Дмитриев не верит, что Лукашенко готов менять свой режим

Чем чреваты постоянно растущая долговая нагрузка и повышение налогов, об опасности подрыва доверия бизнеса к государству, а также о том, чего дальше ждать, мы поговорили с экономистом, академическим директором Белорусского экономического исследовательско-образовательного центра (BEROC) Катериной Борнуковой.

– Давайте начнем с бюджета. Как мы видим, он на 2021 год запланирован с дефицитом. Что это может для нас означать?

– Дефицит бюджета означает, во-первых, что внешний госдолг будет продолжать расти. Вместо того, чтобы его отдавать и понемногу снижать, мы будет его наращивать. И это в принципе нормально для кризисных времен. Наша проблема в том, что они у нас очень часто наступают, и мы не можем во времена не кризисные начать эффективно этот долг снижать. Получается, что долговая нагрузка постоянно растет и мы уже на обслуживание госдолга (на выплату процентов) тратим в бюджете достаточно существенные суммы. Это в будущем усугубит ситуацию с дефицитом бюджета, и это порочный круг, когда мы берем долги, чтобы финансировать и отдавать старые.

Почему долги это плохо? Потому что это ставит нас в зависимость от внешнего финансирования. Вот, например, в следующем году нам нужно будет отдать три миллиарда долларов (это внешний долг, обслуживание и погашение). Три миллиарда – это практически вся ликвидная часть золотовалютных резервов. Мы ставим себя в зависимость от внешних поступлений.

– А их, учитывая, происходящее в стране, может вовсе не быть…

– Да, потому что политические события очень сильно нас ограничили по доступу к внешнему финансированию. Если последние годы мы активно диверсифицировались, выходили на рынки еврооблагиций, на заемный российский рынок, брали кредиты у Китая, рассчитывали на сотрудничество с МВФ, то теперь для нас многие опции закрыты. И фактически остаются только российские источники финансирования, плюс есть какие-то надежды на финансирование из Китая.

Но Китай не любит просто давать кредиты, он любит больше давать так называемые связанные кредиты, которые идут сразу с китайскими инвестициями. Фактически они сразу тратятся на китайские товары и услуги в китайских компаниях. Поэтому возможности у нас сужаются, а потребности во внешнем финансировании растут, и это ставит нас в зависимость как политическую, так и экономическую от России.

Опять же надо помнить, что госдолг – это не что-то такое фантастическое, которое существует в отрыве от нас: обслуживают и выплачивают госдолг в том числе из наших карманов. Фактически государство берет в долг от имени нас всех, и мы своими налогами будем потом этот госдолг финансировать.

– Из последних социологических исследований мы видим, что люди перестали доверять национальной валюте: белорусы снимают депозиты, переводят рубли в валюту. Чем это опасно для банковского сектора?

– Всплеск таких настроений мы пережили в августе-начале осени. Сейчас в принципе отток депозитов замедляется. Но, конечно же, для банковской сферы это большой шок и удар. Когда депозиты за год сокращаются почти на 20%, это значит, что банки должны ужать свои кредитные портфели. И это болезненный процесс, который негативно отражается на реальном секторе. Мы видим, что банки приостановили кредитование, компании жалуются, что кредиты получить очень сложно. Недоверие к банковской системе выливается в нехватку денег для реального сектора и имеет последствия в виде уменьшения инвестиций и негативного эффекта на будущий ВВП.

– Сегодня нелегко приходится и частному бизнесу. Пострадали целые отрасли: туристическая, общепит. Кроме коронавируса, бьет по бизнесу и политический кризис. Последнее исследование показало, что компании, кроме прочего оценивает действия государства по поддержке экономики как недостаточные и углубляющие кризис. Как будет себя чувствовать бизнес в дальнейшем, ведь не все могут уехать из страны?

– Да, конечно же, не все уедут, не все закроются. Чаще всего, люди, занимающиеся бизнесом, любят свое дело и хотят им заниматься. Однако сейчас бизнес будет воспринимать среду как более враждебную, более рискованную, и соответственно будет, что называется, «подстилать соломку». Мы видим по опросам бизнеса, что кто-то приостановил найм, инвестиции. Да, они не уезжают, не закрываются, но они задумались над тем, стоит ли расширяться и т.д. Понятно, что это не про всех, кто-то будет инвестировать. Но таких будет меньше, чем могло бы быть без всех этих событий.

То есть этот подрыв доверия в первую очередь бьет на инвестиции, на развитие. Кто сможет, будет переводить центры прибыли за рубеж, переводить ключевых сотрудников за рубеж. Мы все сегодня научились удаленно работать, и как видим, нет никакой проблемы в том, если человек будет сидеть в Вильнюсе, во Львове или в Кракове.

Опасность данной ситуации, вот этого медленного развития, в том, что мы не будем видеть какого-то одномоментного обвала, но мы будем видеть очень медленный рост, медленное развитие всей экономики страны и будем задаваться вопросом, что мы делаем не так. Мы будем видеть, что соседняя Польша растет темпами 4% в год, а у нас 1,5%.

– На днях Минфин предложил повысить налоги для операторов связи, ИП, физлиц и IT-шников. Как вы прокомментируете эти новшества? Денег в стране совсем нет?

– Даже с этим повышением налогов, мы видим, что бюджет сверстан с профицитом в 4 млрд рублей. Денег действительно не хватает. Опять достаточно много денег уходит на обслуживание долга. И поэтому такой подъем налогов особенно в кризисное время – это очередной маячок к поднятию недоверия, это такой сигнал для бизнеса: вот мы видим, что вы успешны (речь идет о мобильных операторах и ИТ-секторе), и мы можем вас в какой-то момент решить «постричь». И возникает вопрос: что будет с инвестициями в следующем году, будут ли расти ИТ так же, как в этом году.

Более высокие налоги для ИТ, допустим, неактуальны, поскольку они работают в основном на экспорт, но более высокие налоги для мобильных операторов приведут к поднятию цен. А у нас доходы населения растут и так очень медленно, люди ожидают спада, собираются сокращать расходы. Поэтому ничего хорошего в этом новшестве нет.

– Получится ли сегодня исправить экономическую ситуацию у властей или без разрешения политического кризиса накопившиеся проблемы решить невозможно?

– Экономические власти могут спасти ситуацию в том плане, что они могут постараться не допустить какого-то острого финансового кризиса, для которого есть потенциал: пандемия, накопленный долг госпредприятий, заполненные склады. При этом сделать из нашей экономики динамично развивающуюся, стабильно растущую они не могут.

– Насколько непростыми могут быть для экономики ближайшие месяцы?

– Какого-то яркого, острого кризиса в экономике я бы не ожидала. С существующими рисками Минфин и Нацбанк пока справляются. Если правительство не будет стрелять себе в ногу, скорее всего, в экономике будет наблюдаться очень скромный, вялый рост, правда, его мы особо не заметим и не почувствуем.