Позорное фиаско

Что ждет режим Путина в 2021 году?

В 2020 году постсоветский контрпереход России подошел к своему логическому завершению. Начав со становления демократии в 1990-х годах, в 2000-х страна перешла к «просвещенному авторитаризму», в 2010-х годах превратилась в едва замаскированную автократию, а теперь же, наконец, утвердилась в квазидиктатуре. Этот путь никоим образом не был предопределен 20 лет назад. Критически важный переломный момент был пройден в 2014 году, когда началась рьяная «патриотическая» мобилизация, вызванная и подпитанная насильственной аннексией Крыма. После этого изменения в конституцию, инициированные президентом РФ Владимиром Путиным в начале 2020 года, стали естественным следствием позднего путинизма.

Еще год назад цель изменения конституции была ясна не сразу, помимо поправок, предоставляющих Путину возможность в очередной раз претендовать на позицию верховной власти на президентских выборах 2024 года, «аннулированием» своих предыдущих двух сроков подряд. Однако к концу этого смутного года стало очевидно, что расплывчатые разъяснения и неудобные правки многих параграфов российской конституции — поспешно написанных и утвержденных после трагического политического кризиса 1993 года, равносильны установлению квазидиктаторского режима с почти неограниченной властью для подавления всей оппозиции, при этом не неся за это ответственность.

Эскалация репрессий и принятие законодательства, оправдывающего их, в конце 2020 года были в значительной степени мотивированы резонансной неспособностью государства заставить замолчать Алексея Навального, лидера российской «несистемной» оппозиции. Он пережил отравление нервно-паралитическим веществом Новичок, и даже сумел разоблачить группу агентов Федеральной службы безопасности, которые преследовали его в течение многих лет и нанесли токсическое вещество вероятно по прямому приказу Кремля.

В ответ на это позорное фиаско Путин не только замял все официальными опровержениями, но и добился того, чтобы российские суды могли строго наказать всех единомышленников Навального. Теперь участие в любой акции протеста или оппозиции деятельности в России нередко приравнивается к преступлению против государства.

Медленная трансформация режима Путина с этой делигитимизацией всякого внутреннего инакомыслия вышла на новый этап. Этот триумф российских силовиков, которые теперь де-факто стали стержневой государственной структурой, неизбежно привел к серьезным международным последствиям. Это наиболее очевидно в отношениях России с Европейским союзом и, в частности, с Германией, которые Москва уже даже не пытается реабилитировать во что-то напоминающее традиционные связи. Ожидается, что отношения с США резко ухудшатся с приходом к власти администрации Джозефа Байдена, которая — в отличие от нескольких предыдущих руководителей США, с которыми Путин стремился взаимодействовать в их первые годы — похоже, имеет мало иллюзий относительно укрепления доверия или заключение сделок с Кремлем. Сейчас Москва надеется только на «выборочный диалог» по некоторым вопросам контроля над вооружениями и готовится к тому, что в ближайшие месяцы Вашингтон приступит к политике «полного сдерживания».

Одной из сильнейших движущих сил на пути России к диктатуре фактически стал масштабный и неожиданный политический кризис в соседней Беларуси. Oфициальное обнародование сфальсифицированных результатов голосования было неожиданно встречено взрывом уличных протестов, которые продолжаются и по сей день. Первоначально Путин не хотел спасать своего единомышленника-автократа, но был шокирован интенсивностью общественного восстания и чувствовал себя обязанным одобрить и поддержать жестокое применение полицейской силы белорусским режимом. Эта тактика не полностью подавила протестную активность, но превратила острый кризис в Минске в хронический и менее интенсивный.

Гнев многих белорусов был вызван внешне бесцеремонным отношением Лукашенко к пандемии коронавируса, а Путин, напротив, старался продемонстрировать серьезную озабоченность кризисом в области здравоохранения, даже несмотря на то, что его длительная самоизоляция в конечном итоге стала предметом насмешек внутри страны. В течение года в посылах кремлевского лидера, подкрепленных постоянными манипуляциями с государственной статистикой, подчеркивалось, что Россия справляется с этой сложной ситуацией намного лучше, чем многие другие страны.

Однако данные о повышенной смертности свидетельствуют о гораздо более тревожной реальности. Государственная пропаганда возвещала об успехе России в разработке вакцины против коронавируса Sputnik-V, опередив исследования в США и Европе, однако тестирование ее действенности серьезно затруднено, а производственных мощностей недостаточно ни для массовой иммунизации внутри страны, ни для экспорта. За прошедшие годы у россиян сформировалось настолько низкое доверие к своей медицинской системе, что, согласно недавнему опросу Левада-центра, 58% респондентов сказали, что не хотели бы сделать прививку отечественным вакциной даже бесплатно.

Неудачи России в борьбе с пандемией COVID-19 контрастируют с показным успехом Китая, и в этой области между двумя соседями было на удивление мало сотрудничества. Официальные лица и эксперты продолжают тепло приветствовать якобы постоянно углубляющееся российско-китайское стратегическое партнерство, которое, по мнению некоторых, в конечном итоге может перерасти в полноценный альянс.

Следует отметить, что на самом деле Путин и президент Си Цзиньпин провели всего пять телефонных разговоров в 2020 году и уж точно ни одной личной встречи. И хотя Россия готовится к жесткому давлению, которое, как ожидается, будет исходить от новой администрации США, она по-прежнему не хочет быть втянутой в эскалацию американо-китайской конфронтации. Между тем некоторые российские эксперты предупреждают, что отношения с Китаем могут негативно повлиять на традиционные связи России с Индией.

Ведущие российские СМИ, безусловно, избегают любой критики ужесточения подавления внутреннего инакомыслия в Китае, но совершенно очевидно, что силовики Путина не могут повторить эффективный контроль этой страны над Интернетом или полностью заставить замолчать тех, кого недавно назвали «иностранными агентами». Российский автократический режим, возможно, в прошлом году превратился в диктатуру, но от этого он не стал более эффективным или менее коррумпированным. А нежелание многих элит изменить свой квазизападный образ жизни в некотором роде усиливает и дополняет растущее желание перемен в усложняющемся российском обществе.

Эскалация внутренних репрессий часто сопровождается более агрессивным внешними мерами, типичным примером этого в прошлом году стал сдвиг во внешней политике Пекина в сторону так называемой «дипломатии волка-воина». Москва, однако, в 2020 году проявила больше осторожности и сдержанности (в том числе, когда дело дошло до манипулирования конфликтами в Сирии и Ливии, оказания военного давления на Украину и Грузию или проведения различных «гибридных» атак против Европы), чем можно было бы ожидать при решительном строительстве диктатуры в самой России.

Путин, похоже, все же опасается чрезмерных военных обязательств, хоть он скуп и когда дело доходит до расходования накопленных финансовых резервов на стимулирование внутренней экономики или сокращение бедности. Новый год, который в России, как всегда, начинается с продолжительных праздников, не пестрит датами для усиления патриотических чувств, такими как празднование 75-й годовщины победы во Второй мировой войне в 2020 году. В преддверии сентябрьских выборов в Государственную Думу Путину, возможно, придется поискать за границей возможность зарядить население какой-нибудь новой историей успеха.

Павел Баев, jamestown.org