за признание их «превосходных» заслуг в борьбе с этим кризисом. Неудивительно, что результаты оказались крайне неравномерными — от Москвы до Магадана и Калмыкии.

В целом государство предложило минимальную поддержку малому бизнесу и работникам, несмотря на их движущую роль в экономике. Даже путинский сторонник Алексей Кудрин, возглавляющий Счетную палату, признал ошибочность такого подхода, который резко отличается от традиционного использования Кремлем политики «хлеба и зрелищ» с целью отвлечь народ от желания протестовать.

В этом сдвиге есть привкус позднего сталинизма. Перед смертью Сталин сосредоточился на охоте за врагами и обеспечении бесперебойной работы аппарата госбезопасности — все остальное его не интересовало. Когда он умер, на столе нашли массу документов, которые тот даже не открывал.

Путин, все больше напоминающий Сталина, похоже, тоже утомился от большей части обязанностей лидера. Долгое время он активно пытался утвердить РФ в качестве важного и даже устрашающего игрока на мировой арене. Но сегодня, судя по всему, у него наблюдается лишь некий остаточный энтузиазм для вмешательства в президентские выборы в США, а борьба с ЕС по различным вопросам, большим и маленьким, выглядит еще менее увлекательной.

Путину почти нечего было сказать по поводу отравления его главного оппозиционного соперника Алексея Навального. Слабые попытки Кремля все отрицать выдали лишь смятение его режима.

После того как в Беларуси начались протесты против сфальсифицированных итогов выборов президента, Путин выжидал несколько недель, прежде чем заявить о своей поддержке авторитарного Александра Лукашенко. И все равно — в результате не было слышно его прежней жесткости. Он выглядел так, словно делает это для галочки.

Реакция Путина на эскалацию конфликта из‑за Нагорного Карабаха выдает то же летаргическое состояние. Когда между Арменией и Азербайджаном произошло столкновение четыре года назад, Россия сумела погасить его за четыре дня. На этот раз сражения продолжаются уже месяц, и конца им не видно. Наверное, почувствовав, что у Путина выключился мотор, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган решил играть мускулами, поддерживая Азербайджан.

Тем временем в Кыргызстане массовые протесты вынудили власти аннулировать результаты парламентских выборов 4 октября, а правительство страны — уйти в отставку. Кремль заявил, что существующий договор о безопасности обязывает Россию предотвращать катастрофическое развитие ситуации. Но страна до сих пор погружена в хаос.

Крах киргизского правительства, возможно, дает Путину шанс увидеть свою дальнейшую судьбу. Да, однажды Путин уже справился с аналогичным спадом, когда в 2012‑м вернулся на пост президента. Тогда негативные результаты опросов стали пробуждающим звонком, а вновь энергичный Путин разыграл несколько геополитических карт: предоставил убежище бывшему подрядчику американских разведслужб Эдварду Сноудену, аннексировал Крым, начал интервенцию в Сирии.

Но сегодня рейтинги поддержки Путина снова падают, и не похоже, что это приводит к каким‑то изменениям. Инерция и стагнация его режима становятся осязаемыми, как и разрастающаяся тень утраченного значения.

Нина Хрущева, «Новое время»