Опубликована расшифровка разговора Шакуты и Баскова

Люди, которые ранее общались как с Басковым, так и с Шакутой, заявили, что голоса в разговоре очень похожи на их.

В Сети появилась запись двух телефонных разговоров между двумя мужчинами, которые обсуждают летальное избиение Романа Бондаренко и его состояние. Источник, выложивший аудио, называет собеседников Дмитрием Басковым и Дмитрием Шакутой. Очевидно, разговоры состоялись до того, как стало известно о смерти молодого человека.

Сразу отметим, что собеседники tut.by, которые ранее общались как с Басковым, так и с Шакутой, заявили, что голоса в разговоре очень похожи на их. Однако наверняка подтвердить их подлинность мы не можем — Дмитрий Басков не снимает трубку, телефон Шакуты выключен.

Ниже можно сравнить, как звучат голоса реальных Дмитрия Шакуты и Дмитрия Баскова и голоса собеседников на появившейся в Сети записи.

Расшифровка разговоров

Жирным выделены фразы человека, по голосу похожего на Баскова, обычный текст — собеседника, голос которого похож на голос Шакуты.

(телефонные гудки)

— Але.

— Да, Дим, да. (прокашливается)

— Ну, что там?

— Наташа позвонила, говорит, там сейчас Казакевич (по всей видимости, речь идет о первом замглавы МВД. — Прим.)… Кто это?

— Ммм, хрен его знает. (Неразборчиво)

— Короче, наверное, да. Короче, она уже там ездила, встречалась, разговаривала с кем-то, разбираются сейчас. Предупредила всех, что если что, то нас не было нигде.

— Ну.

— Вот. Ну будут разбираться… (зевает)

— Пускай разбираются. Я ж тебе говорю: я тебе позвонил, потому что качели начались. Позвонил мне этот тогда Саша, самый умный, б*, и начал всякое (неразборчиво). Думаю: что за бред, б*? Ну, ты ж видел, даже на видео есть.

— Конечно!

— Ну, то есть, никого не вырубали, никого. Все в сознании, за руки-за ноги, он дергался — занесли в машину, оставили двое с ним. Он еще там мне сказки рассказывал, что он там в 32-ке служил…

— (неразборчиво)

— А в какой роте? «В 3-й роте». А кто у тебя командиром был? «Ой, не помню.» А кто командиром бригады был? «Ну, это 7 лет назад было, я не помню». И все. И подъехали, за руки-за ноги, не хотел выходить — передали ОМОНу, б****.

— Да.

— Ну, а когда телефон отдавали, (неразборчиво), говорит, я видел, там фонариком ему подсвечивали — подмолаживали. Ну, и как они могли его без сознания, б*, передать в, б***, РОВД, б****?

— Ну, да.

— Его бы тупо просто не приняли бы, сказали бы, везите в больницу, б**. А он мне тут звонит, говорит: «А что вы с ним сделали? Че вы нам его без сознания передали, б****».

— Ха-ха.

— Я: «Чего?!»

— Слушай, ну, это понятно. Вопрос поставлен так, чтобы снять ответственность.

(перебивают друг друга, неразборчиво)

— Но если он выживет, как бы все нормально будет, он расскажет, кто, где и когда его…

— Скажи, а кто там? Кто из этих ребят, кто там был? Ну, то есть их там трое было? Который такой в очках или который такой… с которым Сергей толкался, нет?

— Эээ, которого приняли?

— Да.

— Не-не-не. Он там с телефоном был, тоже такой же молодой.

— А. Ну все, я понял.

— Ну, там же есть на видео, где этот, там даже у нас в группе есть.

— Там просто не видно его.

— Ну. Угу.

— Короче, не тот, с которым Сергей толкался.

— Не-не. Тот, с которым Сергей толкался, он убежал же.

— А, ну. Нет, я понял, я же с ним разговаривал стоял. Ну, когда там ругались, гавкались там. (Зевает) Я понял, кто тогда.

— Я понял. Так, а что там у него, какой диагноз, известно?

— ЧМТ вроде.

— А?

— ЧМТ.

— ЧМТ. Так что, ему там трепанацию делали или что?

— А я не в курсе. А что, операцию делают, да?

— Ну, я не знаю. Типа, сказали, что тяжелый, вот.

— Так, а что они могли с ним сделать, что он такой тяжелый, б**?

— Ну, не знаю… Ну, (неразборчиво) в машине все, что угодно. Ты знаешь, можно там, б***, берцем в живот ударить, б***, — там разрыв селезенки, я не знаю, что еще можно…

— Ну… Не, так, а разрыв селезенки — понятно. Но тут ЧМТ, его в автобусе бить ногами надо лежа…

— Ну. Ну, то есть видишь, как бы ситуация такая, что… Ты же сам видел, что мы… То есть я подбежал, я его свалил. Я его не вырубал, ни**я, б****.

— Да, так конечно.

— Ну. Взяли за руки-за ноги, он дергался, б*** - и потянули на**.

— Ага.

— ЧМТ — это человек без сознания находится. Он бы сразу как тряпка был бы, б**.

— Понятно.

— Нокаутом, б**.

— (Зевает) Ну, ладно, хорошо, давай тогда.

— Ну, разберутся, чего. Разберутся, если надо.

— Да. Будут там разбираться. Пока говорить там что-то — нигде никакой информации.

— Не, это понятно. (Перебивают друг друга, неразборчиво). Не, с утра уже 500 звонков было, б**.

— Так там у них куча видео есть, все равно выкинут.

— Ну. Хорошо, хорошо.

— Ладно, Дим, давай. На связи будем.

— Ну, на связи, да.

— Сегодня увидимся же, да?

— Да-да-да, конечно.

— Давай. (Зевает).

(снова гудки, вероятно, второй звонок)

— Да, але.

— Дима?

— Да.

— Слушай, а есть уже информация: где он, что? Сделали операцию, не сделали?

— Не-не, ничо не знаю, ничо не знаю.

— И даже где лежит, не знаешь?

— Не, ничего не знаю.

— Фамилию, имя, отчество знаешь?

— Тоже, тоже ничего не знаю.

— Как вообще узнать об этом? Я бы позвонил хоть, уточнил точно.

— Ммм, ну, узнать… Это, наверное, через этих, они ж его сдавали, куда они сдавали, там? В Центральный, или куда, в РУВД?

— Ну, если начнем узнавать, то будет… (неразборчиво)

— Ну, да.

— Ну, я понял. Ну, смотри, если есть там как-то аккуратно возможность узнать — узнай, пожалуйста.

— Ну, даже не знаю, Дима, как.

— Хотя они, я думаю, сами не знают. Эти, которые сдавали.

— Ну, возможно, да.

— Угу. Ну, ладно, тогда пока подождем. Потом там…

— Да, хорошо, да.