Эмилия Плятер: голубоглазая воительница, которую называют белорусской Жанной д’Арк
Сегодня — день рождения национальной героини.
Наша Жанна д’Арк, символ национально-освободительного движения, родоначальница белорусского возрождения и феминизма. Какими только эпитетами не награждают Эмилию Плятер — юную девушку, вставшую наравне с мужчинами на баррикады знаменитого восстания 1831 года против власти Российской империи на территории Царства Польского, Северо-Западного края и Правобережной Украины. Ее звезда взошла почти два столетия назад, но имя Эмилии Плятер знают, помнят и чтят до сих пор. Почему — вспоминаем в годовщину ее дня рождения, пишет tut.by.
Эмилия появилась на свет 13 ноября 1806 года в городе Вильно (современный Вильнюс. — Прим. ред.) в семье очень богатого и старинного графского рода. Родня Плятер владела поместьями по всей Речи Посполитой.
Предки отца — Франтишека Ксаверия — были из немцев (отсюда и фамилия). А вот мама — Анна Моль — уроженка Браслава. Семейные отношения между этими двумя не слишком заладились, поэтому девятилетняя Эмилия переезжает с матерью в имение родственников в селе Ликсна Витебской губернии (район нынешнего Даугавпилса).
Девочке дали великолепное домашнее образование: она свободно разговаривала на нескольких иностранных языках, отлично играла на фортепиано и превосходно разбиралась в истории и математике. Часами просиживала в домашней библиотеке, читая одну за другой книги: романы о Жанне д’Арк и Бубулине — героине борьбы за независимость Греции, произведения Гете и Шиллера, а также сочинения о деятельности Тадеуша Костюшко и Юзефа Понятовского.
А еще увлеклась фольклором и сама писала стихи на белорусском языке. По воспоминаниям современника — учителя из Витебска Максимилиана Маркса — Эмилия любила петь белорусские народные песни.
— Первая она, — пожалуй, я не ошибаюсь, — со страстью, присущей чутким, благородным сердцам, отдалась душою белорусскому народу, изучала его беду, сочувствовала ей, стараясь по возможности облегчить ее, собирала, пела его песни. На фортепиано она умела высочайше передать и лихость, и тоску народных мотивов, даже тембр сопрано-свирели и баса-волынки… Голосом, в котором, кажется, слышались века, она начинала: «Авой, авой, дзяцюк ты мой! Не на радасць, не на шчасце ты радзiўся!».
И все испытания, все страдания жизни белорусского мужика подробно здесь перечислялись, точно описывались, глубоко заново переживались.
Но не меньше Эмилии нравилось часами скакать верхом, стрелять из пистолета и сражаться на шпагах со своими кузенами:
— От детских лет была мысль, что когда-то пойду я на войну.
Возможно, на эти мысли ее натолкнуло эксцентричное поведение отца-храбреца. Маленькой девочкой Эмилия стала свидетельницей, как перед приходом Наполеона в 1812 году граф Плятер, стоя на балконе, с аплодисментами провожал отступавшие из Вильно войска российской царской армии:
— Счастливого пути! — орал хмельной граф, пока гусары не стали палить в него из ружей.
Но пока до ее войны было еще далеко, и Эмилия самозабвенно путешествует по родным местам: современным территориям Беларуси, Литвы, Латвии. Собирает фольклор: крестьяне пели, а она щедро оплачивала каждую новую песню. Местные кумушки научили «графинюшку» голосить — важный народный обряд — не хуже профессиональных плакальщиц.
Красивая и богатая Плятер — завидная партия для многих знатных молодых людей того времени. Ей поступало немало предложений руки и сердца. Одно из них — от генерала и коменданта Динабургской крепости Михаила Каблукова. Кто знает, сложилась ли ее судьба иначе, если бы Эмилия ответила ему согласием, а не отказом.
Неумолимо приближается 30-й год. И вот российский самодержец, вопреки всем конституционным законам, объявляет всеобщую мобилизацию на землях бывшей Речи Посполитой. Ему нужны новые солдаты, чтобы послать их на подмогу правительствам Франции и Бельгии, где вспыхнули восстания. В ответ император получил свой собственный бунт — в Варшаве. 29 ноября 1830 года поляки, белорусы и литовцы объединились, чтобы вернуть себе былую свободу.
Эмилия не может оставаться в стороне. Она немедленно навещает с визитами всех своих многочисленных родичей и уговаривает их поддержать протестующих. Пишет декларацию, в которой объявляет себя полноправной участницей восстания, начиная с 25 марта 1831 года.
На площади в небольшом местечке Дусяты Эмилия выступает с пламенной речью и за 15 минут собирает отряд из 280 пеших стрелков, 60 конных и несколько сотен крестьян, вооруженных косами. Они присоединяются к своей предводительнице с возгласами:
— Да здравствует графиня Эмилия! Да здравствует наша ясная барышня!
Сама же «ясная барышня» безжалостно отчекрыживает свои роскошные косы и переодевается в мужской костюм. Адъютант — ей под стать — также коротко стриженая барышня Мария Прушинская.
Соратники выдвигаются в Динабург, но не для того, чтобы повидаться с неудавшимся женихом Каблуковым, а чтобы завладеть крепостью и складом оружия. По пути разбивают в пух и прах российский отряд, а чуть позже, объединив силы с генералом Ширманом, захватывают городок Езеросы.
Удачи идут следом за юной графиней. За выдающиеся военные успехи (после воссоединения отряда Плятер с регулярной польской армией генерала Хлоповского) Эмилию повышают до почетного командира 1-й роты 25-го линейного полка повстанческой армии с присвоением чина капитана.
— Небольшая ростом, бледная, с приятным, симпатичным лицом, голубыми глазами, стройного, хотя и не крепкого складу. Была уважаемая, скорее суровая, чем домашняя, в обращении, малоговоркая и взглядом якобы требовала к себе должных отношений и порядочности. Да и никто в лагере не позволял в ее присутствии бросить какое-то нелепое слово, шутку или погрешить в вежливом обращении, — вспоминал о ней боевой товарищ Игнацы Домейко.
В честь Эмилии устраивают праздники и дают балы. Но война продолжается, и фортуна теперь не на стороне повстанцев. Поражение следует за поражением: солдаты растеряли уверенность в скорой победе и их боевой дух поник. Командование отдает приказ Плятер отступать на территорию Пруссии. Но она, впервые в жизни, решает не подчиниться:
— Лепей загінуць з гонарам, чым скончыць такой ганьбай! — и едет в Варшаву, где еще теплится огонь протестов. Но так и не доберется до города на Висле.
Лишения, которые терпела Эмилия в походе, сильно подорвали ее здоровье. Она заболевает и не может дальше продолжать свой путь. Соратники оставят ее под опекой крестьян, которые смогут переправить Плятер под чужим именем в поместье Юстианово.
— Не для чего жить. Жизнь моя кончается. Оставьте меня здесь, а сами идите служить Отечеству, которому можете еще быть нужны, — напутствует их Эмилия.
Здесь она и проживет скромный остаток отведенных ей дней. Последний гвоздь в крышку ее гроба вобьет известие о взятии Варшавы вражескими войсками и полном поражении повстанцев. 23 декабря 1831 года Эмилия Плятер скончалась.
Ее останки покоятся на кладбище Капчаместиса, в Литве. Могилу украшает темно-серый гранитный обелиск, увенчанный крестом, и чудом уцелевший оригинальный гранитный камень, с надписью «Mów Wieczny Pokoy». А в центре города установлен памятник прекрасной Эмилии, с выгравированной на постаменте цитатой из стихотворения Адама Мицкевича «Смерть полковника», написанное автором в память о Плятер. В самом же Вильнюсе есть гимназия имени Эмилии Плятер.
В Польше в ее честь названо несколько десятков улиц и одна из центральных площадей столицы. Польский батальон, воевавший в годы Второй мировой войны в составе 1-й пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко, также носил имя смелой графини. В обеих странах — Литве и Польше — изображение Эмилии Плятер присутствует на национальной валюте.
А вот в Беларуси память о деве-воительнице жива еле-еле. Единственное сохранившееся в стране имение Плятер в Опсе медленно разрушается: многочисленные проекты по ее восстановлению затухают, даже не начинаясь. Есть еще фамильная каплица-усыпальница Плятеров в деревне Ахремовцы Браславского района. Она в хорошем состоянии, и ее будет интересно посетить всем тем, кто интересуется историей Беларуси.
