Почему Лукашенко боится Кондрусевича?

Теории заговора бывают очень опасны для их исповедателей.

Во время встречи с патриаршим экзархом Вениамином 2 ноября Александр Лукашенко повторил уже ранее озвученную теорию, что глава белорусских католиков Тадеуш Кондрусевич «ездил в Польшу и получал консультации, как разрушать страну». Совпадение или нет, но на следующий день состоялась встреча Лукашенко с апостольским нунцием Анте Йозичем в рамках церемонии вручения верительных грамот. «Это лучший папа римский!» – поделился своим мнением с папским послом Лукашенко, имея в виду папу Франциска. Как так получилось, что «лучший папа» позволял своему подчиненному (Кондрусевичу) разрушать Беларусь – непонятно.

«Сколько у папы дивизий?»

Чтобы как-то понять логику Лукашенко, а точнее его спецслужб, которые в таких вопросах играют особую роль, стоит обратиться к истории последних 30-40 лет. Белорусский КГБ является продолжателем традиций советского КГБ – не только в плане репрессий, но и в плане информационной политики. Особенность этой политики состоит в том, что здесь нет четкого разделения между «информацией» и «пропагандой»: второе смешивается с первым или вовсе подменяет его. Такое смешение опасно для самой системы: чтобы противостоять угрозам, нужно знать, каково реальное положение вещей. В противном случае система становится заложницей собственных сказок. Но реализм – это не о наших спецслужбах...

В чем состоит сила Ватикана? – этим вопросом задавались не только авторы таких фантастических романов, как «Код да Винчи», но и советские спецслужбы. «А сколько дивизий у папы римского?» – этот вопрос Сталина к Черчиллю хорошо отражает суть проблемы. Схема мышления проста: или у субъекта имеются дивизии, или он является марионеткой того, у кого есть дивизии. Третье не дано.

Поскольку дивизий, как таковых, у папы не обнаружено, а при этом он и его организация довольно влиятельны, значит, у него есть кукловоды. Давайте переместимся в далекие 80-ые, когда в некоторых странах коммунистического блока, особенно Польше, началось брожение демократических устремлений. Началось это вскоре после того, как польский кардинал Кароль Войтыла был избран папой римским (Иоанн Павел II). В 1979 году состоялся его визит в коммунистическую Польшу. На следующий год польские рабочие набрались «наглости», чтобы выставлять властям свои требования и даже угрожать всеобщей забастовкой (дело невиданное в коммунистическом государстве эпохи Брежнева).

«Злой, коварный и тупой лакей американских милитаристов»

«Плохой папа римский», «худший папа римский» – наверняка в таком духе воспринимали Иоанна Павла II тогдашние московские власти. Но откуда такое влияние? Ведь у него нет «дивизий»! В марте 1981 года пресса БССР писала, что попа-поляк – это «хитрый и опасный идеологический оппонент», а также «злой, коварный и тупой лакей американских милитаристов», который «пляшет под дудку новых боссов в Белом доме» (привожу по книге биографа Иоанна Павла II Джорджа Вайгеля). Короче говоря, «летал в Вашингтон и получал консультации, как разрушать социалистические страны».

Американский историк Феликс Корли в 90-ые годы собрал сведения о реакции советского руководства на избрание поляка на папский престол. Уже в октябре 1978 года – рассказывает Корли – всего через пару дней после избрания Войтылы епископом Рима, тогдашний глава КГБ Советского Союза Юрий Андропов приказал проанализировать этот выбор. Вывод из анализа Андропова был следующим: новый папа – «продукт немецко-американского заговора». Ключевыми фигурами в этом «заговоре» были: епископ Филадельфии Джон Крул, советник президента США Джимми Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский и сам Джимми Картер. Цель – дестабилизировать ситуацию в социалистическом блоке.

Заговор, марионетки, кукловоды... Все это мы (и наши предки) проходили в далеких 70-ых; все это мы (и наши детки) проходим сейчас, в 2020. Ничего нового. Никакой изобретательности…

Что было накануне возвращения Кондрусевича в Беларусь

До недавнего времени отношения между режимом и местной Католической церковью могли казаться безоблачными. Да, бывали какие-то свары вокруг польских ксендзов или строительства костелов. Но это были, скажем так, технические неполадки, которые исчезали из публичной сферы так же быстро, как и появлялись. Риторика «конструктивного сотрудничества» доминировала как в высказываниях властей, так и католических иерархов.

На самом деле католицизм никогда не вызывал особого доверия у части белорусских властей и попытки «поставить католиков на место» были – даже тогда, когда католики вроде и не покидали отведенное для них место. Католические власти практически никогда – до августа текущего года – не делали замечаний ни по поводу репрессий, ни по поводу фальсификаций. Но все-равно некоторым (многим?) их властной вертикали было как-то неспокойно. И бывало, что это беспокойство выливалось наружу.

В 2007 году в газете Совета Министров «Рэспубліка» была опубликована статья дежурного пропагандиста Антона Андреенки «Новые крестоносцы». Совпадение или нет, но статья вышла незадолго до возвращения Тадеуша Кондрусевича в Беларусь (в 1991 – 2007 годы он работал в России). В своей статье Андреенко решил дать моральную оценку деятельности одного из самых великих моральных авторитетов – Иоанну Павлу II. Этот папа римский – пишет автор – «...уже в качестве «наместника Бога на Земле» и пастыря всех католиков, невзирая на их национальность, сотрудничал напрямую с шефом ЦРУ У. Кейси, т.е. предавался не просто земным, а низменным, так сказать, бесовским предприятиям». Какого рода деятельность папы-поляка Андреенко имел в виду, не совсем понятно – речь, видимо, шла о символических жестах солидарности с демократическим движением в Польше в 80-ые годы. Такие жесты придавали сил и вдохновляли противников коммунистической власти, и это, конечно же, очень беспокоило как местные, так и центральные спецслужбы.

Еще раз: «...не просто земным, а бесовскием предприятиям». На фоне такого «разоблачения» заявления Лукашенко о Кондрусевиче как получателе «консультаций, как разрушать страну» выглядят очень сдержанными. А ведь мог бесноватым объявить и устроить на Октябрьской площади ритуал изгнания беса из митрополита Кондрусевича.

Но это мало меняет суть. Суть остается той же: если нет дивизий, а есть влияние, значит, за всем этим стоят «бесы»: вашингтонские, варшавские или самые настоящие слуги Люцифера. Реальное положение дел – это ерунда, теория заговора – вот что нам нужно.

Когда информацию о ситуации в 2020 получаешь из архивов 1970-ых...

«Рассказы о папе римском, сидящем, склонившись над сверхсекретными фотографиями советских военных объектов, вероятно, будоражат воображение многих, но не говорят ничего существенного об истории 1980-х годов, секретной или открытой» – так с ноткой юмора прокомментировал теории заговора советских спецслужб упомянутый выше Джордж Вайгель. Да, такие теории временами выглядят забавно.

Но, с другой стороны, не стоит недооценивать такие теории. Сумасшедший, которому мерещится, что ты собираешься его убить, может броситься на тебя и задушить, чтобы предотвратить кажущуюся ему угрозу. Фантастические теории заговора – это в первую очередь беда их исповедователей. Но они могут иметь опасные последствия и для окружающих, особенно для главных героев этих теорий.

Один из главных героев советских теорий заговора – Иоанн Павел II – испытал на себе эффект таких теорий. 13 мая 1981 года Мехмед Али Агджа попытался понтифика. В 17.29 на площади Святого Петра в Ватикане из 9-мм пистолета Браунинг Агджа выпускает две пули, направленные в папу римского. Выстрел был метким и смертоносным: первая пуля попала в живот и пробила папу насквозь. Вторая пуля попала ему в локоть и ранила двух туристов. Шансы выжить в такой ситуации практически равны нулю. Но так сложилось, что пуля на расстоянии всего пары миллиметров миновала аорту, а также позвоночник и все основные нервные связи. Впоследствии папа прокомментировал это так: «Одна рука стреляла, а другая – вела пулю». В ходе расследования следователи вышли на болгарский след, который по всей вероятности вел к советскому КГБ.

Итак, теории заговора бывают очень опасны – как для их исповедовалей (теряют связь с реальностью), так и для окружения, особенно для героев этих теорий. Белорусский КГБ, а вместе с ним и Лукашенко, испугались митрополита Кондрусевича, этого осторожного, дипломатического, сосредоточенного на сугубо христианской повестке духовника. Человека, у которого несколько часов в день уходит на молитву и совершение литургических обрядов, еще несколько часов – на подготовку проповедей, пастырские встречи, поездки, ознакомление с церковными документами. Редко можно найти время на какой-то отдых, досуг или занятие спортом (владыка любит спорт).

Остается загадкой – когда, по мнению лукашенковских спец-теоретиков – у владыки остается время на разработку и реализацию таинственных планов по «разрушению страны»? И главное – каков может быть у него мотив? Чтобы самому стать главой государства? Присоединить Беларусь к Польше? Развлечь варшавских (или вашингтонских) кукловодов?

Пару грамм здравого смысла достаточно, чтобы понять, что вся эта теория о «консультациях по разрушению страны» еще более нелепая, чем рассказ о «Нике и Майке». Но наши спецслужбы особо не любят здравый смысл. Слишком неинтересная картина мира получается, если исходить из реальных фактов. Теории заговора, особенно те, которые родились в период холодной войны – это уже другое дело. Тут тебе и ЦРУ во дворе, и ватиканские шпионы и даже бесы с преисподней...

Петр Рудковский, «Свободные новости»