«Полицейские не прячут лиц перед мирными демонстрантами — такой я вижу Беларусь будущего»

Мощное выступление гражданки Швейцарии, которая сорвала балаклаву с омоновца.

В суде Советского района Минска судят Наталью Херше — белоруску, которая 12 лет живет в Швейцарии. На женском марше 19 сентября женщина сорвала балаклаву с омоновца, после чего на нее завели уголовное дело. Сегодня Наталья выступила с последним словом, пишет tut.by.

— Я живу в европейской демократической стране, где демократические принципы и свободы являются необходимым условием правления на всех уровнях и параллелях власти. Где право свободы слова и мирных собраний определены Конституцией и гарантируются государством. Где полицейские не прячут лиц перед мирными демонстрантами. Именно такой я вижу мою родину — Беларусь будущего, свободную Беларусь, — сказала обвиняемая.

Сегодня в 15 часов судья объявит приговор. Ранее прокурор запросил для Натальи Херше два с половиной года лишения свободы.

Наталью задержали 19 сентября около 17 часов в рамках административного нарушения статьи 23.34 КоАП РБ. При задержании, по данным протокола, Наталья не подчинилась требованию сотрудников пройти в спецавтотранспорт, пыталась скрыться, а когда ее действия были пресечены сотрудником ОМОНа Кончиком, она умышленно оказала сопротивление с насилием: вырывалась и упиралась, схватила Кончика за лицо и поцарапала, стащила балаклаву, тем самым испортила форменное обмундирование (порвала балаклаву) и нанесла телесные травмы. Женщина свою вину не признает в том, что участвовала в несанкционированном митинге и что нанесла телесные повреждения. По ее словам, она признает, что участвовала в мирной акции протеста и пыталась снять балаклаву.

Наталью судят по ч. 2 ст. 363 Уголовного кодекса (Сопротивление сотруднику органов внутренних дел). Как сообщает правозащитный центр «Весна», «потерпевшим» на суде проходит 22-летний Сергей Кончик, сотрудник ОМОНа ГУВД Мингорисполкома. Судья — Сергей Шатило.

«Потерпевший» Кончик написал исковое заявление на Наталью Херше. В качестве суммы компенсации морального вреда он указал 100 рублей. Но в зале судебного заседания он отметил, что хотел бы повысить компенсацию до 1000 рублей.