Пирровы разгоны

Ряд факторов подстегнут рост протестных настроений белорусов.

Протесты в Беларуси продолжаются, несмотря на то, что реакция на массовые акции все более жесткая.

Почему белорусы уже не боятся силовиков?

Об этом издание «Белорусы и рынок» поговорило с белорусскими политологами.

Убийство не останавливает

«Власть не собирается расследовать дело об убийстве Романа Бондаренко, подтверждают слова Лукашенко о том, что Роман якобы был пьян и участвовал в какой-то драке во дворе», — поделился мнением политолог Валерий Карбалевич.

Он считает, что гибель Романа Бондаренко — естественный и логичный результат политики властей, взявших курс на силовое подавление протестов. «Причина активизации насилия — на поверхности: у властей просто нет другого способа борьбы с оппонентами. На протяжении 26 лет единственный способ «разговора» с теми, кто выступает против этой власти, — грубая сила и репрессии. Ничего нового в их арсенале нет. Лукашенко последовательно придерживается этой линии все 26 лет, что находится у власти. А то, что репрессии усилились, так и протесты приобрели невиданный размах и силу, став общенациональными», — подчеркнул Карбалевич.

«Нечеловеческая жестокость — это попытка властей решить не утихающий политический кризис силовыми методами, используя все доступные формы контроля, не ограничивая себя никакими средствами и правовыми рамками», — считает директор Института политических исследований «Палітычная сфера» Андрей Казакевич.

Директор аналитического центра EAST Андрей Елисеев видит и экономическую составляющую эскалации насилия со стороны силовиков: «Жестокость и вариативность репрессий каждую неделю-две переходят на новый уровень. Это связано с желанием Лукашенко любой ценой покончить с протестами и как можно скорее.

Не исключено, что он стремится решительно «накрыть» протесты сейчас, чтобы с нарастанием экономического кризиса упредить новый, более массовый, виток протестной активности. Каких-то красных линий, ограничивающих силовой беспредел, практически не осталось, потому он просто движется по нарастающей. Если же не поможет и создание в Минске особых зон для усиленного патрулирования, то, вероятно, будут вводить все новые элементы чрезвычайного положения, даже без формального введения такового в соответствии с законодательством. Очевидно, что в Беларуси вторая волна коронавируса будет более разрушительной, чем первая. Потому недовольство населения будет лишь нарастать, и бесконечно долго гайки зажимать госорганы не смогут».

Псевдообеспокоенность Кремля

Что значат слова пресс-секретаря Владимира Путина Дмитрия Пескова о необоснованной жестокости? «Безусловно, жестокость, не спровоцированная какими-либо действиями со стороны протестующих, нежелательна и недопустима».

«Время от времени Кремль делает подобные заявления, чтобы не растерять пророссийские настроения среди белорусов. Дело в том, что предоставляя политическую, экономическую и информационную поддержку Лукашенко, Кремль уже разочаровал многих белорусов, которые положительно относились к российскому руководству. Российские чиновники время от времени делают заявления о необоснованной жестокости силовиков, чтобы ввести в заблуждение белорусов насчет реального объекта своей поддержки. А таковым является малопопулярный Лукашенко, а не большинство белорусского народа, выступающего за его отставку, проведение новых честных выборов, и возвращение законности в стране», — сказал Андрей Елисеев.

Протестная трансформация

«Да, по нескольким причинам протестная активность на последних воскресных маршах была не такой удачной и результативной, как до того, но говорить о том, что протесты «сдулись», по меньшей мере глупо. Первый фактор — конечно же, эпидемия. К тому же поздняя осень, холодный сезон. Нельзя отрицать и того, что за три месяца власти адаптировались к стратегии и тактике белорусов: силовики перешли к превентивным жестким пресечениям акций и избиениям уже после задержаний. Можно говорить о том, что властям на некоторое время удалось перехватить инициативу у протестного движения», — поясняет Андрей Казакевич.

«У силовиков есть гигантская финансовая подпитка государственной системы, а отсюда — возможности совершенствования своих методов. К тому же устранены какие-то значимые противовесы их действиям с точки зрения уважения конституционных прав и свобод. Потому силовикам удалось приспособиться даже к подавлению мобильных и децентрализованных протестных акций. А раз так, то и необходимость в перемене формата протестов тоже созрела», — сказал Андрей Елисеев.

Как может измениться формат воскресных протестных акций?

«Предположить трудно, но, наверное, тактика будет построена на децентрализации протестов, и, возможно, они станут уходить в спальные районы, использовать «партизанские методы», которые предусматривают в том числе уход от прямого контакта или столкновения с правоохранительными органами. Работа с листовками, визуальными символами, бело-красно-белой символикой — думаю, трансформация протестов будет проходить в этом векторе», — предположил Андрей Казакевич.

Как изменятся протесты? Снизится ли их накал? Холода, коронавирус, жестокость милиционеров — что повлияет на них сильнее? «Это все уже в разной степени сказывается на массовости протестов, и величина воздействия каждого из этих факторов будет постоянно меняться. При этом и последствия второй волны коронавируса, и усугубление социально-экономической ситуации подстегнут протестные настроения. Это лишь вопрос времени», — уверен Андрей Елисеев.