Звезда белорусской легкой атлетики: Никто из белорусов не забудет и не простит

Эмоциональный рассказ Натальи Шиколенко.

Наталья Шиколенко – одна из главных звезд белорусской легкой атлетики 90-х. Копьеметательница взяла серебро Олимпиады-1992, бронзу ЧМ-1993, а на ЧМ-1995 и вовсе завоевала золото.

В 1996 году Шиколенко завершила карьеру и перешла в тренеры. Ее главной подопечной стала родная дочь Анна Тарасюк, которая показывала прекрасные результаты на юниорском и молодежном уровне, в том числе взяв золото юношеских ОИ-2014 Но пока Анна поставила спорт на паузу, потому что в 2019-м осталась без тренера – после медкомиссии Шиколенко запретили работать в спорте. Дело в том, что много лет она живет с сахарным диабетом – болезнь привела к разрушению сустава легкоатлетки и тяжелой инвалидности.

Сейчас Наталья Ивановна редко выходит из дома – в ее многоэтажке нет ни пандуса, ни других элементов безбарьерной среды. Однако это не мешает Шиколенко следить за всем, что происходит в стране, и поддерживать народ в меру сил. В середине декабря легкоатлетка, как и ее дочь, подписала письмо спортсменов за честные выборы. При этом еще на выборах-2015 она голосовала за Лукашенко. Что заставило ее передумать и как спортсменка, многого достигшая под государственным для Беларуси 1991-95 БЧБ-флагом, воспринимает нынешние преследования спортсменов? Вот эмоциональный рассказ чемпионки сайту «Трибуна».

– Вы живете в протестном районе – у пересечения проспекта Победителей и улицы Орловской [в Минске].

– Да. Совсем недавно у меня на окне еще висел [бело-красно-белый] флаг. А когда здесь, по проспекту, проходили митинги, я прикрепляла флаг на наш снаряд, копье, выставляла его в окно, размахивала им и так поддерживала людей. Все кричали: «Далучайся!» – но мне не позволяет здоровье, а так, конечно, тоже выходила бы.

Когда началось насилие на улицах, я просто плакала. Да и сейчас сердце разрывается, хотя уже не так эмоционально к этому отношусь. А еще каждый вечер в 10 часов мы выходим на балконы с включенными фонариками, светим 5-7 минут и так друг друга поддерживаем. Вот и все, чем я могу сейчас помочь.

Никогда не думала, что такое начнется. Я родилась не в Беларуси (в российском Геленджике – прим. Tribuna.com), приехала сюда в 1984 году, мне было 19 лет. На Олимпиаде 1992 года мы выступали как команда СНГ, но я представляла Беларусь. Там был и наш бело-красно-белый флаг, на открытии Игр его нес один из гандболистов (Михаил Якимович – прим.). А в 1993 году на чемпионате мира я уже выступала только под БЧБ-флагом, и форма у нас была в этих цветах. То же самое было и в 1994 году на чемпионате Европы.

В 1994-м я голосовала за Лукашенко, мы не видели альтернативы. Думали, что после разрухи конца 80-х – начала 90-х, когда мы жили при талонах и дефиците, придут перемены. У Лукашенко была политика в духе «все для страны, все для народа», и поначалу это устраивало. Но сейчас он так присосался к власти… Он не любит свой народ! Все, что он делает – показуха. Хотя в 2015 году я еще голосовала за него.

– Что изменило ваше мнение про этого человека?

– Еще в 2019 году у меня возникли какие-то сомнения, мысли о том, что в стране творится бесправие. А в апреле 2020-го я оказалась в 11-й больнице. Там одно отделение оставили под срочные операции, а все остальное пошло под ковид. У нас в палате вначале было 6 кроватей, просто не развернуться, при этом мы были лежачие больные. В то же время открываешь официальные новости и читаешь, что у нас ковид под контролем. Рядом со мной были пожилые женщины, которые не разбирались в интернете, и я читала им правдивые новости. Тогда внутри начал закипать протест: почему обманывают народ?

В официальных новостях вижу одно вешание лапши на уши обывателю. Моего деда призвали на фронт в первые дни войны, и он пропал без вести. Мой двоюродный брат нашел братскую могилу, на которой вроде бы есть фамилия деда. У мамы было два старших брата, 1936 и 1938 годов рождения, и бабушка вырастила этих троих детей одна. Поэтому для меня война – это что-то страшное, любой парад и военный фильм смотрю со слезами на глазах. Меня учили, что мы – патриоты, мы выиграли войну, потому что мы сильная нация. А сейчас нам говорят, что бело-красно-белый флаг – фашистский… Да нет в нем ничего фашистского! Это просто символ протеста.

У меня была пара встреч с Лукашенко. Последний раз это произошло лет 6 назад, когда открывали новое здание НОК. Тогда собрали олимпийцев и ветеранов спорта, человек 50, и мы высаживали аллею кленов, Лукашенко тоже там был. Меня очень угнетало, что он ко всем обращался на «ты», даже к старшим. Перед ним стоит олимпийский чемпион, министр или ветеран войны – и он все равно ему говорит «ты»! Как так можно? Никакой субординации.

– Как реагировали на высказывания Лукашенко весной о первых погибших от коронавируса?

– Была в шоке. Как раз тогда лежала в больнице. У меня сахарный диабет, хроническое заболеваниае. Получается, если я заболею ковидом, я враг народа? Я что, специально это сделала? Какое тебе дело, кто сколько ест и как следит за здоровьем! Да еще и отрицание коронавируса. Просто нет слов и плакать хочется. И в то же время внутри есть какая-то ненависть.

– Какое впечатление оставила у вас предвыборная кампания и сами выборы?

– Мы с [дочкой] Анютой подписались практически за всех независимых кандидатов. Только из-за проблем со здоровьем я не смогла доехать до Комаровки и подписаться за [Светлану] Тихановскую. Помню, как Лукашенко говорил про «карусели», мол, люди подпишутся за кандидата и идут в конец очереди. Но кому это надо? Эта история еще раз показывает, что он постоянно врет, и это невыносимо.

– Вам предлагали подписать провластное письмо спортсменов?

– Нет, никто не обращался. Даже когда я работала с Анютой, уже очень мало пересекалась с федерацией легкой атлетики. Они делали сборы национальной команды, но мы с ней не принадлежали к РЦОП. Анюту вызывали на сборы, а меня туда даже не брали. Ездила за счет СДЮШОР «Динамо», городского управления спорта. Поэтому с федерацией не контактирую. Немного общаемся с Эллиной Зверевой (подписанткой провластного письма – прим.), но чтобы ходить [в БФЛА] и кланяться в пояс – такого нет.

На молодежный чемпионат Европы в польском Быдгоще в 2017 году я ехала одна, на машине, динамовцы помогли с деньгами. На следующий день после моего приезда Аня выступила, показала личный рекорд. Я пошла к старшему тренеру сборной [Игорю] Сиводедову просить, чтобы она поехала со мной домой. Объяснила, что мне было очень сложно добираться на машине одной до Быдгоща, и Аня помогла бы мне, если бы была рядом. Ответил, что это не его проблемы, мол, Аня приехала с командой и поедет домой с командой, ссылался на то, что будут проблемы на границе. Но мы ведь выезжали из страны, а не въезжали. В итоге мы не стали никого слушать, сели в машину и поехали домой. Ничего потом не было, все спокойно прошли границу. То есть кругом, начиная с самых верхов, там [в БФЛА] маразм и бюрократия.

Те спортсмены, которые подписывают провластное письмо… У каждого свое мнение, но мне кажется, что им так просто удобнее. Они боятся потерять свои места, зарплаты и подчиняются руководству своих федераций. Но даже если так, почему они хотя бы не могут высказаться против насилия? Они что, поддерживают фашистское отношение к своему народу? Они не видят это или просто не хотят видеть? Да и в федерациях творится беспредел. Нет у нас закона ни в чем. Сказал слово против – ты враг. А тут подписал письмо – и на тебя уже смотрят спокойнее. Погладят по головке, отнесутся более снисходительно, если у тебя случится какой-то прокол.

– Как считаете, в чем смысл этого провластного письма?

– Все, что делают провластные структуры и идеологи, – это творят плагиат. Люди стали выходить на марши – они устраивают свои митинги, спортсмены стали подписываться против насилия – чиновники придумали свое письмо. Ничего собственного у них нет.

– Что чувствуете, когда читаете о преследовании спортсменов за их мнение?

– Знаете, в мое время и чуть позже у нас было больше сильных спортсменов. Сейчас они тоже есть, но их единицы, и при этом ими так разбрасываются. Убрали из сборной Олю Мазуренок, Дашу Борисевич… И при этом есть [Максим] Недосеков, который, мне кажется, готов целовать Лукашенко.

Еще видела интервью одной спортсменки, где она рассказывала, что вне политики, а ее цель – выступать под красно-зеленым флагом. Да ты будь вне политики, выступай хоть под оранжевым флагом, но не поддерживай беспредел! Выскажись – да, я за Александра Григорьевича, но я против насилия. Если ты этого не делаешь, получается, ты тоже поддерживаешь все, что сейчас происходит.

А те спортсмены, которых судили за участие в маршах… Они знают, что пострадали за свою позицию, и ведь они продолжают выходить. Спортсмены – выдающиеся люди для своей страны, они ее представляют, становятся чемпионами Европы или мира, и ты их хватаешь? Считаю этих людей героями, да и не только их, а всех, кто против насилия. Не должно такое происходить в цивилизованной стране в центре Европы. Это не Туркменистан, в котором нельзя разговаривать про политику или коронавирус.

Поддерживаю этих спортсменов. Если бы могла, тоже ходила бы на марши, выкладывала бы фото. Горжусь ими, как и всеми белорусами.

– Почему именно сейчас решили подписать письмо за честные выборы?

– Давно хотела это сделать, просто не знала как. Потом Аня мне сбросила ссылку на сайт, где можно подписать письмо, и я в тот же день это сделала.

– Не хотелось, как многим спортсменам, просто промолчать?

– Я не политик и ничего в этом не понимаю. Просто хочу, чтобы все быстрее закончилось. Тем более что он [Лукашенко] однозначно уйдет. К прошлому уже не вернуться, не думаю, что белорусы отступят, и я не отступлю от своих принципов и мыслей. Немного притупились эмоции, пришли холода, запрещают вывешивать флаги. У меня тоже висел флаг на окне, потому что так я выражала свою позицию. Но я пенсионерка, и если мне дадут 20 базовых штрафа, мне нечем будет их платить. А заберут в тюрьму – я там просто умру со своими болячками.

Еще читала, что Лукашенко разговаривал с Путиным насчет интеграции с Россией. Я не против России – сама россиянка, многие родные там живут. Но я не за союз, а за дружбу с этой страной. Мы можем туда свободно ездить, пусть так и остается. При этом я 36 лет прожила в Беларуси и хочу, чтобы здесь что-то изменилось. Мы не должны быть в подчинении России, мы – самостоятельное государство. Можем сами строить свою жизнь, при этом поддерживая отношения и с Россией, и со всем миром.

Весь мир все понимает, знает, что Лукашенко уже не усидит на своем кресле. Но у нас связаны руки, остается только продолжать протесты и ждать. Думаю, у силовиков тоже уже что-то меняется внутри, но они выполняют свой долг перед ним, отрабатывают зарплату. В спорте командиров нет, есть начальники, а солдаты выполняют приказ. К тому же их наверняка обрабатывают, рассказывают, что они защищают страну. Но от кого? Они же сами видели многотысячные толпы людей. Сколько государственных денег на все это уходит?

– Следили за историей с экс-главой БФЛА Вадимом Девятовским, который заявил, что Лукашенко – не его президент?

– Считаю, Девятовский правильно сделал, что перешел на сторону перемен. У него очень теплые отношения с Александром Григорьевичем, но, может быть, он что-то понял и как спортсмен, и как человек, понял, что нельзя быть лизоблюдом и прикорытником. Изначально Девятовский высказывался в поддержку власти, и я писала ему в инстаграме, что очень разочарована в нем. А потом, когда он высказался против насилия, поддержала его. Не знаю, какая его дальнейшая судьба, может быть, он снова перешел на сторону власти.

Девятовский, пока был председателем БФЛА, наладил для нашей легкой атлетики международные связи. Нас везде узнали, мы стали проводить крупные соревнования. Например, таких событий, как легкоатлетический матч Беларусь – США, на стадионе «Динамо» не было с середины 1980-х. А еще были полумарафоны, которые собирали столько людей. Имя Девятовского было на слуху, он много делал и для спортсменов. Например, я как-то лежала в больнице, и мне надо было сделать операцию – тогда БФЛА выписала Ане для меня материальную помощь.

Сейчас федерацией руководит Ваня Тихон. С ним мы в очень хороших отношениях. Было ожидаемо, что его изберут. Пока Ваня готовится к Олимпийским играм. У него есть имя как у спортсмена, но как чиновник он пока себя не проявлял. Не знаю, как он будет вести себя со спортсменами. И сложно сказать, как быстро он выстроит те международные связи, которые были у Вадима. Видела, как Ваня высказывался, что он за Лукашенко. Но при этом не обязательно же быть за насилие, ложь и беззаконие? Не понимаю этого.

Считаю, что на таких должностях должны быть люди из спорта, которые начинали с малого и чего-то добились. А у нас часто не так. Тот же министр спорта пришел из армии. Еще не понимаю, зачем столько чиновников в спорте? Знаю историю, когда на Олимпийские игры ехала наша сборная из 120 человек, и 60 из них были чиновниками, люди везли своих жен и детей. За чей счет они ехали туда развлекаться? За счет государства. А потом еще говорят, что на спортсменов тратится много денег. Лукашенко говорит: покажи результат, и тогда мы тебе будем платить. Так ведь мне же надо как-то готовиться, чтобы показать этот результат! К тому же на сегодня тех, кто показывает результат, он сажает и выводит из составов национальных команд.

– Из-за чего вы оставили тренерскую работу?

– В 2002 году у меня обнаружили сахарный диабет. Считаю, это связано со спортом, ведь в моей жизни было столько перелетов, стрессов. Говорят, стресс вызывает выделение адреналина, а адреналин плохо влияет на поджелудочную железу. С тех пор все это у меня накапливалось. В 2007 году мне поставили инвалидность, но, несмотря на нее, я работала тренером. А в 2017-м, после того чемпионата в Быдгоще, слегла, стало плохо с ногой. В 2018 году носила гипс, чтобы нога не деформировалась, но это не помогло. Да еще под гипсом скопилось столько гноя, что пришлось делать операцию и спасать ногу. Потом 4 месяца носила аппарат Илизарова, но ничего не помогло – сустав разрушился, и без него стопа сместилась, нога как бы вывернулась. Мне еще шили специальную обувь, но она мне мешает. В 2019-м мне дали инвалидность без права работы.

Когда меня уволили по инвалидности, дочка ушла из спорта. У Ани произошел эмоциональный спад, и пока что она никак не настроится на возвращение, еще и не хочет работать ни с одним тренером, кроме меня. Рассказываю ей, что спорт – это ведь жизнь! Общение, выезды за границу, какие-то сборы. Обидно, что сейчас у нее этого нет.

– Как проводили тренировки с инвалидностью?

– Практически все время сидела, но справлялась, что-то показывала. Пока сустав был цел, могла ходить. Пыталась это объяснить врачам на последней медкомиссии, но мне отвечали – все равно ваша работа связана с физической нагрузкой, вам с вашей инвалидностью такое нельзя. Конечно, у меня очень много желания работать, с удовольствием помогла бы Анюте. Отвлекаться на других мне уже здоровье не позволит, хотя у меня достаточно опыта и психологического настроя.

С 2001 по 2019 годы я работала тренером в динамовской СДЮШОР. Думаю, где-то 80 детей через меня прошло, может быть, 100, но перспективных среди них не было. Анюта с детства занималась спортом, с 10 лет выступала на соревнованиях, и у нее многое стало получаться. Хорошо выступали на олимпийских фестивалях, она выигрывала Гимназиаду в Бразилии, в итоге мы дошли до юношеских Олимпийских Игр в Нанкине, где тоже выиграли. Потом Аня съездила на юниорский чемпионат Европы, последним крупным стартом для нее стал Зимний кубок Европы по метаниям.

– Государство сейчас вас как-то поддерживает?

– Вообще за победу в чемпионате мира в 1995 году мне дали квартиру. Она была не новая, дом 1986 года постройки – один из первых домов на Орловской. Еще после Аниной победы на ЮОИ мне четыре года платили прибавку к зарплате.

А сейчас... Я заслуженный мастер спорта СССР и Республики Беларусь, 18 лет отработала тренером. Во время спортивной карьеры была прикреплена к МВД, закончила карьеру в звании майора. Несмотря на то, что работала тренером, все эти годы получала воинскую пенсию. Когда мне дали инвалидность без права работы и отправили на пенсию, собрала пакет документов, отправилась с ним туда, где назначают пенсии. Две пенсии нельзя получать, и сказали: сидите со своими армейскими деньгами и даже не суйтесь в государственную пенсию, будете получать меньше. Так что на сегодня весь мой доход – 570 рублей воинской пенсии.

– Чем вы хотели бы закончить нашу беседу?

– Жыве Беларусь :). Думаю, я не одна такая, кто не может выходить на марши из-за состояния здоровья. Но я всеми силами поддерживаю протестующих. И даже если на улицах нас стало меньше, все то, что произошло, останется внутри каждого человека. Все это с нами, никто из белорусов не забудет и не простит. Надеюсь, что все изменится к лучшему, мы будем жить в мирной, доброй стране, поддерживать друг друга. Белорусы – сильные люди, мы победили в войне. Нас называют фашистами, но фашисты – не мы. Мы за мир и процветание нашей страны.