Политолог: Протестующие в Беларуси должны потребовать экономических санкций

Нужно эту правду признать и вокруг нее объединиться.

Судя по настроениям белорусских друзей, у многих наступил период размышления, рефлексии после нескольких месяцев сверхактивности, пишет российский политолог Григорий Меламедов для «Эха Москвы».

Ситуация психологически сложная. Все знают, что протесты надо продолжать. Более того, чувство возмущения с каждым днем растет. И в то же время, появилось ощущение, что одними протестами не удастся достичь победы. Наверное, надо довести осмысление до конца, прежде чем давать рецепты о дальнейших действиях. Попробуем.

Диктаторские государства выполняют два вида функций: нормальные и репрессивные. Когда все спокойно, кажется, что преобладают нормальные виды деятельности – лечить, учить, управлять экономикой, обеспечивать порядок в общепринятом смысле. А репрессивные функции кажутся второстепенными, поэтому основной массе людей они не видны.

Но вот наступает критическая ситуация, — даже еще не выборы, а первая волна коронавируса. И оказывается, что даже медицина является частью репрессивно-пропагандистской машины. Диктатор требует от нее, в первую очередь, лгать и манипулировать статистикой, и только во вторую очередь – лечить.

В августе в Беларуси начинаются большие протесты и большие репрессии. И людям уже на сто процентов понятно, что карательные функции для государства являются приоритетом. Во всех сферах, во всех учреждениях – в школе и в сфере жилищно-коммунальных услуг, даже в спорте и театре – от работников требуется соучастие в репрессиях, а их прямые обязанности отодвигаются дальше и дальше. Те, кто не согласен принять такие правила, сами становятся объектом репрессий, поэтому и протест растет, и его подавление усиливаются.

Понятно, как реагируют на это граждане. Важнее, что происходит с государством. Во-первых, на выполнение «нормальных» обязанностей не хватает денег. Во-вторых, именно в нормальных сферах усиливается воровство, оттуда вытесняются квалифицированные кадры. То есть все органы, кроме репрессивных, начинают отмирать. Сколько бы белорусы ни самоорганизовывались, они не могут взять на себя все обязанности, которые государство перестает исполнять. (Не могут, например, сами себя вылечить от вируса). Отсюда рост негодования, но одновременно и усталость. Типичное «хождение по мукам».

Это бьет и по чиновничьему аппарату: если все решает дубинка, если гражданских бюрократов заменяют силовиками, то даже аппарат начинает отмирать. В идеале, должна наступить точка, когда власть занимается только репрессиями. На все остальное у нее не остается ни денег, ни кадров, ни желания.

Но есть две проблемы. Первая – как жить в такое время? Вторая – вышеупомянутая точка должна наступить, но именно «в идеале», а на практике неизвестно, когда она наступит. В этом отличие реальной жизни от математических моделей.

У среднего лукашенковского чиновника тоже есть проблема: может быть, он уже хочет перейти на сторону народа, но что это означает на практике? Если на войне солдат переходит из одной армии в другую, то его ставят в строй, его кормят, ему дают понятные команды. А в данной ситуации? Непонятно. Были бы на свободе арестованные политики, вернулись бы из эмиграции высланные лидеры, — тогда было бы ясно, к кому идти, кому сдаваться и предлагать свои услуги. Но политзаключенные не могут освободиться сами, и высланные борцы за свободу не могут вернуться, это не от них зависит.

В общем, нарастает ощущение, что протестов недостаточно. Они расшатывают репрессивное государство, но не могут нанести завершающий удар. Такой удар должен нанести кто-то другой или что-то другое. Эмбарго. Байден. Евросоюз. Солдат-камикадзе из охраны, хотя это маловероятно. (В какой-то мере, даже Путин, и это совсем уже неприятно). Для участников протеста такая ситуация немного обидна, она даже может демотивировать. А политиков, отправленных в тюрьмы и вытолкнутых за границу, может демотивировать то, что им сложно направлять протест, задавать ему повестку дня.

Мне кажется, в этом суть сегодняшних размышлений, как быть и что делать. Трудный момент, но через него проходят все серьезные революции. А белорусская революции именно серьезная. Вы же не думаете, что она сводится к отставке одного человека.

Как решать проблему? Точный ответ придет со временем, но уже теперь понятно, где его искать. Нужна координация между протестующими и политиками, которые борются за экономические санкции. Не просто обмен информацией, а взаимная энергетическая подпитка, когда оба крыла революции каждый день, в каждый сложный момент подпитывают друг друга и вместе формируют повестку дня – лозунги, тактику и даже шутки на плакатах.

Что этому мешает, кроме чисто технических проблем? Мешают расхождения по вопросу, который задавал когда-то недоброй памяти Ленин: захватить государство или сломать государство. Составная часть этого вопроса – бороться за полное эмбарго, или не совсем бороться и не совсем за полное.

Правильный ответ – сломать, потому что лукашенковское государство само себя ломает, отказываясь постепенно от всех функций, кроме репрессий, пропаганды и конфискации денег у граждан. Его невозможно уже заставить лечить, давать образование, нормально управлять экономикой. От государства остается только карательная машина, а что с ней можно делать, кроме слома?

Видимо, нужно эту правду признать и вокруг нее объединиться. Если уж не обойтись без решающего удара в виде санкций, то протестующие должны их потребовать с той же силой, с какой они требуют все остальное.