Александр Крутиков: Появилась надежда, и люди перестали молчать

Экс-тренер сборной Беларуси удивляется смелости нашего народа.

Еще в прошлом году Александр Крутиков тренировал сборную Беларуси по баскетболу, хотя сам давно живет в Польше. В настоящий момент возглавляет молодежный баскетбол в «Остории» из Быдгоща и внимательно следит за тем, что происходит на Родине. В интервью Андрею Масловскому подписант письма за честные выборы и против насилия очень много удивляется. Удивляется смелости белорусов, жестокости силовиков, цифрам, которые озвучил ЦИК, словам Лукашенко. Говорит, что Польше через все это прошла, но только еще в 80-х годах прошлого века, сообщает by.tribuna.com.

– Почему подписали открытое письмо спортсменов?

– Ответ очень простой. Я очень много лет живу на Западе, а здесь на многое смотришь иначе. К тому же я видел тот настрой, который был у белорусов перед этими выборами. Они надеялись на улучшение ситуации, надеялись на перемены, которые могут возникнуть и должны были возникнуть в нашей стране. К сожалению, люди остались обманутыми. Поэтому у меня не было другого выбора.

Я против насилия, которое развернулось с самого начала всей выборной кампании: и до выборов, и во время, и после. Я видел, как запрещали главному [к тому моменту] кандидату Тихановской собирать митинги под разными предлогами, как искали возможность сделать так, чтобы встреч вообще не было. А с другой стороны я видел решимость моих близких, друзей, обычных белорусов. Видел, как они реагируют [на ситуацию]. Поэтому по-другому я просто поступить не мог. Это моя гражданская позиция.

Об этом письме разговаривал с Егором Мещеряковым. Мы с ним очень долго вместе работали и очень дружны. Я знал, что что-то такое предпринимается, и решил поддержать.

– А вообще вы за выборами следили?

– Я много общался про это с Егором, с другими знакомыми в Беларуси. Я видел, как создавались избирательные комиссии, куда не пускали тех, кто этого хотел, как отсеивали желающих стать наблюдателем, как разгоняли людей в очередях. Видел огромные очереди из тех, кто хочет подписаться за альтернативных кандидатов. И было видно, что никого нет там, где собирали подписи за действующего на тот момент президента. Люди видели, что там никого. Мне было очень интересно наблюдать за этим. Но активно смотреть различные телеграм-каналы начал, когда до выборов оставалась неделя или две.

Я был в восторге, когда видел очереди на избирательных участках. Видел этот эмоциональный и гражданский порыв. Люди пробудились. Это вселяло какую-то надежду на изменения, что власть увидит и услышит. Но она увидела и услышала по-другому. Тысячи людей стояли в очередях на участки, а перед ними закрывали двери, не давая проголосовать. А потом все видели, как считались голоса. Как можно признавать [результаты выборов], когда тебя напрямую обманывают? Просто крадут голоса!

– Ездили в Варшаву голосовать?

– Хотел, но не было возможности. Был на карантине из-за коронавируса – являлся контактом первого уровня. В Польше с этим все строго. Домой каждый день приезжала полиция и проверяла. Кроме того есть приложение, которое отслеживает твою геолокацию, и по нему мониторят. Все очень серьезно.

– Как отреагировали на результаты?

– Смотрел выступление председателя ЦИК и… Ну, это вообще какой-то кошмар. Это даже стыдно. Ну хотя бы 55 процентов или около того, может, люди бы так не возмущались. Но когда против сотни тысяч человек – мы же видели, сколько по всей стране собиралось на предвыборные пикеты Тихановской, – а нам объявляют, что за Лукашенко 80 процентов, а за Тихановскую 10, молчать трудно. Это даже невообразимо.

У меня один вопрос. Где сейчас те люди, которые, как нам говорят, голосовали за действующего президента? Где эти его 80 процентов? Где они? И не надо отвечать, что они работают и чем-то заняты. Где они? Почему они не выходят на улицы? Почему на улицах только те, которых по официальным данным, 10 процентов. Думаю, наоборот, все было.

– Вам нравится Светлана Тихановская?

– Я ее не знаю лично, но женщина, действительно, очень отважная. Я вижу, какую она сейчас ведёт работу, находясь в изгнании. Как она встречается с европейскими лидерами. Как её принимают. Она интеллигентный человек. Со знанием языка. Мне такие люди всегда симпатичны. Умеют общаться, слушать, умеют предъявлять аргументы, а не только нагнетать. А с другой стороны Лукашенко и его эти выражения… Ну просто смешно смотрится даже, когда видишь эти выступления.

Мне нравится и Латушко. Он умеет аргументировано объяснить, расставить всё по полочкам. Интеллигентные люди. Очень приятно, что они есть в Беларуси.

– Составили мнение о Викторе Бабарико?

– Не успел. Его арестовали до выборов, и я не сумел с ним виртуально познакомиться.

Еще меня просто поражает Мария Колесникова. Это очень мужественный и отважный человек. Ее хотят вывезти из страны, заставляют уехать, но она отказывается выезжать и рвет паспорт, понимая, что ей будет грозить политическое преследование! Это очень мужественный поступок.

– А как вы к Лукашенко относитесь?

– В 1994 году, после того, как он стартовал, все надеялись, что в стране будут изменения. Казалось, у него было желание разговаривать на «мове», желание что-то изменить, ликвидировать коррупцию. И в начале в это верилось. Но потом случилось изменение Конституции… Страна вернулась к старым, совдеповским, линиям поведения, выстраиванию вертикали, постоянному нагнетанию и внутренним разборкам. Они, может, и были для тех, кто в них участвовал, существенными, но ни к чему не приводили.

Даже если человек что-то сделал, навел порядок на улицах и так далее... Ну, сорри, 26 лет. У нас же не монархия.

Я работал не только в Польше, но и в Германии, других странах. Каждый раз, возвращаясь в Минск, видел, какая у нас тут стагнация. Она тут закоренилась. Развития нет. Вроде бы выглядит всё прекрасно. Есть машины, квартиры, кто-то дома строит, город чистый, расстраивается. Красиво, но люди зажаты. Отсутствует ощущение внутренней свободы. Люди не верят в свое будущее.

А сейчас они устали от этого. Появилась надежда, и люди перестали молчать. Поверили, что можно что-то изменить. И я просто восторгаюсь белорусами: нашими пенсионерами, которые регулярно выходят, студентами, преподавателями лингвистического университета, врачами и всеми остальными.

Некоторые люди [в Польше] не понимают, как может быть, что белорусы подвергаются преследованию просто за выход на улицу или высказывание своего мнения. Людей увольняют с работы, лишают профессий, отправляют на сутки только за то, что они имеют отличное от государственной линии мнение. Но почему мы все должны иметь одно мнение? Мы ведь хотим быть демократическим государством. Плюрализм мнений должен быть. Так и где ваш этот плюрализм? А вы палками бьете народ. Вот парня убили в своем дворе. За что? Это просто какое-то кощунство. 21-й век, европейская страна…

Люди, которые приходят к власти, это избранники народа. Военные, милиция, другие категории, которые не производят никаких материальных ценностей, а только живут с того, что налоги заплатили те, кто работают. Так если вас выбрали, вы должны как-то прислушиваться и слышать, что говорит народ. А у нас выходит так, что верхушка оторвана от тех, кто внизу. Вверху создался какой-то клан, где люди меняют друг друга, переходя с одной должности на другую, но принципиально ничего не меняется.

– Как отреагировали на насилие на улицах в первые дни после выборов?

– Это просто кошмар. Я смотрел в телеграм, это вообще... А рассказы очевидцев, которые выходили на свободу, просто что-то невообразимое. Как в европейской стране могут быть подобные бесчинства?! Скажу откровенно, даже не предполагал такого. Как можно! Как можно, укрываясь под масками, с палками в руках, не представляя никаких документов, просто подбегать и избивать людей, которые выходят, чтобы выразить свое мнение. Они никого не убивают, не стреляют и не поджигают. А их бьют. При этом власть постоянно апеллирует то к Украине, то к Франции. Извините меня, за больше ста дней протеста ни одна машина не повреждена протестующими! Настолько культурный белорусский народ. Он настолько высокого уровня. Я сам не видел, но Егор рассказывал, что люди для того, чтобы встать на лавочку или пакет подкладывали, или снимали обувь. Это уровень!

Люди вышли потому что считают себя обманутыми. И они вправе так считать. Было бы все великолепно, если бы нормально и четко были проведены выборы. Нормально и четко подсчитаны голоса. Но, извините, народ обманули. Просто обманули. А потом еще и избили палками. Почему людям запрещают выходить и выражать свою точку зрения? Этого я не могу понять.

Читал интервью Андрея Кравченко… Как можно становить людей на колени и оставлять их в таком положении часами! А что творилось в камерах! Это кошмар. У меня был гнев. Люди выходили побитыми, в синяках, показывали побои, но потом поднимали вверх кулак и говорили: «Всё равно мы будем [выходить]! Вы не убьете в нас свободу!» Это вызывает просто преклонение. Это люди действительно сильной воли.

А зверства… Не представляю, неужели есть те, кто это делал осознанно? Я не могу вообразить себе. Даже если ты работаешь в учреждении, где задерживают людей, какое право ты имеешь избивать? Какое ты право имеешь поднимать руку на человека?

Кстати, а почему они скрывают свои лица?

– Боятся.

– Правильно. Боятся ответственности. А люстрация придет. Рано или поздно. Я верующий человек. Они и перед Богом будут отвечать за то, что творят.

Даже если ты имеешь другую точку зрения, какое ты имеешь право бить человека, у которого она другая. Кто тебе дал такое право?

– Вам ответят, что был приказ.

– А когда поступит другой приказ, начнут стрелять? Впрочем, они уже это делают: стреляют резиновыми пулями, бросают гранаты.

Но ведь должно же быть внутреннее ощущение правильности деяний. Тебя же никто не забрасывает камнями, как во Франции. Люди собираются и выражают мирный протест. Откуда такое насилие? Как могло в этих белорусах, которые ходят в балаклавах, такое зародиться и проявиться? Кто их воспитывал? У них же есть матери, родные, близкие, жены, дети, наверное. Откуда вот это?! Этого я не могу понять.

То, что сейчас делается, – это фашизм…

– Кто должен за это отвечать?

– На этот вопрос вы знаете ответ. Конечно, тот, кто отдает приказы. И в первую очередь нелегитимный президент. Каждый должен ответить за эти бесчинства.

* *

– Мещеряков, с которым вы работали в «Цмоках» и сборной Беларуси, как и баскетболистка Елена Левченко, – одни из лидеров SOS-BY. Ожидали от них такого?

– Активность Егора меня не удивила. Я знал его внутреннее состояние, знал его ментальность. Это очень честный и порядочный человек. Я знал, что он никогда не будет в стороне. Он действительно белорус. Горжусь, что знаю Егора. Горжусь, что мы друзья. Поэтому для меня ничего удивительного в этом не было.

Лену знаю чуть хуже. Мы мало общались, и она немножко меня даже удивила своей такой конкретной и четкой жизненной позицией. Я восторгаюсь такими людьми и горд, что у нас в Беларуси есть люди, которые не боятся выражать свое мнение.

Лена, Егор, Саша Герасименя, другие ребята высказывают свою гражданскую позицию. И не важно, кто из них сколько сделал для развития спорта в стране. Не важно, чемпион ты мира или нет. Важно мнение каждого человека.

– Как отреагировали на задержание Левченко и последующие 15 суток?

– Если честно, ожидал, что Белорусская федерация баскетбола как-то откликнется, что-то скажет и выступит в поддержку. Но было молчание. И я был этим огорчен. Тем более, что здесь, в Польше, мои коллеги незамедлительно отреагировали. Польская федерация баскетбола поместила очень содержательную заметку о случившемся с Леной на свой сайт. Там было много хороших слов в её поддержку, призывы держаться и напоминания о том, что её здесь не забыли. Лена когда-то играла в Польше и выигрывала со своей командой золотые медали. Её здесь помнят. И знают, каких вершин она достигала в своей карьере – играла в финале WNBA. Молодцы, поддержали. Как и многие спортсмены из-за границы.

Откликнулась и ведущая спортивная газета Польши Przeglad Sportowy. На страницах издания вышла заметка в поддержку Левченко. Это очень серьезная поддержка. И Лена молодец: всё выдержала.

– Как поляки вообще реагируют на то, что у нас происходит?

– Для них это неудивительно. Потому что они сами через это проходили в 1980-х годах. Вы помните, когда в Польше было введено военное положение и все такое. Тогда их общество проходило трансформацию, которая закончилась в 1989-м. Лет 7-8 всё длилось. Так что для них это неудивительно. Они понимают желание нашего народа жить в свободной стране, желание иметь голос, желание, чтобы этот голос был услышан, а не искажен или украден. Для поляков всё это понятно. Даже особо объяснять не надо. Они выступают на стороне перемен и изменений, которые обязательно должны произойти в нашей стране.

Те люди, с которыми я общаюсь, прекрасно сориентированы в белорусской ситуации. Не в теме могут быть только те, кто или без интернета живут, или совсем не интересуются ситуацией в странах-соседках. Но те, с кем я общаюсь, прекрасно знают, как всё развивается. И они меня предупреждали, что это быстро не закончится, что пройдет достаточный длительный период этой трансформации.

– Сейчас в Беларуси много давят на спортсменов, которые высказались за честные выборы. Ожидали такого?

– Не ожидал. Читал, как поступили с тренером по фристайлу Николаем Козеко. Он готовил олимпийских чемпионов, а с ним обошлись так! Я помню бег девочки-марафонки Ольги Мазуренок! Как она умирала, но добежала до финиша. Она трудяга, но ее сняли со ставки сборной (по нашей информации, Мазуренок лишена олимпийской стипендии, а на ее подготовку перестали выделять средства – прим. ред.). Андрея Кравченко убрали, тренера женской сборной по гандболу уволили.

Для властей сейчас нет никакого барьера. Они перешли черту. И спортивное руководство получило четкую установку: деньги спорт получает из бюджета. Когда спортсмен подписывает контракт, он становится на ставку. И руководители считают, что этим могут заставить человека не иметь своей гражданской позиции. Поэтому действующий спортсмен находится в тяжелой ситуации. Если у него нет безопасной денежной подушки, то он вынужден молчать, имея свое мнение. Быть в числе тех 80 процентов, которые якобы выиграли…

Таким людям тяжело принимать решение. И власть это прекрасно знает. И это огромный аргумент. «Ну, давай, попробуй выйти, что-то сказать! Посмотрим, где ты потом устроишься. Посмотрим, на что ты будешь кушать». Это настолько низко. Ниже только то, что замминистра спорта ездит по спортсменам и заставляет что-то подписывать или отказываться от голосов.

– «Бьют» материальным положением.

– Мне так кажется. В основном все же зависимы. Поэтому я просто восторгаюсь теми людьми, которые, теряя последнее, не отступают.

– До декабря прошлого года вы возглавляли сборную Беларуси по баскетболу. Никто из сборников не подписал открытое письмо и почти никак себя не обозначил.

– Ну не совсем никто. На фэйсбуке была какая-то заметка Артема Параховского, например. Но вообще ответ очень простой. Все те ребята, которые находятся в сборной, зависимые люди. Они зависят от того, будут ли играть в «Цмоках», которые финансируются через господдержку, будут ли на ставке в Минспорта. Хотя уверен, многие думают иначе, чем думает официальная власть.

Я не имею права осуждать этих людей. У них есть точка зрения, но они боятся ее высказывать. Просто какие-то обстоятельства не позволяют им эту точку зрения высказывать. Так сложилась ситуация. Я их не осуждаю. Свобода как раз в этом и состоит. Каждый волен думать так, как ему хочется. Другое дело, что, мне кажется, наступил тот барьер, когда люди постепенно будут переставать молчать. Думаю, это неизбежно.

А вообще вы представляете, сколько людей выйдут на улицы Минска праздновать?

– Я боюсь представлять эту цифру.

– Миллион выйдет! Весь Минск выйдет! Вся Беларусь выйдет! Вот это будет праздник!

– Когда это произойдет?

– Не знаю... Мы начинали разговор с того, что в Польше трансформация тянулась очень долго. Я бы не хотел, чтобы у нас так было. Потому что чем дольше это будет происходить, тем жестче будет проявлять себя власть. Боюсь, как бы это не вылилось в совсем уж массовые репрессии. Мне бы этого не хотелось. Но в конечном итоге ничто не вечно. И все мы смертны. И надо помнить, что ты оставишь после себя. Какую память.