Увядание нефтяной державы

Куда Путин ведет Россию.

В мировой экономике, воодушевленной появлением нескольких вакцин против COVID-19, уже надеются увидеть первые признаки выздоровления. В России же, в свою очередь, ожидают сопутствующего всплеска спроса на нефть и природный газ и возобновления роли энергетической геополитики во внешней политике. Президент Владимир Путин твердо верит в углеводороды как в главный источник энергии в мире и скептически относится к «планам зеленых», даже несмотря на то, что президент Китая Си Цзиньпин подписался под обязательством сократить выбросы. Энергетическая стратегия России до 2035 года, одобренная в июне 2020 года, ставит амбициозные цели по расширению добычи нефти и газа и называет главным вызовом сдвиги на мировых рынках в сторону углеродно-нейтрального производства энергии. Основные российские эксперты игнорируют планы ЕС по посткризисному восстановлению, включающие новые стимулы для развития источников энергии с нулевым выбросом углерода. Они демонстративно прогнозируют, что экспорт российских энергоносителей на европейский рынок продолжит расширяться.

Одним из проявлений отрицания неблагоприятных перспектив является ослабление Москвой своих обязательств по картельному соглашению ОПЕК + о сокращении добычи нефти. Заместитель премьер-министра Александр Новак, главный переговорщик России по нефти, обещает, что в ближайшие месяцы это первоначально небольшое увеличение квот в дальнейшем пересмотрят в сторону увеличения. Российским производителям трудно выполнять приказ о сокращении добычи, так как скважины, остановленные в зимний период, засоряются, но они также не видят особых стимулов для инвестирования в новые проекты. Их надежды на восстановление спроса перепутаны с опасениями по поводу цен, которые вряд ли вырастут по сравнению с текущим уровнем, что является малоприбыльным для большинства труднодоступных российских месторождений в Сибири. Новак, возможно, наладил полезные связи со своими саудовскими коллегами, но в рамках ОПЕК + вряд ли удастся справиться с вероятным расширением производства в Иране, если новая администрация Джозефа Байдена решит смягчить режим санкций США против Тегерана.

Одним из российских нефтяных магнатов, которого, похоже, не беспокоят низкие цены и высокие производственные затраты, является Игорь Сечин, генеральный директор государственной корпорации Роснефть. Путин недавно удостоил его редкой личной встречи, и Сечин подробно рассказал перед телеаудиторией в прайм-тайм о планах развития проекта Восток-Ойл в Восточной Сибири. Великодушное внимание Путина может помочь Сечину убедить консорциум индийских компаний взять на себя миноритарную долю в этом проекте. Однако основным условием реализации этого плана является покрытие из государственного бюджета колоссальных затрат, связанных с созданием поддерживающей инфраструктуры. Глава Роснефти хвастался созданием десятков тысяч новых рабочих мест, но эксперты утверждают, что, если цены на нефть не увеличатся вдвое, инвестиции, оцениваемые в $115 млрд, не окупятся.

Тем не менее, воодушевленная оценками восстановления спроса Москва вступила в «решающую битву» вокруг проекта газопровода Северный поток-2 через Балтийское море. В настоящее время российские трубоукладчики направляются к точке на шельфе, где работы были остановлены в ноябре 2019 года из-за целенаправленных санкций США. План состоит в том, чтобы установить на морском дне циркуляционные приборы до того, как новый пакет санкций Конгресса США подорвет страхование и сертификацию почти готового трубопровода. Газпром рассчитывает на своих немецких партнеров в этом спорном проекте, чтобы использовать каждую лазейку в плохо совместимых законодательствах ЕС и США, и обеспечить завершение работы в течение месяца или около того. В то же время Кремль надеется, что возобновление работы может вновь разжечь ссоры между Берлином и Вашингтоном, навредив ожидаемому восстановлению трансатлантических связей при администрации Байдена.

Продвижение инициатив, связанных с нефтью и газом, контрастирует с решением правительства России реорганизовать так называемые «институты развития» — группу предприятий, сосредоточенных на определенных задачах модернизации внутренней экономики. Большинство этих институтов страдали от бюрократической неэффективности затрат, но их закрытие или передача их под контроль корпорации ВЭБ означает признание Москвой провала провозглашенного намерения дать толчок ключевым инновациям в российской экономике. Российские «модернизаторы» действительно не могли соперничать с лоббистами Роснефти или Газпрома, и увольнение Анатолия Чубайса, одного из ключевых реформаторов 1990-х годов, с должности генерального директора корпорации Роснано, созданной для разработки нанотехнологий, свидетельствует о разочаровании Кремля в экспертных знаниях «либералов», которых подозревают в нелояльности. Хоть Путин и склонен к разглагольствованию о достижениях России в области искусственного интеллекта, но он все же по своему обыкновению приходит к выводу, что государство должно установить жесткий контроль над Интернетом.

Простота нынешней экономической модели России, сосредоточенной на извлечении и распределении доходов от экспорта углеводородов, привлекает придворных Путина гораздо больше, чем сложности, присущие попыткам провести какую-то неопределенную модернизацию, способную подорвать основы автократии, как это произошло в Беларуси. Проблема этого корыстного выбора состоит в том, что рента на нефть сокращается, как и экономика России — без надежды на быстрое восстановление. Промышленный спад может показаться управляемым за счет увеличения государственных инвестиций, особенно в испытывающий трудности нефтегазовый сектор, к чему призывают российские эксперты и пропагандисты, постоянно ходатайствующие о дополнительных субсидиях и льготах. Однако неизбежным результатом направления средств на эти нужды будет дальнейшее снижение доходов населения и рост бедности.

Путин раньше хорошо разбирался в тонкостях нефтегазового бизнеса, но ускорение глобальных сдвигов в сторону альтернативных «зеленых» источников энергии вызывает у него недоумение и раздражение. Его затянувшаяся самоизоляция из-за пандемии коронавируса оставила российскому лидеру еще меньше доступа к объективным данным о переходе ведущих мировых экономик, в том числе Китая, от традиционных моделей энергопотребления. Он предпочитает полагаться на торги по ценам на энергоносители и на плетение интриг, связанных с геополитикой трубопроводов, оставляя Россию увядать в статусе нефтегазового государства. Кремлю, возможно, удастся несколько ослабить и «сгладить» эту тенденцию к снижению, но все же продолжительный период упадка несовместим с неснижаемыми амбициями по восстановлению статуса России как «великой державы».

Павел Баев, «Новое время»