Дмитрий Валент: Правильный выбор мне помогли сделать близкие люди, наш народ

Белорусский тайбоксер совершил мощный поступок.

Обращение за Лукашенко поддержало уже больше четыре тысяч спортсменов, в том числе люди, которые, казалось, никогда не сделают этого. На уходящей неделе всех удивили прославленные тайбоксеры: Андрей Кулебин и Дмитрий Валент подписали провластное письмо. И для последнего история на этом только началась.

Валент, который еще известен как «боец в вышиванке», получил масштабную негативную реакцию на свой поступок. Это заставило его переосмыслить отношение к письму и подпись отозвать. О возможных последствиях такого шага, об отношении к ситуации в Беларуси и силовикам, о коллеге по цеху Дмитрию Шакуте многократный чемпион мира рассказал «Трибуне».

– Два дня переживал очень сильно, анализировал всю ситуацию. И решил отозвать свою подпись. Причиной тому стало собственное мнение, плюс помогли мне близкие люди, наш народ. Они помогли мне понять, что я совершил необдуманный поступок.

– Как помогли?

– Своими высказываниями, вопросами и советами. Честно, перед тем, как подписать письмо, я прочитал его два раза – все-таки это серьезная вещь. И не увидел в этом письме ничего плохого. Потом, когда начал анализировать, что сделал, почувствовал, какой негатив по этому поводу идет в мой адрес, понял, за какую сторону я подписался. То есть, оставив свою подпись, автоматом поддерживаю все те вещи, которые происходят в Беларуси. Поэтому я решил поменять свое мнение и отозвать подпись. 17 декабря ездил в НОК, общался на эту тему с людьми, которые курируют данный вопрос, и мне сказали, что через пару дней со мной свяжутся и уберут мою фамилию из списка подписантов.

– Вас никто не заставлял подписывать письмо?

– Нет, абсолютно никто. В РЦОП «Стайки», где я числюсь спортсменом-инструктором, просто подошли и сказали, что вот, мол, есть такое письмо, и мне нужно принять правильное решение и подписать его.

– Так и сказали – правильное?

– По сути, да, так и было. Подписать – значит, принять правильное решение. Но потом я все-таки понял, что поступил неверно. Благо, повторюсь, белорусы мне помогли это осознать, поэтому я и отозвал свою подпись.

– До того, как вы подписали, о письме говорилось очень много, обсуждалось, что за ним на самом деле стоит.

– Более того, еще до того, как нам его принесли, я читал это письмо, изучал. Опять же, не увидел в нем ничего плохого. По-моему, основной посыл этого письма в том, что спорт должен быть вне политики, атлеты должны заниматься своим делом и никуда не лезть. Если бы в стране не было всей этой ситуации, которую мы наблюдаем сейчас, то, наверное, письмо можно было бы смело подписывать, никто бы ничего плохого не сказал. Мне самому его дали со словами, что, подписав его, я буду пропагандировать спорт вне политики. Когда друзьям скинул текст, они тоже сказали, что, в целом, ничего там крамольного нет.

– А вы слышали истории о том, как его подписывали: под угрозами увольнения, без ведома спортсменов?

– Конечно. Я в четверг общался с парнем, который не ставил под обращением свою подпись, но каким-то образом оказался в числе подписантов. Он очень переживал по этому поводу, поднял панику, дал интервью, в котором все опроверг. Это борец Саша Букрей. Потом я с ним связался и узнал, как отозвать свою подпись. Честно, когда в НОКе оставил заявку на это, как камень с души упал.

– Вы говорите, что два дня сильно переживали.

– Ох, честно, было очень тяжело. Даже не спал нормально. И близкие спрашивали, зачем я так поступил, и друзья, и болельщики. Поймите, не хочу никак себя оправдывать, даже несмотря на то, что люди плохо высказываются в мою сторону. Мне чье-то мнение не так важно, как желание самому остаться человеком, быть честным самим перед собой, оставаться с чистой совестью. Мои друзья и знакомые знают меня как порядочного, честного человека, я хочу таким в их глазах остаться. И отзыв подписи не обусловлен какой-то критикой в мой адрес, негативном, массой плохих комментариев обо мне. Понятно, что мне неприятно, но все-таки основная моя задача – это оставаться честным перед собой.

– До поездки в НОК вы кому-нибудь говорили, что хотите отозвать подпись?

– Сказал самым близким, которым я доверяю. И меня все поддержали, сказали, что я поступаю правильно.

– А как на ваше решение отреагировали в олимпийском комитете?

– Абсолютно спокойно, нормально. Никто меня не отговаривал. Наверное, для них это привычно, не я первый, не я последний :). И в РЦОП люди, с которыми я общался на эту тему, нормально отреагировали.

Я понимаю, что являюсь для кого-то примером, поэтому не хочу, чтобы мой необдуманный поступок создал негативный имидж и атмосферу вокруг. Потому что никто не верил, что я подписал. Люди меня знают как порядочного человека, а тут… В общем, что есть, то есть.

– Как, кстати, поживает сейчас Булат?

– Скажем так, в стране его нет, но он занимается любимым делом, тренирует. Все у него в порядке, Юра в безопасности. Единственное, что могу по этому поводу сказать.

– Вы понимаете вообще, почему и Булат, и Кудин вынуждены были уехать из Беларуси?

– Конечно. И считаю, что они поступили правильно. Лучше находиться на свободе, пусть и за пределами страны, чем за решеткой в Беларуси. С ними тут поступали как с врагами народа. И все потому, что люди имеют свое собственное мнение, высказывают его, хотят перемен. А с ними так обходятся.

– Подписав петицию свободных спортсменов, вы также открыто выступите за перемены, за честные выборы.

– Так я полностью поддерживаю эти требования. Как уже сказал, не хотел раньше лезть в политику, но что же, придется там оказаться, не буду замалчивать свое мнение, а оно у меня, безусловно, есть. Многие могут подумать, что, отозвав подпись под провластным письмом, я переобулся. Готов к таким комментариям. Мы все люди, мы все можем совершать ошибки, просто не каждый может их признавать. Я понял, что сделал ее. Готов к негативу, но сам буду с чистой совестью.

– Готовы, что некоторые не поверят в вашу искренность?

– А почему? Я отозвал подпись, значит, сделал резкий смелый шаг и даже готов расстаться со своей работой, готов отказаться от материальных благ, которые дает мне государство. Мне кажется, это прекрасное доказательство моей искренности.

– Потерять вы можете многое?

– Я получаю сейчас президентскую стипендию и ставку. Сумма неплохая, но я готов потерять ее, даже несмотря на то, что, например, живу на съемной квартире. Не просто так забираю подпись и остаюсь с теми же деньгами. Жертвы есть.

– Под угрозой и ваша карьера.

– Ничего страшного. Буду дальше тренироваться плюс есть профессиональные турниры, в которых можно участвовать и зарабатывать. Спортом я буду и дальше заниматься. В любительском спорте показал многое, мои победы и заслуги останутся в любом случае, их никто не заберет. Это деньги можно отобрать, работу, а титулы – на всю жизнь.

– Вам предлагали подписать петицию свободных спортсменов раньше?

– Нет, ни разу. Я знал, что она есть, но никто не говорил, чтобы я оставил под ней подпись. Да и сам не проявлял в этом плане никакой инициативы.

***

– Вы уже говорили, как провели несколько предыдущих дней. А как провели последних четыре месяца?

– Жил и офигевал от того, что происходит. Не верилось, что все это творится в Беларуси. На многие вещи смотрел, как на фильм ужасов. Реально не верил, что к простым белорусам могут относиться настолько жестоко. Я думаю, власть понимает, что ей народ по-другому не остановить. Люди устали от несправедливого отношения, поэтому вышли бороться за свободу, за честность. И, знаете, я все еще не могу поверить, что белорусы оказались настолько сильными, что продолжают борьбу до сих пор. Даже несмотря на то, как система с ними поступает. Люди не сдаются – и это, безусловно, хорошо.

– Но не сдаются и силовики.

– Потому что у них банально нет пути назад. Они боятся, что если поменяется власть, их всех накажут за жестокость и насилие. Поэтому, уверен, силовики будут идти до конца, делать то, что им приказывают, лишь бы ничего не поменялось.

– А что значит «до конца»? Это до какого момента?

– Останавливать людей, дальше применять насилие к простым белорусам. Пока все не успокоится.

– Мы можем ожидать новые, скажем прямо, смерти в рядах простых белорусов?

– Думаю, в любой войне есть потери, жертвы. И новые трагедии исключать нельзя.

– Глядя на действия силовиков, вы понимаете, что ими движет?

– Их зомбируют, это однозначно. Грубо говоря, сейчас все делается по книгам, по определенной, наработанной столетиями системе. И силовики, зомбированные, выполняют то, что им приказывают сверху.

– Мы говорили о гибели людей, и я вспоминаю историю с Романом Бондаренко. Как вы восприняли ту ситуацию?

– Честно, я сильно в том эпизоде не разбирался, не анализировал его, но знаю, что там был задействован боец Дмитрий Шакута. Понятно, что нет стопроцентной гарантии, что это действительно он. Но, судя по фотографиям, по видеороликам, многочисленным статьям (в одной из них и меня упомянули в свете того, что мы с Димой вместе тренировались, это негативно на мне отразилось), – судя по всем материалам, на площади Перемен был все-таки Шакута.

Дима – это совсем другое спортивное поколение, он старше меня. В детстве, грубо говоря, он и Василий Шиш были для меня кумирами, можно сказать, из-за них я и пришел в данный спорт. Смотрел на этих боксеров снизу вверх. Но, понятно, сейчас сложилась такая ситуация, что мнение о том же Диме резко поменялось.

– Скажите, а Шакута вообще жесткий человек, он мог применить насилие к простым гражданам?

– Понимаете, Дима – парень хороший, компанейский, порядочный, с нормальным мировоззрением. Понятно дело, он работает в структурах, общается с силовиками. Может, это как-то сказалось на нем. Да и сейчас пошло некое разделение людей: у той стороны своя правда, у простых белорусов – своя. До всех этих событий мы с Димой нормально общались, все было неплохо, но в свете разделения общества, о котором я уже сказал, наше общение прекратилось, давно не пересекались.

А ваш вопрос… Понимаете, это такой тяжелый вопрос. Грубо говоря, на лавочке может сидеть ботаник в очках, а на самом деле он какой-нибудь маньяк. И никогда в жизни не скажешь, что он может совершить что-то жестокое. А может, наоборот, сидеть сильный с виду человек, большой, накачанный, но который муху не обидит. Так что вопрос тяжелый.

Потом появилась запись телефонного разговора его [предположительно с председателем ФХБ Дмитрием Басковым]. Просто в стране произошла большая беда, люди захотели узнать всю правду, начались расследования. Поиски фотографий, видеороликов, сверяли одежду участников тех событий. Если наша система не хочет разбираться в произошедшем, люди сами стали это делать, и выяснили многое. Шумиха пошла нешуточная.

– Где сейчас Шакута?

– Говорят, в России где-то. Насколько это правда, утверждать не могу, но слышал такое.

– Дмитрий тренировал спецназовцев, то есть был тесно связан с силовыми структурами. А вы с силовиками пересекались?

– У меня есть друзья, знакомые, которые там работают. Я в общении с ними придерживаюсь той позиции, что какие-то политические взгляды не должны влиять на наши взаимоотношения. У меня одни принципы и понятия, у других – иные. Для меня глупо, когда взгляды порождают вражду между людьми и разделяют белорусов на кланы.

– Но разве действующая власть не проводит это разделение?

– Так и есть. Всеми своими способами борьбы с теми, кто думает не так, как власть. Увольнения, пропаганда, еще что-то.

– Вы общаетесь сейчас с силовиками?

– Да, поддерживаю общение. Но тех, кто выходит на улицы, я не знаю. Мои товарищи в силовых структурах, но они занимаются совершенно другими делами.

– Как они характеризуют своих коллег, которые выходят против мирных граждан?

– Честно, мы с ними на эти темы стараемся не общаться. Но, если в двух словах, у моих знакомых своя правда, в которую они верят. Пропаганду никто не отменял.

– Правда в том, что внешние враги хотят разрушить нашу страну, а Лукашенко – единственный гарант стабильности?

– Что-то в этом роде. Поэтому, когда мы встречаемся, стараемся эти темы не поднимать, чтобы сохранить отношения. Я против какого-то разделения.

***

– Вы подчеркиваете, что всегда были вне политики. А могли предположить, еще до выборов, что все обернется таким образом?

– Честно, я не мог до конца поверить, что у нас народ выйдет так массово на улицы. Белорусы – это же мирный народ, который тяжело поднять с места. И для меня стало большим удивлением то количество людей, которое вышло на улицы, чтобы высказать свое мнение. Даже до сих пор не верю, хотя уже прошло столько времени.

– А думали, что очередные президентские выборы обернутся таким хаосом?

– Нет, даже не мог предположить. Но люди начали выходить, и власть реально испугалась, что могут произойти перемены. Все это потянуло действия силовиков, породило то насилие, которое мы наблюдали и наблюдаем сейчас.

– Спрошу прямо: выборы прошли честно?

– Мое мнение – нет, они нечестные. Хотя сам я голосовать не ходил. Один раз в жизни проголосовал, в 2010-м, после этого участки не посещал. В Беларуси нет смысла в голосовании. Что идешь, что не идешь на выборы – без разницы. И нынешние выборы – яркий тому пример.

– Тем не менее, когда весной и особенно летом происходили все громкие политические события, когда Светлана Тихановская собирала на митингах в свою поддержку тысячи людей, была надежда на перемены?

– Как уже сказал, я не верил, что столько людей выйдет на улицы после выборов. Что уж говорить о вере в перемены. И мне, если честно, из всех кандидатов в президенты импонирует Виктор Бабарико. Светлане Тихановской я не верю, она не располагает к себе в человеческом плане. Но это исключительно мое мнение. Я смотрел интервью и Тихановской, и Бабарико, и вот мне понравился ход мыслей Бабарико, он располагает к себе. Если бы его не посадили, однозначно пошел бы за него голосовать.

– А как вам цифра в 80 процентов, якобы проголосовавших за Лукашенко?

– Думаю, это было сделано специально, чтобы поднялась шумиха.

– Но я не думаю, что действующая власть хотела таких последствий от выборов.

– А черт его знает. Мы такие люди, которые непонятно когда узнаем всю правду. Где-то наверху она точно есть, но для особенной касты, не для нас.

– Вы старались быть вне политики, но все равно следили за событиями в стране. А сами ходили на акции и марши?

– Нет, ни разу не был. Хотел оставаться вне политики. Конечно, когда увидел, сколько людей собралось на марше на Стеле, желание оказаться частью всего этого было большое. Я реально не верил, что это происходит в Беларуси. Но все-таки ни на одну акцию не сходил.

– В отношении силовиков не возбуждено ни одного уголовного дела, в отношении мирных граждан – сотни. Почему?

– Мне вообще кажется, что ни одного силовика не осудят. Это же система, режим. Если бы власти хотели возбудить уголовное дело, то сделали бы это давно. И я не понимаю, почему сейчас это должно начаться. Режим придерживается определенного плана, стратегии, и будут судить только простых белорусов.

– А когда силовиков накажут?

– Когда система рухнет. Но для того, чтобы этого не произошло, силовики и выходят на улицы, применяют насилие по отношению к гражданам. По-другому власть не удержится.

***

– Совсем недавно боксер Виталий Гурков записал видеообращение к силовикам. У вас вообще какие отношения с Виталием?

– Мы с ним постоянно общаемся. Даже накануне интервью разговаривали.

– Он как-то повлиял на ваше решение отозвать подпись?

– Не сказал бы, если честно. Просто, как говорил выше, я сам проанализировал всю ситуацию, плюс помог мне все понять наш народ. В четверг позвонил Виталику, который до этого делал посты, в которых в том числе высказывался обо мне. Так вот, позвонил ему и сказал: «Виталик, так и так, я тут все проанализировал, подумал и понял, что реально совершил ошибку. Хочу отозвать подпись». Он мне ответил так: «Димон, ты молодец. Рад за тебя, рад, что ты понял. Только мужик может признать свою ошибку». В общем, мы с ним очень хорошо пообщались.

– Гурков говорит, что скучает по Беларуси, хочет вернуться в Минск.

– Но не может этого сделать. Сейчас в Киеве, тренирует.

– Как вы вообще смотрите со стороны на ситуацию, когда одного из лучших тайбоксеров страны вытеснили за его гражданскую позицию?

– Естественно, это вызывает негатив. Неприятно, конечно, и ему самому, и его семье, он скучает по Родине, но не может сюда вернуться.

– Вы сами рассматриваете вариант отъезда за границу?

– Честно, даже не задумывался об этом. Не вижу смысла уезжать. Я же ничего плохого никому не сделал. Высказываю свое мнение, и готов за него ответить.

– Но вы же видите: спортсмены высказывают свое мнение, а в итоге остаются без всего.

– Если и со мной случится то же, это станет доказательством того, что я имею свое мнение и никогда не переобувался. Останусь без зарплаты – что ж, как-нибудь выживем. Руки-ноги есть, голова есть – прорвемся. Но из спорта я точно не уйду. Есть профессиональные бои, у меня заключен трехлетний контракт с профессиональной организацией. Завяжу с любительским спортом, который до этого приносил мне деньги, и буду соревноваться с профи, реализовывать себя там.

– А вы будете выступать под красно-зеленым или бело-красно-белым флагом?

– Я выступаю не за флаг, а за страну, за землю, где родился, за семью, за наш народ.

– Сколько уже белорусских боксеров вышли на ринг с БЧБ, показывая, что они с народом. Вы можете сделать так же?

– То, что я с народом, покажу, забрав свою подпись из провластного письма. Все докажу правильными, честными, справедливыми действиями.

***

– К чему, по-вашему, приведут все нынешние события в Беларуси?

– Не знаю. Я просто хочу верить, что все побыстрее закончится, что мы заживем, как раньше, займемся своими делами – спортом, бизнесом. А когда все это закончится, даже предположить не могу.

– Но вы же понимаете, что, как раньше, не будет уже никогда?

– Конечно, это понятно. Но будем надеяться, что будет лучше, и нынешние события приведут только к этому. То есть к тому, за что сражается наш народ: честность, перемены, свободу. Все хотят этого, и я тоже. И всегда же бывает так: если чего-то очень желаешь, если к этому идешь, то обязательно добиваешься цели.