«Все в шоке, понимаете?»: как тысячи минчан несли цветы в память о Романе Бондаренко

Людское море собралось на «Площади перемен».

Вечер в поддержку Романа Бондаренко на «Площади перемен» превратился в вечер его памяти — из больницы поступило сообщение о его смерти. Больше пяти часов люди ехали со всего города во двор на Червякова — Сморговском тракте, это продолжалось до полуночи. Многие плакали, некоторые говорили: «Кажется, что умер мой друг».

Портал tut.by смотрел, как Минск скорбел о парне, который днем раньше просто вышел во двор посмотреть, кто снимает с забора бело-красно-белые ленты, и был избит.

«Желаю, чтобы ты вернулся и учил нас рисовать»

После семи вечера 12 ноября на «Площадь перемен» стали стягиваться люди. Сначала это были просто соседи, которые шли поддержать Романа Бондаренко. Парень находился в тяжелом состоянии в больнице. Врачи оценивали его шансы выжить так: «один из тысячи».

«Врачи сказали, что шанс выжить один из тысячи». Умер избитый Роман Бондаренко

— Все в шоке, понимаете, — говорит местная жительница Надя. — Ни о чем не можем думать, ждем новостей из больницы. Романа знаем и ждем домой. Активный человек, художник, он как-то с детьми во дворе проводил мастер-класс по рисованию для детей.

Возле будки с «диджеями перемен» висят фото Романа. Рядом — детский рисунок, там написано: «Мне сегодня — 9 лет. Рома, желаю, чтобы ты вернулся и учил нас рисовать. Маша».

Напомним, активный житель «двора перемен» Роман Бондаренко вышел во двор вечером 11 ноября, когда неизвестные в масках приехали снимать бело-красно-белые ленточки с забора.

Началась потасовка. Очевидцы говорят, что Романа с силой оттолкнули, он ударился головой. Потом парня увезли на микроавтобусе. Через полтора часа избитого доставили в больницу скорой медицинской помощи с отеком мозга. Была операция, молодой человек находился в критическом состоянии до вечера четверга.

«Они его убили, понимаете?»

Роман Бондаренко умер. Об этом стало известно в восемь вечера.

Много раз до этого жители «Площади перемен» обновляли чаты и телеграм-каналы. Туда падали сообщения о смерти Романа, но оказывались ложными. Теперь это оказалось правдой.

— Что, умер? — спрашивают друг у друга люди.

К этому времени во дворе уже больше 100 человек. Они зажигают первые свечи.

— Они его не избили, они его убили, понимаете? — громко говорит кто-то из собравшихся.

Неподалеку — магазин цветов. К нему выстраивается очередь. Возле будки, где днем раньше в очередной раз замазали краской мурал с «диджеями перемен», появляются первые цветы и лампады.

— Мама, а почему ты плачешь? — спрашивает мальчик лет шести.

— Потому что хороший человек умер, — говорит мама.

Плачет и 62-летняя Татьяна. Женщина живет недалеко от «двора перемен», в частном секторе. Не может говорить.

— Я здесь, потому что невозможно не реагировать, происходящее очень страшно.

Плачет Александр. Мужчине 36, живет в другом районе Минска, на Золотой Горке. В руках — свеча.

— Есть понимание, что, когда режим сменится, а он сменится, несмотря на то что белорусы — мирные люди, этим людям придется убегать из страны, — говорит он, вероятно, об обидчиках Романа.

Людей становится все больше. Среди них стоит и Владислав, парню 25 лет. Он несколько раз приходил в этот двор после выборов — на концерты. Сейчас повод трагичный.

— Это несчастье. Когда я выходил из дома, еще не знал про смерть. Если все будут по домам и каждый за себя — репрессии будут усиливаться и весь этот ужас.

Люди прибывают быстро. Проходит каких-то минут 15 и во дворе перемен уже несколько сотен человек.

Объявляют минуту молчания. В конце тишины многие из собравшихся поднимают вверх руку со знаком виктори. Потом люди скандируют: «Жыве Беларусь!», «Не забудем, не простим!», «Трибунал!».

Журналист Александр приехал из Кунцевщины, ему 28 лет. Сегодня здесь не по работе. Ехал на «Площадь перемен», узнал о смерти Романа в такси.

— Я думал, что самое ужасное, что может произойти — это то, что Оле Хижинковой дали еще 15 суток, но нет, это не самое плохое. Что-то невероятное творится.

Пятибалльные пробки и «примечательные микроавтобусы»

— Давайте сделаем пару шагов назад. Нас стало много, а здесь много свечей — нужно быть осторожными, — говорит местный житель Андрей, который стоит у стены с закрашенным муралом.

Люди послушно делают назад несколько шагов и пытаются организоваться, чтобы аккуратной очередью возлагать цветы к портрету Романа. На улицах автомобили начинают протяжно сигналить в знак поддержки.

Во дворе силовиков нет, но подходящие люди сообщают иногда, что в округе стоят «примечательные микроавтобусы». Один из них, с неизвестными в масках, пытался подъехать поближе к «Площади перемен», но автомобили заблокировали дорогу.

На прилегающих улицах — пятибалльные пробки. Скорбящий двор становится неприступным.

— Возле детской поликлиники четыре буса «космонавтов». Будьте осторожны, — предупреждают остальных те, кто только что пришел.

Около десяти вечера во «дворе перемен» уже около тысячи человек. Люди стоят на детской площадке, на тротуарах и дворовых проездах. Подходят все новые и новые, с цветами.

— Такого у нас еще не было, — говорит Дмитрий, житель дома по Червякова, 62, выглядывая в окно. — Убит. Надо называть вещи своими именами.

Местный житель не видел вчерашней потасовки, вернулся домой вскоре после того, как Романа увезли на микроавтобусе. Но застал компанию неизвестных, которая продолжала срезать ленты и закрашивать мурал.

— Я просто спросил у них: «Зачем вы портите стену? Было хотя бы красиво с фигурами диджеев, а у вас — ни креатива, ни творчества». Но они закрасили мурал зеленой краской и нарисовали красные звезды. Завязался разговор, и я с ними минут 15 проговорил о ситуации в стране, о том, что они вообще делают и как будут жить дальше.

«Мы над головой несли флаг, а не ружье»

Люди продолжают приходить и после одиннадцати вечера. Идут отовсюду.

Молодые минчане Ольга и Влад живут поблизости, на Каховской.

— Это какой-то ужас, когда мирного человека могут вот так, — говорит Ольга. — Это убийство и ведь, скорее всего, никто даже не понесет за это ответственности.

— А эти комментарии МВД о «неравнодушных гражданах», которые очищают дворы… Настолько абсурдно делать такие заявления, разбираться, кто (у забора с лентами. — ред.) сознательный, кто несознательный, когда речь идет о смерти человека. Надо устанавливать виновных! — добавляет Влад.

68-летняя Наталья Альбертовна приехала почтить память Романа Бондаренко с улицы Матусевича.

— Сердце болит. Просто болит сердце.

Многие плачут, некоторые читают молитвы. Кто-то тихонько запевает песню «Грай» «Ляписа».

На заборе из сетки, откуда вчера неизвестные снимали ленты, снова БЧБ-ленточки. Только теперь здесь еще и фото Романа.

У народного мемориала у будки с «диджеями перемен» плачет Виктория, она приехала из Брилевичей.

— Я работаю врачом, — рассказывает. — И это большая трагедия, что все мы — каждый — стали абсолютно беззащитными в этой стране. Мне кажется, теперь в протестах случится какой-то новый поворот. И я боюсь, чтобы не появилась агрессия. Это важно: мы шли мирно, с поднятыми руками, над головой несли флаг, а не ружье.

Ближе к полуночи люди начинают расходиться по домам. Оставшиеся на площади обсуждают ситуацию в стране и «как жить дальше, если просто выходишь на улицу, во двор, а тебя убивают».