Россия проиграла в карабахской войне

Путин запутался в собственной игре, которая пару десятков лет смотрелась из Кремля «идеально».

Ночное заявление Пашиняна — это признание поражения. После потери Шуши, перерезания трасс снабжения, доминирования азербайджанских и турецких беспилотников в воздухе, изнурительных потерь. Для протестующих сейчас в Ереване поражение не очевидно, возможно, просто потому, что они находятся не на передовой, а в центре своей столицы. Можно продолжать упираться, мобилизовывать и отправлять через простреливаемые трассы новые батальоны добровольцев, но перед техническим и уже географическим, с занятой Шушой, азербайджанским преимуществом даже самые искренние вооруженные простыми автоматами ополченцы проиграют. Против танка и беспилотника недостаточно горячего сердца, вдобавок таких сердец вдоволь и у их противников.

Отставание закладывалось задолго до Пашиняна — здесь речь идет и о диспропорции в численности населения, и о разнице доходов национальных бюджетов, что позволило Баку тратить не в пример большие средства на усиление армии, и об экономической блокаде Армении по периметру 2/3 ее границ. Кто-то считает, что победа еще возможна, однако Пашинян, с учетом поступающей к нему информации, посчитал, что это не так, и решил, что уже совершившихся потерь достаточно. Хочу просто напомнить, что, с учетом разницы в населении Армении и России, потеря тысячи человек для Еревана равна полусотне тысяч для нас. А жертв там, похоже, гораздо больше, нежели одна тысяча.

Я хочу верить, что это перемирие состоится, что начнется, наконец, разговор о мире. Ясно, что условия хуже, чем могли бы быть еще год назад. Задача России и остальных участников Минской группы — сделать все, чтобы по крайней мере крови больше не пролилось. И люди, ушедшие или изгнанные из своих домов что три десятка лет назад, что три недели, — вернулись.

Рецепты здесь немудреные. Ввод миротворцев, международной полиции, арбитраж и обязательно наличие серьезных гарантов. То, что Алиев пошел на встречные меры и не стал продолжать операцию, скорее всего, говорит о том, что репутация автора «геноцида Арцаха» ему ни к чему. Значит можно по крайней мере пытаться говорить и договариваться.

Конечно, при таком раскладе речи о независимости НКР или сохранении там своих вооруженных сил с тяжелой бронетехникой быть уже не может. Вариант ограниченной автономии в предложенных сейчас границах кажется максимумом достижимого. Азербайджанские беженцы вернутся в свои дома. Смогут ли это сделать армянские? Хочется верить, что да, и что их дома останутся целыми, в отличие от тех руин азербайджанских поселков, что мы видели.

Еще раз повторюсь, конфликт можно было при наличии желания разрешить несколько раз за последнюю четверть века, избежав новых жертв. Если не остановиться сейчас, война все равно закончится, но жертв будет еще больше.

Пашиняну это заявление, похоже, будет стоить премьерского кресла, хотя, возможно, ему и удастся вывернуться, мобилизовав гнев и разочарование масс в другом направлении, а оно очевидно: Москва. Что Турция, что Азербайджан — слишком очевидные и старые противники, а здесь нужно нечто новое. И, к сожалению, Россия — самый вероятный вариант. Тут слабо ситуацию изменят даже наши миротворцы. Уже вовсю вспоминается история вековой давности с Александропольским договором, когда, как считают многие армяне, Ленин обменял Западную Армению на хорошие отношения с Турцией. Теперь речь идет про уступку Карабаха.

Алиев пожинает лавры победителя, собирателя земель и создателя нового Азербайджана. Полученной репутации ему хватит, чтобы лакировать ею какое-то время коррупцию, неэффективность управления, проблемы эпидемии с ковидом. И решать уже новый вызов — слишком плотные и горячие объятия с Турцией, в которых молодой азербайджанской государственности слишком легко растаять. Тем более что становиться в полной мере клиентом суннитского империалиста Эрдогана для самостоятельного султана из Баку не является пределом мечтаний.

Эрдоган доказал в очередной раз, что способен высоко поднимать ставки, вести отчаянную и неожиданную, но продуманную игру и обыгрывать «старые державы» даже на привычных для них площадках. Все это придаст ему еще больше задора и азарта для новых авантюр, в которых он так или иначе сложит голову, если раньше его не остановит дышащая уже на ладан от его великих деяний турецкая экономика.

Путин, запутавшись в собственной игре, которая пару десятков лет смотрелась из Кремля идеально — подвесить на ниточках взаимного конфликта две закавказские страны с тем, чтобы они были вынуждены бегать регулярно в «разводящую» Москву, — остается проигравшим, а вместе с ним и Россия. Единственный верный ход здесь то, что мы не свалились сейчас в чужую для нас войну, все остальное смотрится чередою ошибок. Создание своими руками возможности для Эрдогана испытать на прочность российскую «сферу интересов». База в Армении, которая не могла защитить ни саму себя, ни страну, но давала беспочвенные надежды, что Москва вступится, когда потребуется, — что делало Ереван еще более неуступчивым в редкие моменты, когда можно было попытаться найти компромисс между сторонами. А также бесконечное состязание с турецким автократом, кто кого вернее и лучше ущучит и уцепит на просторах Сирии, Ливии, Ирака и теперь Закавказья.

Посредничество в мире и ввод российских сил, который должен был подчеркнуть сохранение ведущей роли Москвы в процессе примирения, вызовет скорее всего череду упреков и обвинений с обоих разгоряченных войной сторон — в том, что мы украли у них шанс победить. Мы отправляем своих солдат в Армению, не зная, кто завтра там их встретит, кто гарантирует им безопасность. И главное — захотят ли полторы сотни тысяч тяжеловооруженных и озлобленных мужчин, чтобы их «мирили и разводили».

С высокой вероятностью теперь начинается дрейф Армении в сторону Запада, благо больше некуда. Если мирный процесс завершится хотя бы умеренным компромиссом, то исчезает блокада со стороны Турции и Азербайджана. Если потеряна надежда на независимость Карабаха, то проходит необходимость вечно жить в состоянии военной мобилизации, готовясь к очередной войне. Да и не остается самой надобности в постоянной военной поддержке Москвы, тем более столь, как выясняется, ненадежной. Зато останутся обиды на Россию за не данные, но подразумеваемые обещания, как и практически неизбежное усиление националистической части общества. Сковырнуть Пашиняна, чем грезят многие отечественные геополитики, возможно, и получится, но далеко не факт, что его преемники окажутся лучше.

Печально, что к такому итогу обе страны пришли путем огромных жертв, трех десятков лет, потраченных на подготовку к войне, мобилизацию экономик, закупку танков, а не машин скорой помощи или трамваев. Есть еще вероятность, что соглашение сорвется, но откровенно, при такой конфигурации фронта и соотношении сил сторон, особых вариантов для победы НКР не видно. Возможно, продолжится партизанская война. Другой вопрос — что решительного перелома она не обеспечит. Все равно остается простая истина, что любая война заканчивается миром. Лучше сейчас, чем после гибели еще тридцати тысяч человек, как в прошлом конфликте.

Андрей Никулин, «Фейсбук»