Футбольный тренер: Роман Бондаренко в одиночку восстанавливал граффити на площади Перемен

Денис Парении рассказал о том, как протесты изменили его жизнь.

В свое время Денис Паречин поиграл за ряд белорусских клубов, в качестве вратаря становился чемпионом первой лиги с «Минском», с «Торпедо-БелАЗ» выходил в финал Кубка. В 2013 году, завершив карьеру, Паречин перешел на тренерскую работу. Сперва – в «Звезде-БГУ», а после в структуре минского «Динамо» и молодежной сборной Беларуси. Но буквально на днях специалисту доложили, что контракт, действовавший до 31 декабря, продлен с ним не будет.

Учитывая нынешние события в стране и собственную гражданскую позицию, такое развитие событий для тренера новостью не стало. Денис не стесняется выражать свое мнение на Фэйсбуке, активно размещая посты, критикующие нынешнюю власть, заливая фотографии с маршей, позируя с БЧБ-флагом. Не обходит стороной он и работу Леонида Кучука и руководства «Динамо». Нынешний наставник команды и боссы подвергались критике как во время сезона, так и после его окончания.

Устав ограничиваться постами в Фейсбуке, Паречин в начале декабря (по просьбе Дениса, интервью выходит лишь сейчас) встретился с Дмитрием Руто, из «Трибуны». чтобы высказаться максимально откровенно: о событиях в стране, действующей власти, акциях протеста, а также о том, что творится в «Динамо» и структуре клуба. Встретиться же Денис предложил на Площади Перемен, где как раз и живет.

– Что для тебя значит это место – Площадь Перемен?

– Раньше это был тихий, спокойный, хороший район. Но теперь это символ сопротивления, гражданской позиции, становления нашей нации, народности. Все вместе, такой объемный символ. И место, где круглосуточно можно встретить милиционеров. Видно, что мы под охраной, о нас заботятся :)

– При встрече ты сказал: «Заходи кафе, а то могут еще забрать». Что, реально могут забрать?

– Я так иронизирую :)

. Понимаешь, я живу здесь, а прописка у меня на проспекте Рокоссовского. И когда иду домой с ребенком, думаю, что со мной рядом такой некий оберег, потому что с ребенком вряд ли заберут. А вот когда иду один, да еще и поздно вечером, думаю, что могут попросить паспорт, а там – проспект Рокоссовского. В итоге могут забрать до выяснения личности и обстоятельств. Вот такая тут реальность. Меня пока, слава Богу, не спрашивали, но ты сам знаешь, что тут существовал паспортный контроль.

– До августовских событий немногие знали вообще об этом районе, о том, что существует такая площадка.

– Так мало кто знал, какие районы есть в Минске. А теперь люди хоть географию выучили.

– Согласен, что это место войдет в историю Беларуси не только, как символ протеста, единения, но и как место трагедии?

– Поневоле – да. Тут случилась трагедия. К сожалению, такие площади образовались чуть ли не в каждом районе Минска. Но действительно горькая участь выпала именно на нашу местность, на наш район, на наш двор. Конечно, то, что случилось с Романом Бондаренко, мягко говоря, печально. Дать нормальное объяснение тем событиям просто нереально. Честно, даже по прошествии времени у меня не укладывается в голове.

В тот момент, когда все происходило – когда задерживали Романа – мы полетели с «молодежкой» в Португалию, должны были там играть пропущенный матч квалификации Евро. У нас была пересадка в Амстердаме, и мне товарищ прислал СМС: «Ты видел, что у вас творится?» А я не знаю. Захожу в интернет, а тут такие события. Честно, думал, что с Романом все будет хорошо, все обойдется. Писали ведь пока только о задержании, о том, что его увезли. В Беларуси многих хватали, потом люди выходили на свободу, хотя и получали травмы, причем иногда довольно серьезные. У меня один знакомый из другого района вышел за кормом для животных, а вернулся домой спустя какое-то время с переломом лобка и отбитыми гениталиями. Но это было в самый пик протестов, в августе.

Я думал, что с Романом максимум будет что-то такое. Имел в виду, что его задержат, может, посадят, но он потом вернется.

– Ты знал Бондаренко?

– Пересекались во дворе иногда, плотно с ним не общался. Дети гуляли на площадке, он рисовал.

– Мурал «Ди-джеи перемен» – это его работа?

– Не скажу точно, но именно Роман его постоянно восстанавливал. Выходил и в одиночку это делал.

– Когда ты узнал о событиях, что происходят у тебя во дворе, о футболе мог думать?

– По-настоящему меня прибило тогда, когда писали, что он умер. Когда же я читал о задержании Романа, было жутко и непонятно, что же произойдет дальше. А потом наступило воскресенье, был очередной марш, народ начал массово стекаться на Площадь Перемен. Будучи в Нидерландах, мы уже возвращались домой, я не вылезал из интернета, следил за тем, что тут творилось, как прессовали людей. У меня у товарища в трехкомнатной квартире ночевали 17 человек. Парни и девушки стояли и в прихожей, и в комнатах, и на кухне.

Знаю, что всем было страшно. И тем, кто прятался, и тем, кто прятал. Жена рассказывала, что почти всю ночь силовики ломились в двери разных квартир, искали тех, кого можно задержать. Так что да, реально было страшно. Но, к счастью, те 17 человек утром благополучно покинули район.

– Хотя была информация, что у людей проверяли паспорта, и не местных задерживали.

– Именно. Более того скажу, на протяжении всей недели такое творилось. Силовики лазили даже по соседним домам, не по тем, что находятся на Площади Перемен. Район был настоящим эпицентром напряженных событий. Сейчас же тоже ничего не стихло. Ты шел в кафе и увидел два белых «бобика», милиционеров, которые патрулируют детскую площадку. А я тебе скажу, что по пятницам в соседние дворы приезжает автозак и дежурит все выходные.

– Когда во время маршей и акций люди прячут у себя в квартирах соотечественников, вряд ли можно говорить о каком-то страхе. Тут на первый план выходит солидарность друг с другом и желание помочь.

– Понимаешь, страх – это нормальное явление, психологическое состояние человека. Страх мотивирует на какие-то действия. А если человек ничего не боится, то можно сказать, что он психически больной. Все нормально, не стоит стыдиться того, что ты боишься. Но в случае проведения акций, конечно, все хотят друг другу помочь, безразличных белорусов просто нет. Даже после 9 августа все те, кто был на стороне нынешней власти, колеблются, люди понимают, что в стране творятся неправильные вещи. Как сказал Фридрих Энгельс, чтобы разделить нацию, надо наказать невиновных и не наказать виновных. Точно так происходит в Беларуси. Люди, приверженцы нынешней власти, смотрят на эту реальность и начинают сомневаться. Уверен, все поменяется, что-то сдвинется. Правда, для этого нужно потерпеть и подождать не одну неделю и даже месяц. И, конечно, для разрешения ситуации нужно привлечь третью силу. А она, как я считаю, находится в Кремле. А как по-другому? Думаешь, санкции Евросоюза как-то повлияют на Лукашенко? Это как слону дробина.

Только вот на днях пришли радостные новости: МОК ввел санкции в отношении НОК Беларуси. Мы с дочкой вечером в понедельник ездили в Логойск, открывали зимний сезон катаний, и вечером, по возвращении домой, я прочитал такие приятные сообщения. Не знаешь: или Массандру пойти купить, целый ящик, или шампанское. Но на Массандру нужны пластиковые стаканчики :). Интересно, как поведут себя наши спортсмены, которые подписали провластное письмо, за какой флаг они будут бороться. У них одна риторика: надо защитить флаг, выступать под ним. Что ж, выступайте, пожалуйста. Но только учтите, что вы теперь никому не нужны. И нужно это понимать.

Читаю списки и вижу много знаковых фамилий. Думаю: ты за флаг, за действующую власть, вопросов нет, уважаю твое мнение, но только если ты можешь его аргументировать и грамотно отстоять. Я уважаю тех людей, которые имеют четкую позицию. Они с этими убеждениями живут – ради Бога. Но когда читаешь список подписантов и видишь в нем таких «спортсменов», как Михаил Ботников, заместитель Владимира Базанова, это вызывает только смех. Ботников, оказывается, КМС по плаванию. А Базанов – легкоатлет. Так, может, первого нужно было направить в плавание, а второго – в легкую атлетику. А не того же Тихона. По крайней мере Базанов выигрывал какие-то соревнования среди военнослужащих без допинга :)

. У Ботникова, я заметил, первый разряд по плаванию. Мне кажется, по плаванию на спине.

– Почему?

– Помнишь фильм «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен?» Там Костя Иночкин говорил: «А если бы я плыл на спине и показал такое же время, то был бы у меня первый разряд. Только женский».

– Как думаешь, после введения санкций МОК подписанты будут «переобуваться»?

– Смотря кто. Например, кто может так сделать? Многие сейчас пишут, что они ничего не подписывали, все сделано без их ведома или согласия. Ребята, мне кажется, проще было бы сказать своему начальству, что ни при каких обстоятельствах не будешь подписывать это письмо, а не оправдываться потом.

Сейчас некоторые футболисты начинают писать, что они не ставили свои подписи. Ладно, футболисты – это одно. Но вот я вижу в списке подписантов молодых тренеров, у которых зарплата 700-1000 рублей. Неужели эти деньги так важны, что ты идешь на подобный шаг? Может быть, у каждого своя жизнь и свои определенные ценности, но, по-моему, сделки с совестью – это самое последнее дело. Честно, у меня не укладывается в голове, ради чего те же тренеры из Академии АБФФ ставят свои подписи. Вы молодые пацаны, у вас вся карьера впереди. Что, федерация даст вам плацдарм для развития? Этого не будет. Наверное, тренеры просто боятся выйти из зоны комфорта, потерять свои деньги. Поэтому делают все, что им прикажут. И вот это больше все пугает.

Власть и чиновники в Беларуси не хотят сделать что-то лучше. Они хотят сделать так, чтобы не было хуже. И это, по-моему, неправильно. Мне моя мама постоянно говорит: «Я ни за кого. Но ты сам подумай, а будет ли лучше». Понятно, что она уже жизнь прожила, и таких людей не переубедить. Но когда такое письмо подписывают 35-летние пацаны… Подумайте о своих детях.

Мы в Беларуси привыкли жить без права выбора, привыкли, что за нас все будут решать. Поставят какого-то начальника, нами будут руководить артиллеристы, минометчики. Хорошо, что у нас еще нет военно-морского флота, а так бы во главу федераций ставили и подводников. Мне порой кажется, что надо было поступать в Военную академию. Получил бы погоны – руководил бы всем, может, возглавил бы и АБФФ. У нас же люди в погонах компоненты во всех органах, во всех сферах. Смотрю на наших начальников и думаю, что их всех производят где-то в одном месте: похожи друг на друга, одеваются одинаково (эти кепочки, курточки черные, туфельки с острыми носами). И вперед – ты уже чиновник. И самая главная задача у таких людей – не развитие, а наведение порядка.

– Провластное письмо – это некая фикция?

– Конечно. Чиновники бросили письмо, как какую-то тряпку: хочешь – подписывай, не хочешь – мы сделаем сами.

– Раз мы начали эту тему, то нужно сказать, что среди подписантов есть и представители минского «Динамо», например, генеральный директор Андрей Толмач.

– Человек системы, почему бы ему не подписать? Я его прекрасно понимаю, он работает в этой системе. Он на этом баркасе, и осознает, что дальше пути, кроме как за борт, у него нет.

– Слышал, что в «Динамо» приходил министр спорта Сергей Ковальчук и говорил, что тех, кто не подпишет письмо, в следующем сезоне не будет в команде.

– Да, я тоже такое слышал. Ради Бога – подписывайся. А чиновникам и руководителям клуба виднее, они же считают себя профессионалами. И если уверены, что смогут заполнить коллектив лояльными и при этом качественными исполнителями, с ними добиться результата, то пожалуйста, делайте что хотите.

– Тебя радует, что никто из футболистов «Динамо» не подписал письмо?

– Безусловно. Не знаю, появятся ли их фамилии там в будущем. Наверное, если заставят выйти из зоны комфорта, тогда все может быть. Понимаешь, кто-то из классиков говорил: «Продается все. Вопрос лишь в цене».

***

– О «Динамо» мы еще поговорим. Давай вернемся к событиям в Беларуси, и, в частности, на Площади Перемен. Когда ты был с «молодежкой» за границей, видел в интернете все то, что творится в твоем районе, не жалел, что тебя нет в этот момент в Минске?

– Конечно, есть момент сожаления, но тут надо понимать, что ты мог бы в данной ситуации сделать. Ребята пытались отбить Романа, сделать так, чтобы его не забирали, но их просто «освежили», отодвинули. Ничего не получилось. Сложно сказать, что смог бы сделать я.

Когда были все августовские события, я старался ничего не пропускать. А потом наступил момент понимания, что все эти наши выходы – это то же самое, что идти с вилами на танк. Только у нас нет в руках даже вил. Обученная система тебя давит, людей ни за что забирают, сажают. Тех же наших девушек – Олю Хижинкову, Лену Левченко. Если система начинает бороться с девушками, это уже не дно. Я даже не знаю, как это охарактеризовать. А еще и пенсионеров начали задерживать. За надпись «Жыве Беларусь» сажают, за сорванную с силовика балаклаву гражданке Швейцарии дали 2,5 года колонии. Мальчик за жизнь свою испугался. Видишь, какая у силовиков тонкая душевная организация. Представляешь, какие там ранимые люди работают, а мы с ними так обходимся.

У нас на районе был один случай, еще в сентябре. Шел я с дочкой в магазин, смотрю: ведут ребенка, 10-летнюю девочку, в белый «бобик». Она мелками написала на трансформаторной будке «Жыве Беларусь!» Милиционер взял ее под руки и повел в машину. Мы подбежали, набежали мамаши, начались разборки. Милиционер мне говорит: «Ты видел, что она написала? «Жыве Беларусь!» А это запрещено. Кем? Мной». Ты представляешь, какой абсурд?

– Тебе стало страшно за своего ребенка?

– Безусловно. Понимаешь, страх есть за всех белорусов. Если детей забирают, если вяжут и сажают всех, то как можно не бояться? Сейчас в каждом нашем человеке, гражданине власть видит врага, кукловода, несогласного. В Беларуси профессиональные качества ушли не то, что на второй план. Они просто не нужны. Если раньше мы занимались футболом, баскетболом, развивали все виды спорта, то сейчас у нас спорт по лизанию – кто лучше подлижет. Кто сделает это качественнее, будет наверху, при должности. Какую хочешь можешь занять, хоть главой федерации хоккея станешь. А еще аккумуляторный завод получишь, войдешь в совет директоров одного из банков. В общем, что хочешь. Главное вовремя подсуетиться и подлизать.

– Понятно, что ты имеешь в виду Дмитрия Баскова. Как тебе история о том, что он фигурирует среди причастных к гибели Бондаренко?

– Это сюр какой-то. Давай возьмем Чифирина (президент УЕФА – ред.). Допустим, в его родной Словении проходят протестные акции, и Чифирин пошел срезать ленточки. Такое можно представить? А у нас… Басков что, работник ЖЭСа, он работник коммунальных служб? Он кто? Он официальное лицо, Басков представляет Беларусь на международной арене. Что в голове у этого парня, остается только догадываться. Хотя, общаясь с некоторыми людьми, слышу, что о нем отзываются довольно положительно, мол, Басков – вполне интеллигентный, хороший, воспитанный человек. Но получается, что человек живет под какой-то маской, личиной.

– Владимир Бережков говорит, что Басков искренен в своих идеалах и предан своим убеждениям.

– Надо уважать тогда его, раз он такой преданный. Значит, у него такая позиция, и он следует ей в своих действиях. Вопрос лишь в том, что это за действия.

– А ты веришь вообще, что он был на Площади Перемен при задержании Бондаренко?

– Так все же очевидно. И он был, и боец Дмитрий Шакута. Хватает же видеодоказательств, фотографий. Куда ты против этих фактов попрешь? Те люди, которые близко знают их, до сих пор не хотят верить в причастность Баскова и Шакуты. И их понять можно, все-таки столько лет дружили, общались, вместе занимались в одном зале, играли на одной площадке в хоккей. И сейчас понять действия Баскова и Шакуты многим просто невозможно.

– После случая с Бондаренко тебе стало некомфортно находиться в своем районе?

– Мне и до этого инцидента было не особо комфортно. Белорусы постоянно находятся в рамках, в каких-то ограничениях. Любое слово, любой поступок могут обернуться определенными последствиями. И разве приятно жить в такой обстановке?

Я общаюсь с одним товарищем, который занимается агентской деятельностью в Польше. Он мне говорит, что у них в стране к власти пришли такие же люди, как у нас. Людей во время акций задерживают, прикрывают оппозиционные газеты, которые идут в разрез с существующей властью. Точно такая же ситуация, как в Беларуси. Но, опять же, там менталитет народа сильнее, люди более едины. Если им что-то не понравится, они будут все вместе, не будут бояться. Мы же к этому только идем, лишь становимся на правильный путь единения.

– Но согласись, такого единения страна никогда не знала.

– Растет новое поколение, то, которое видит мир по-другому. Существует интернет, где можно посмотреть, как живут за границей. Многие выезжают за границу и видят, что не все так правильно в Беларуси. Наши власти постоянно твердят: «Будет, как в Евросоюзе, весь народ уедет. Посмотрите на Прибалтику: оттуда уезжает молодежь». Но она это делает потому, что у людей есть выбор. В ЕС нет границ, народ уезжает. Почему и белорусы, которые хотят жить лучше, не могут уехать? Если это станет ошибкой, то люди будут за нее отвечать сами, например, вернутся на Родину.

Или говорят, что в Украине плохо. Подождите, там народ в свое время выбрал конфетного короля [Петра Порошенко], потом понял, что ошибся и выбрал комика [Владимира Зеленского]. Не понравится он – выберут нового человека. У украинцев есть выбор. А в Беларуси… Тут стараются закрыть людей в ящик, в тиски и говорить: «Следующие пять лет мы живем так и так. В новой пятилетке – по-другому». У нас такой спящий коммунизм, из которого мы не вышли до сих пор. Мы продолжаем жить точно так же, как во времена СССР. Просто обертка поменялась, а начинка осталась той же.

Недавно читал гандбольного тренера Спартака Мироновича. Великий специалист, уважаемый человек. Может, когда я достигну его возраста, 82 лет, буду мыслить так же, буду нести всякую несуразицу. Но человек отрицает очевидное: насилие и репрессии. Ради чего? Он рад, что в магазинах изобилие. Но только это изобилие почему-то стоит дороже, чем в других странах. Оно стоит в том числе, грубо говоря, человеческих жизней. Хотя она в Беларуси, по-моему, не стоит уже ничего. Надо – задержим, надо – посадим, надо – убьем.

– Сейчас возбуждаются сотни уголовных дел в отношении мирных людей, которые фактически ничего не делали, а в отношении силовиков – ни одного дела.

– Для системы это нормально. Люди держатся за нее и понимают, что если возникнет прецедент, если накажут одного, пойдет длинная цепочка наказаний. И дойдет даже того судьи, который выносил тот или иной приговор. Поэтому каждый из этой системы защищает себя и друг друга, чтобы как-то избежать наказания. Когда же режим рухнет, они все будут твердить, что не были на месте преступления, и вообще находились на рыбалке.

– Лукашенко уже заявлял, что те, кто причастен к гибели Бондаренко, в тот вечер были за границей.

– Так конечно, о чем ты говоришь. Сто процентов сидели за границей. Ой, такой бред… Хотя после тех событий ни Баскова, ни Шакуту ни слышно, ни видно. И один, и второй понимает, что произошло и какие могут быть для них последствия. Часовой механизм мины будет тикать, и в определенный момент снаряд взорвется – всех причастных накажут.

– О Баскове говорили еще в другом контексте. В сети появились аудио его разговоров с людьми, голоса которых похожи на голоса Шакуты и пресс-секретаря Лукашенко Натальи Эйсмонт. Как ты относишься к таким эпизодам и не считаешь ли, что это прямое доказательство, что не все внутри режима гладко.

– Безусловно, там идет какая-то определенная борьба. Кто-то где-то кого-то обидел, начинают друг другу мстить. И это тоже надо воспринимать во внимание. В целом, дыма без огня не бывает. Такие сливы можно было бы воспринимать с улыбкой, если бы не было так грустно в свете всех этих событий.

***

– Ты участвовал во всех августовских событиях, но в определенный момент понял, что это все равно, что идти с вилами на танк. Когда пришло это осознание?

– Еще в августе. Понял, что дальше будет все равно жестче и изысканнее со стороны силовиков. Мне кажется, нужно менять сам подход к протестам. Понятно, что народ должен выходить на улицы и обозначать свое несогласие. Но это должно давать свои плоды, надо, чтобы нас услышали. Но, к сожалению, нас только забирают. И тем не менее это людей не останавливает, потому что народ дошел до точки невозврата.

Кстати, в этой связи вспоминаю историю, которая произошла у нас на избирательном участке 9 августа. После закрытия участка комиссия вывесила итоговый протокол. У меня есть фотография, обрати внимание на цифры: Светлана Тихановская – 1407 голосов, Александр Лукашенко – 656. Протокол провисел какое-то время, а потом его убрали и повесили новый, с совершенно другим цифрами. И понятно какими. Так было везде, к сожалению. И именно это, считаю, людей сподвигло на все эти протесты и акции. Власть сама сказала: «Ребята, объединяйтесь, идите против нас. Посмотрите, какие мы нечестные, мы не умеем считать».

– По-твоему, протестующим нужно переходить к радикальным мерам?

– Ни в коем случае. Лев Троцкий говорил так: «Революция без жертв – это не революция». Да, жертвы нужны, но, извини меня, мы живем в 21-м веке. Есть масса других способов повлиять на события.

– Как ты относишься к призывам не платить коммуналку, не покупать товары госпредприятий?

–  Пойми, у власти все повязано. Условно говоря, не буду покупать сметану «Брест-Литовский», а куплю «Бабушкiну крынку». Но они же все равно в одном холдинге. Получается масло масляное. Условно говоря, не пойду в «Евроопт», а пойду в «Гиппо». А кто владеет им? Тоже вопрос. Или еду по трассе, в баке закончился бензин, впереди только заправка «Белоруснефть». И что мне делать? Загонять в такие рамки – думаю, это не выход. Но вот выходить на улицы, например, нужно продолжать. Протест должен быть обязательно, чтобы власть видела, что народ не согласен, народ не успокоился и будет продолжать бороться. И даже несмотря на те жертвы, которые протест уже понес. Например, Оля Хижинкова долгое время сидела за решеткой. Я, честно, не могу понять, что же она сделала такое против государства, что ее так наказывают. Просто вышла на улицы с цветами, выразила свою точку зрения. Так примите это как должное, услышьте Олю и весь народ. Не госпожу Кочанову запускайте со стендапами по журфаками, по студентам. Послушать, что эта дама с водоканала говорит, так можно умом тронуться. Ты представляешь, кто страной руководит? Вот такие люди. И они повсеместно.

***

– Ты не боишься, что могут в один день закрыть и тебя?

– Значит, так надо, значит, судьба такая. А на что я могу сейчас повлиять? Забрать могут любого. Буду идти в темное время суток, не понравлюсь ребятам, сидящим в «бобике», отвезут в РУВД, припаяют все, что угодно, а еще найдут свидетеля, который скажет, что я кричал лозунги и сопротивлялся при задержании. Посмотрят Фэйсбук – и за фото там заберут.

– Ты довольно смело там делаешь свои посты, размещаешь фото с маршей. На тебя компромата хватает.

– Так я же никого не оскорбляю, только с иронией все пишу. Да, есть фотографии с акций, разные видео. И я не хочу скрывать, что участвую в акциях. Я с народом. Хотя не во всех маршах участвовал.

– Как тебе новые форматы воскресных акций – выходы дворами?

– Это менее затратно для самих людей, имею в виду, что народ более защищен в своих районах, в своих дворах. Плюс идет разделение сил, правоохранители не успевают все отслеживать и везде побывать. Раньше в телеграме координировали действия протестующих, и люди, выходя из дома, сталкивались с силовиками, их сразу забирали. Сейчас же все немного по-другому, у милиционеров и омоновцев голова шатается, глазки выкатываются, и силовики не понимают, куда бежать и кого ловить. По-моему, это неплохо.

– Ты на марши ходил с ребенком. Это как способ некой самозащиты, ведь с детьми не забирали?

– Моя дочка Марта прекрасно знает, что происходит в Беларуси, я от ребенка ничего не скрываю, объясняю, почему творятся такие события. Мы с ней довольно много путешествовали, у нас родственники в Германии живут. Раза два в год мы туда обязательно ездили. И Марта мне постоянно задавала вопрос, почему в Беларуси не так, почему мы не живем подобным образом.

– Что ты ей отвечаешь?

– Пытаюсь как-то довести до детского ума, чтобы она понимала, почему так происходит. Разные вещи говорю, в том числе о политике и вообще о народе. Марта прекрасно знает, что наш государственный символ – это «Пагоня», знает историю герба, БЧБ-флага.

– Для Марты президент – кто?

– По крайней мере не этот усатый персонаж. Ребенок понимает, что в Беларуси творится беззаконие, происходят плохие вещи. Когда мы ехали в Логойск, она мне сказала такую вещь: «А ты знаешь, что весь мир будет встречать Новый год в 00.00 часов, а Беларусь – в 23.34». Я сначала не понял. Она говорит: «А это административная статья». Ребенок осознает, что сейчас в стране, и переубеждать Марту я не вижу никакого смысла.

В школе у нее классная открытым текстом говорит, что на марши ходят проститутки, наркоманы и пьяницы, они за это получают деньги. Дочка как-то пришла домой и спросила меня, почему это мы ничего не получили, почему нам не дали никаких денег. Я ей отвечаю: «Наверное, кассу не нашли».

– Тебя радует, что ребенок не прислушивается к этим словам классной?

– Я рад, что одноклассники Марты и их родители адекватные. Может, конечно, есть отдельная единица, которая поддерживает власть, но так все прекрасно понимают, что творится в Беларуси. И все они отдали свои голоса на выборах понятно за кого. Я сам голосовал за Тихановскую. Если бы был в числе кандидатов Виктор Бабарико, то отдал бы голос за него, но в нашем случае поставил галочку напротив Светланы. Может, даже не столько за нее, сколько против действующей власти.

Я просто не могу понять, как это возможно, когда 26 лет все в руках одной семьи и вот этих непонятных людей, которые ее окружают. Для меня это просто дичь. Когда ты разговариваешь с человеком, который поддерживает власть, слышишь от него «зубодробительные» аргументы: в деревнях наших чисто, спокойно. Подождите, мой дед жил в Западной Беларуси, у него всегда было чисто. У тетки в Узденском районе всегда было красивое подворье. Так, извините, если Лукашенко не будет, мы все начнем ходить в оборванных лаптях, и туалет будет там, где человек принимает пищу?

– Лукашенко уверен, что без него так и будет.

– Это уже не нам нужно давать оценку, а психиатрам.

– Когда ты ходил на акции, был момент, что ты рисковал оказаться в числе задержанных?

– Да, в ночь с 11 на 12 августа. Я поехал в Серебрянку погулять, в своем доме открывал двери, чтобы люди могли убежать от силовиков через проходные подъезды. И был один такой момент, когда чувство страха у меня ушло, немного расслабился. Сначала запустил одну компанию, которая убегала от омона, вторую компанию. И едва не запустил в подъезд тех, кого не надо, то есть силовиков. Вот это единственный момент, когда сам чуть не попался. На массовых маршах все было спокойно.

Впечатлило, когда народ собрался на Стеле в августе. Я тогда был на рыбалке, но по-быстрому собрался, закинул все в машину и, даже не переодеваясь, пошел на марш. Встретил там очень много знакомых людей, в том числе некоторых руководителей наших футбольных клубов, было немало игроков. На том марше присутствовали реально все.

– Как ты относишься к тому, что сейчас акции фактически проходят два раза в неделю (по воскресеньям и понедельникам), а в остальные дни все спокойно?

– Работать надо :)

. Мы, наверное, единственная такая нация, которая думает, что нужно не только ходить на акции, но и работать, зарабатывать деньги. Наша власть этого не ценит. Если серьезно, сложно сказать, хорошо это или плохо. Мне кажется, если акции будут проходить каждый день, то мы рано или поздно придем к радикализации. Но народ сам этого не хочет, и это правильно.

***

– Ты ходил на марши, активно выражаешь свою гражданскую позицию, не скрываешь своих взглядов. И при этом ты работаешь в клубе, который всецело подчинен действующей власти и где не принято говорить так, как ты.

– Давно Анатолий Иванович Юревич произнес очень интересную фразу, которая врезалась мне в память навсегда. В 2007 году он привел «Гомель» к серебру, в конце сезона у тренера программа «Время футбола» брала интервью. У Юревича спросили, куда он может пойти после «Гомеля» и может ли в принципе остаться в команде. Он что-то ответил, а в конце добавил: «Я служу его величеству футболу». Вот и я работаю на футбол, а не на погоны. И под кем «Динамо» – либо под «Трайплом», либо под БФСО – мне абсолютно все равно. Скажут, что я не лояльный, и выгонят – без проблем.

– С тобой в клубе проводили идеологические беседы?

– Нет, ни разу. Знают, что с меня как с гуся вода. Ну, проведут беседу, пальчиком постучат – и что, из головы или сердца что-то заберут, что-то у меня поменяется? Нет.

– Кроме того, что ты выражаешь гражданскую позицию, в Фэйсбуке ты не стесняешься «поливать» Леонида Кучука и руководство клуба.

– Пойми, это не какая-то ревность или обида на то, что нас с Сергеем Гуренко убрали весной. Это тренерская судьба, нужно быть готовым к отставкам. Но когда в команду приходит тренер всея Молдовы и Бессарабии и начинает заявлять, что в Беларуси нет вратарской школы, мне хочется спросить: «А что, в Молдове она есть? Ты кого-нибудь воспитал? Поднял хоть одного вратаря с 6-8-летнего возраста? Нет! Но ты бросаешь камень в огород тренерам, которые работали в академиях, в том числе в «Динамо». И, поверь, там специалисты классные. И ты этих людей втаптываешь в грязь».

Потом ты ставишь в состав Даниила Шапко и заявляешь, что сам его нашел. Извини, где ты его нашел? Он три года сидел в дубле без больших перспектив. Звезды сложились в двух матчах «вышки», он неплохо отстоял. И это что, ты раскрыл вратаря? Очередной плевок в адрес тех тренеров, которые работали с Даниилом.

Или есть в «Динамо» сейчас тренер вратарей Евгений Иванов. Если ты такой гуру в своем деле, то должен знать, что есть тренеры вратарей в дубле, Андрей Сацункевич и я – в академии. Давай соберемся, сядем, поговорим. Ты скажешь свое видение, расскажешь, какого вратаря хочешь видеть в первой команде. Опишешь его технические, тактические и физические стороны. И по твоим запросам мы будем лепить голкипера. Вопросов нет. Но так не происходит.

Помню, в начале 2010-х в первой команде «Динамо» работал Николай Гришин, он занимался вратарями. Но потом специалиста перевели в академию, а на его место пришел Сергей Приходько. Тренер пригласил всех коллег из структуры клуба в «Стайки», мы сели, пообщались, выяснили, что и как надо делать, на какие моменты нужно обратить внимание в юношеском футболе. У нас тогда была еще «Береза-2010», и Приходько не забыл о ней, пояснил, на какие моменты стоит акцентировать внимание при работе с вратарями в дочерней команде, а также в дубле. Все супер.

Когда голкиперов в основной команде тренировал Василий Хомутовский, у меня также был с ним постоянный контакт. Да, у него свой взгляд, своя философия. Но мы общались, мы находили точки соприкосновения. А Кучук и Ко… Пришли, назначили себя самыми умными, самыми талантливыми – и все, никого не слушают, никого не спрашивают. И вот скажи мне, почему я должен молчать в таком случае?

– Может, в тебе обида, что к тебе не обращаются за советом?

– Нет. Я не хочу, чтобы меня возводили на какой-то пьедестал. Я просто говорю, что в любом деле нужен диалог. Тренерская команда не должна замыкаться только на основе. Если бы я не видел, как работают в других коллективах, в других структурах, говорил бы, что у нас все замечательно. Но так работать нельзя.

– В «Динамо» есть хорошие молодые вратари, им можно дать шанс, но все равно приглашают в команду Евгения Помазана из «Балтики».

– Вы пригласили его, значит, он нужен. И это уже вопрос к руководству, что вы хотите добиться с ним. «Динамо» заняло с легионером шестое место. Так, извините, такого же результата можно было добиться и со своим воспитанником, своим вратарем. Но вы бы развивали парня.

На одном турнире в Бельгии я пересекся с руководителем хорватского клуба «Риека». Он мне сказал, что весь футбол в их стране работает не на команды, а на национальную сборную. В Хорватии главная задача – это воспитать игрока, продать его в сильный чемпионат, где он будет прогрессировать, а потом приедет в сборную и поможет ей добиться результата. И что мы видим? «Националка» недавно играла в финале чемпионата мира. Такой же философии придерживаются все балканцы. В итоге и молодежные сборные, и национальная всегда в топе. А в Беларуси до такого додуматься не могут…

Но главная проблема в том, что мы не умеем ждать. Хотя это больше вопрос к руководству, которому сверху сказали: «По ашчушчэниям команда должна занять первое место. И делайте что хотите». А кем? Как? Кто сможет это сделать?

В декабре прошлого года меня вызвало к себе руководство «Динамо» и сказало, что я переведен в дубль, будет смена тренерского штаба. Я спрашиваю: «Как, уже? А Гуренко знает?» Мне отвечают, что работу начну в дубле, а потом посмотрим. Ладно, хорошо. Но в клубе началась непонятная мышиная возня. Когда в декабре все нормальные команды уже занимались комплектованием, селекцией, подготовкой к сборам, в «Динамо» об этом и разговоров не шло. Выходим из отпуска – голое поле. Гуренко оставили во главе команды, но при этом руководство создавало тренеру такую атмосферу, чтобы он понимал: при первой же ошибке его уберут. У Витальича не было права на ошибку. Я уверен, что если бы «Динамо» выдало серию из 15 побед, а в 16-м матче проиграло, то Гуренко сразу бы уволили. Руководство просто ждало повода.

– Гуренко мог уйти зимой?

– У него имелся действующий контракт. Сам бы он не ушел, а вот его уйти могли.

– Как ты воспринял смену тренерского штаба в апреле?

– Я ждал этого. Тем более вспомни, какие результаты показывало «Динамо». Из Кубка вылетели, были поражения от «Руха», «Городеи» в чемпионате. Поэтому нельзя сказать, что наша отставка была несправедливой. Просто нужно понимать, что та отставка – это дело времени.

– Ты мог представить ситуацию, что тебя позовет новый тренерский штаб?

– Конечно, нет. Я бы и не пошел. Есть тренерская этика, ее нужно придерживаться, как бы тебе ни хотелось работать в комфортных условиях. Сейчас я работаю в академии «Динамо», и там для творчества – непаханое поле. И считаю, что каждому тренеру нужно поработать с детьми, посмотреть, как они растут, даже тем специалистам, которые считают себя гениями. Как говорил Булат Окуджава: «Когда я чувствую себя гением, иду мыть посуду». Вот и футбольным специалистам нужно следовать такому примеру.

– В академии есть вратари для основной команды?

– В коллективе 2003 года рождения два очень хороших парня – Тимофей Юрасов и Федор Лапоухов по кличке Гена Тумилович. Наверное, генетический код в «Динамо» остался от Гены. И у Феди похожее поведение и характер :)

. В команде 2004 г.р. выделю Ивана Шимаковича. В общем, есть в «Динамо» ребята. Но с ними нужно ежедневно работать, знать, как подойти к игрокам. И, конечно, нужна общая клубная политика: что мы хотим видеть, какой голкипер нужен и какого результата должна добиться команда.

– Возвращаясь к Кучуку, помню, ты как-то на Фэйсбуке написал: «Магазину «5 элемент» требует консультант по подбору пылесосов».

– Да, было такое. После того, как Кучук на пресс-конференции вспомнил о пылесосе. Человек показывал, что проблема не в нем, а во