Раз Владимир, два Владимир

О затянувшемся путче в Российской Федерации.

"Гений", придумавший нанести яд на гульфик трусов Алексея Навального, вряд ли задумывался о том, что в случае неудачи его главнокомандующий и всем начальникам начальник Владимир Путин в памяти потомков навеки окажется пригвожден не к светлому образу "встающей с колен России", а к этим злополучным трусам. Страшная история о том, как государство пытается совершить акт терроризма против своего гражданина с помощью химического оружия, и комизм в деталях так и просятся в очередной сценарий Квентина Тарантино.

Современная российская политика – это про жуткое и смешное в одном ядовитом флаконе. Возможно, лишь пандемия уберегла доблестных исследователей "солсберецких шпилей" от какого-нибудь очередного позора – все-таки международные авиаперелеты в уходящем году в значительной степени оказались под запретом. Зато, судя по всему, вдохновила на "высокотехнологичные подвиги" в форме недавних хакерских атак на компьютерные сети американских министерств и научно-исследовательских институтов. Эта активность не ускользнула от внимания местных правоохранителей, заподозривших взломщиков в связи с российскими спецслужбами, что грозит Москве новой порцией санкций.

Сегодня даже не верится, с чего все начиналось каких-то тридцать лет назад…

Лето 1989 года. Первое открытое обсуждение на заседании Верховного Совета СССР кандидатов на посты в правительстве, в том числе на позицию председателя перестроечного КГБ. Мы, журналисты, буквально свешиваемся с галереи для прессы, чтобы поближе рассмотреть участников и записать происходящее. На должность председателя Комитета государственной безопасности СССР после 96 заданных вопросов, при 6 голосах против и 26 воздержавшихся, утвержден Владимир Крючков.

Во время этих невероятных для своего времени заседаний шла активная охота для редакционного эксклюзива: все эти "верхние люди", от которых в государстве что-то зависело, до середины горбачевских 80-х были наглухо закрыты от журналистов. Строго дозированная информация для народа поступала через сито государственного агентства ТАСС или коммуницировалась со Старой площади сотрудниками соответствующих отделов ЦК КПСС. Живой журналистикой на этих этажах не пахло.

Мне в тот день повезло: пока все отлавливали Крючкова у кафе, куда в перерыве дружной толпой двинулись партийные руководители и депутаты перестроечного призыва, что-то меня дернуло выйти на улицу и оказаться у правильного кремлевского подъезда. И – о чудо! – герой дня в полном одиночестве возник из заветных дверей. Он неожиданно легко согласился на большое интервью, первое, как оказалось, в тогдашней печати. Через несколько дней я уже шла к кабинету главного чекиста страны по показавшимся мне тогда вымершими коридорам здания на Лубянке.

Навстречу вышел хозяин, невысокий седой человек, внешне мягкий, с тихим голосом и интеллигентными манерами, в котором вместе с тем угадывалась внутренняя собранность. Мне удалось заглянуть в глаза шефу КГБ. Не могу сказать, что разглядела там душу. Скорее, какую-то непроницаемую сдержанность. Он улыбался, но глаза не улыбались. Разговор затянулся часа на два, с чайком из стаканов в подстаканниках, хорошо знакомых любому советскому человеку, когда-либо путешествовавшему поездом, и кремлевскими сушками. Хозяин вел себя так, будто никуда не торопится. Даже поделился секретом – показал использованные билеты на Таганку, которые после походов в театр аккуратно складировал в ящичке письменного стола. Беседа вышла неожиданно человеческой по форме и небезнадежной по содержанию. Крючков говорил о необходимости "пройти очищение правдой"; называл "закон, правду и гласность – основными направлениями перестроечных усилий" вверенной ему службы. О том, что "органы госбезопасности должны приспосабливаться к интересам общества, а не общество – к ним". И еще о том, что, по его мнению, "удалось "заразить" чекистский коллектив необходимостью перемен".

Масштабы "заражения" выяснились ровно два года спустя: в августе 1991-го последний председатель КГБ, депутат Совета национальностей Верховного Совета СССР 11-го созыва от Белорусской ССР, чекист с интеллигентными манерами Владимир Крючков вдохновил и организовал путч против упомянутых выше перемен. Крючков, по счастью, дело провалил. Путч продлился три дня. Хотя, правильнее было бы сказать, провалили его люди, которые поверили в закон, правду и гласность и вышли на улицу их защищать.

Другой Владимир, чекист с "дворовыми манерами", в путчи не играл, действовал постепенно – и в результате все в России устроил в соответствии со своими потребностями и вкусами. Появились новые "верхние люди", ассоциирующие себя с государством. И старые "нижние" – народ. А между ними спецслужбы, специальная прослойка, отвечающая за спокойствие и безопасность первых, в первую очередь, конечно, самого верхнего и его приближенных, от вторых.

Путинский режим явил миру пример, во что может превратиться страна, когда спецслужбы под предлогом обеспечения безопасности начинают работать на собственный карман, то есть не просто сажать и убивать, а еще и воровать. Силовики получили карт-бланш на вседозволенность – превращают страну в пыточную, огрызаются абсурдными законами и уголовными делами против неугодных граждан, государство дает им все новые инструменты для "эффективного использования". Но эффективность уходит "в трусы", когда силовики берут пример с "верхних" с их лицемерием, враньем, коррумпированностью и страстью к неге и роскоши.

Не хочу делать прогнозов на 2021-й. Поделюсь ощущением. Мы словно застряли на пороге. На пороге, как известно, можно топтаться долго, но так или иначе шаг сделать придется. Шаг назад к тому крючковскому путчу страна уже сделала: Путин словно воспроизвел его в новой реальности, на двадцать лет растянув во времени. Может, для разнообразия, попробовать шаг вперед? Но это уже вопрос не к спецслужбам, за многие десятилетия словом и делом доказавшим, что их выходцев нельзя подпускать к власти ни при каких обстоятельствах. Это, скорее, к потомкам тех, кто провалил крючковский путч в 91-м. К тем, кто сегодня предпочитает не замечать беспредела, убеждая себя, что их-то он не коснется. К 30 процентам опрошенных "Левада-центром", которые до сих пор считают отравление Навального инсценировкой. К 19 процентам поверивших в то, что случившееся – провокация западных спецслужб. К тем, кто, вопреки здравому смыслу и человеческому достоинству, готов и дальше оставаться "нижними".

Галина Сидорова, «Радио Свобода»