«Звонили из Англии, США, словно я телезвезда»

Доцент иняза смело выступил на встрече с ректором.

«Если в стране творится произвол в целом, то мы тоже результат этого произвола. Вы говорите, как вам дорог этот университет. Я в этом университете с 66-го года, я вложил сюда очень много сил, и мне больно, стыдно за то, что происходит!» — эмоционально высказался на встрече преподавателей иняза с ректором завкафедрой зарубежной литературы МГЛУ Юрий Стулов. О том, что в тот момент его снимали, педагог узнал постфактум, когда видео уже разошлось по интернету, пишет tut.by.

«Знакомые позвонили, спросили: „Ты видел?“ Тогда я и увидел, — улыбается Юрий Викторович. — В тот вечер меня набирали бывшие студенты и коллеги. Звонили из Англии, США, России… Словно я телевизионная звезда. Но я ничего особенного не сделал. Просто выразил свое отношение к происходящему».

В инязе Юрий Викторович работает более пятидесяти лет. После интервью он тоже поспешит на пары. Журналисты встретились с ним во вторник, в понедельник был первый день, когда он пришел в университет после нашумевшего выступления.

— На занятия пришли почти все студенты, меня это радует, — говорит собеседник. — События событиями, но важно, чтобы дети не рассматривали происходящее как дни непослушания. Важно, чтобы они понимали: они будущее. И от того, какими они выйдут из университета, зависит, что будет с Беларусью.

Юрий Стулов тоже закончил минский иняз. В 1966-м он получил диплом и остался работать в университете. С 1990-го по 1994-й был проректором по учебной работе. Случилось это, шутит он, после того, как в вузе произошла революция.

— Много лет наш университет возглавляла Нина Георгиевна Краснова, — вспоминает историю собеседник. — Для вуза этот человек сделал очень много. У нас шла закупка техники, строились новые корпуса. При этом у ректора был авторитарный стиль руководства. Даже преподавательницы, если у них, не дай бог, накрашены глаза или губы, старались обходить Нину Георгиевну. Иначе она могла завести их в дамскую комнату и заставить все смыть. Это вроде как смешные вещи, но создавало не очень хорошую атмосферу.

В какой-то момент наступила усталость. Плюс это были годы перестройки. Все бурлило. Сотрудники вуза и студенты начали писать, что недовольны ректором. Эти письма тайно перевозились в ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ. Подавляющее большинство хотело перемен. К чести Нины Георгиевны, она поняла ситуацию и не стала бороться за власть. Тогда в инязе мы впервые выбирали ректора. И новый избранный ректор пригласил меня в качестве проректора.

— Выходит, еще в 1990-м студенты лингвистического выходили в знак несогласия?

— Нет, тогда мы просто подписывали письма — и в университет приезжали разные комиссии.

— Как думаете, почему сейчас ребята начали выходить?

— Мы в свое время были очень осторожны, потому что знали, что бывает, если пойти против системы. А они ничего этого не знают. Это, что называется, — непоротое поколение.

— Но ведь вы тоже не жили в 1937-м.

— Не жил, — улыбается собеседник, — но когда я был в их возрасте, чтобы узнать правду, нужно было слушать Ici Paris или, например, «Голос Америки», которые нещадно глушились. Памятник «глушилке», кстати, остался на Золотой Горке у костела. Помню, когда я включал эти радиостанции, бабушка говорила: «Тише, тише, не дай бог, кто-то услышит». Люди боялись даже соседей. Теперь дети этого не знают. И не нужно.

«Мы все живые люди, и сейчас мы постоянно под прессом»

По мнению Юрия Викторовича, со временем ребята, которые выходят на вузовские акции, стали делать это более осознанно. Когда начались задержания, «сутки», отчисления, говорит он, дети начали чаще задумываться о последствиях и происходящем.

А происходит в МГЛУ следующее. По информации студентов, из иняза отчислили 14 студентов и магистрантку, а также уволили несколько педагогов. В связи с этим 79 преподавателей обратились с письмом к ректору. Встреча, на которой высказался Юрий Викторович, как раз и собиралась для обсуждения данного письма.

— На встрече мы попросили объявить состав комиссии, которая занималась увольнениями и отчислениями, и пояснить, на каком основании эти специалисты принимали решения, — рассказывает доцент. — Администрация ссылалась на трудовое законодательство. В университет, сообщили они, пришло письмо от какого-то родителя. Суть его такова: он платит за обучение, но раз занятия не проводятся, то может потребовать деньги назад. Своими действиями, пояснили нам, педагоги, которые участвовали в забастовке, сорвали занятия и нанесли (или могли нанести) вузу материальный ущерб. По этому поводу разгорелась дискуссия — и в какой-то момент я спонтанно выступил. Сказал, что думаю об отчисленных и задержании Дулиной (доцент Наталья Дулина, которую задержали и судили по ст. 23.34 КоАП. — Прим.), которая 28 лет отработала в университете и является ведущим специалистом по итальянскому языку.

— Вообще, все, что происходит в университете и стране, накалило нервы, — продолжает педагог. — Мы все живые люди, и сейчас мы постоянно под прессом. Мы видим, что происходит вокруг, и это вызывает эмоции.

Для меня все началось еще с ситуации с коронавирусом. Когда нам говорили: «Где вы видите вирус?», я заболел. Мне повезло, я оказался во второй больнице. Здесь, к чести врачей, заботились о каждом пациенте. Мою жену, у которой также выявили COVID-19, положили в «тройку». И когда у нас всенародно было объявлено, что Беларусь победила коронавирус, ее выписали на самоизоляцию. Можете представить: я в больнице, она инвалид I группы дома одна. Конечно, дети помогали, но так как она не добыла в больнице положенного срока, контактировать им было нельзя. Через несколько дней жене стало хуже, начались проблемы с дыханием. Ее забрали в «четверку». Там она пробыла несколько недель, но все оказалось уже необратимо. Ее не стало…

Потом начались события августа. Я живу в центре города. То, что происходило 9−11 августа, — чудовищно. Я бесконечно видел автозаки, бусики, «космонавтов». Все это создавало внутри напряжение. А когда омоновцы ворвались в университет, моя чаша терпения была переполнена.

С детства меня учили: моя милиция меня бережет, но я замечаю, что люди вокруг теперь боятся милиции. Как-то в 7.30 я увидел, как к моему подъезду подъехали две машины милиции. Внутри почувствовалось что-то недоброе, ведь мы уже привыкли: ничего хорошего такие визиты не приносят. Через какое-то время я стал выходить из квартиры на работу, а эти милиционеры у нас на площадке. Спрашиваю: что вы здесь делаете? Оказывается, у соседей сработала сигнализация. Милиция приехала, чтобы помочь, но многие, кто сейчас видит сотрудников или слышит о них, сразу думают не о помощи, а испытывают негативные чувства. Это плохо, ведь это разрушает доверие между обществом и теми, кто осуществляет правоохранительные функции.

«Нельзя начинать разговоры с того, что „все, что вы видите в интернете, — это фейк-ньюс“»

Власть, считает Юрий Стулов, должна понять: никто не хочет войны. Все хотят мира, покоя и стабильности, но эта стабильность, говорит он, должна учитывать мнение людей. Люди не должны бояться делиться своим мнением.

— Я всегда говорю студентам: не стремитесь воспроизвести на экзамене то, что я давал вам на лекциях, — переходит он от теории к практике. — Думайте, сравнивайте, делайте выводы. В этом одна из главных целей образования.

Во время моей первой стажировки в Америке меня потряс один факт. Это был 1988 год, Джорджтаунский университет. В нашей группе — это было 10 человек из СССР — экзамен по английскому все написали от 95 до максимальных 100 баллов. Это казалось феноменальным. Наши знания были великолепны. В этом мы обходили американцев. Но…

Как-то подходит ко мне директор наших курсов: что-то, говорит, на лекциях вы пассивны. Вам скучно? Я удивился, она пояснила: «У нас, если студентам интересно, они задают вопросы». На следующем занятии перед нами выступала известная специалистка по Фолкнеру. Я поинтересовался: «А вы не связываете Фолкнера с Достоевским?» «Я об этом не думала», — растерялась она. Я задал еще несколько вопросов и снова не получил ответов. После лекции директор стала передо мной извиняться. Не стоит, говорю, просто у нас разные подходы в образовании. У нас (студентов из СССР) много знаний, но вы заставляете людей думать, сравнивать и не бояться говорить.

А если человек говорит, в данном случае студенты, то для них важно, чтобы их голоса начали принимать во внимание. Но после университетских встреч, на которые приезжают чиновники, складывается впечатление, что студентов не хотят слушать. Нельзя начинать разговоры с того, что «все, что вы видите в интернете, — это фейк-ньюс». Тем более это не так. Разговор должен вестись уважительно, и тогда есть шанс, что стороны услышат друг друга.