Леонид Судаленко: Мне бояться нечего

Известный правозащитник рассказал о потрясающей солидарности белорусов.

Накануне в Гомеле прошел один из самых длительных обысков. Проводили его порядка 11 часов сотрудники отдела по борьбе с организованной преступностью и коррупцией в офисе общественно-политического центра, расположенного по улице Полесской, 52.

— Они пришли в рамках возбужденного уголовного дела, связанного с оскорблением прокурора, по которому обвиняют гомельского активиста Владимира Непомнящих, — рассказал «Салідарнасці» правозащитник Леонид Судаленко, который работает в этом центре уже 20 лет.

Сам правозащитник уверен, что «дело Непомнящих» стало предлогом для оснований провести обыск.

— В рамках этого уголовного дела якобы в моем офисе могут быть предметы, документы, имеющие значение для дела. Силовиков не интересовало что-то запрещенное, как оружие или наркотики. Их интересовала информация, носители информации и банковские карточки.

Из чего мы сделали вывод, что «дело Непомнящих» явилось предлогом для того, чтобы войти якобы на законных основаниях.

Допустим, какое отношение к оскорблению прокурора (Владимира Непомнящих обвиняют в угрозе должностному лицу — «С») имеют мои личные банковские карточки? В них не написано, какими словами мог выражаться Непомнящий.

Также 5 января проходил обыск и у меня дома. В итоге в офисе забрали пять единиц оргтехники, дома — ноутбук. Сейчас, видимо, будут изучать информацию о том, кому я помогал после выборов и как, — делится Леонид Судаленко.

Судаленко говорит, что больше десяти часов сотрудники МВД переписывали папки с делами клиентов центра.

— Их у меня штук 250. Вот они берут папку «Иванов», 27 листов, и переписывают все в протоколы изъятия. Потом сложили в большой ящик, опечатали и увезли. Зачем им 250 папок моих клиентов, если они пришли по оскорблению должностного лица?

Возможно, сейчас всех этих людей будут вызывать для дачи каких-то объяснений, спрашивать, кто и как оплачивал им госпошлины для обжалования дел, ИВС после задержания. Может быть, ищут какие-то денежные каналы, — предполагает юрист.

После обысков его самого увезли в РОВД, однако после допроса отпустили.

— Меня также опрашивали о том, кому и как я помогал, — рассказал Судаленко.

Он не исключает того, что давление на правозащитный центр и его лично будет продолжаться, однако прекращать деятельность не собирается.

— Я человек в правозащите не случайный, за 20 лет работы дома это был уже четвертый обыск, а в офисе, наверное, их прошло с десяток. У меня лично по-разному складывались отношения с властью.

Я понимаю, что та деятельность, которую осуществляю, властям не нравится. Но с другой стороны, для того, чтобы бабушку перевести через дорогу, я не должен брать разрешение у власти. Я просто беру эту бабушку за руку и веду, чтобы ее не переехала машина. Где-то так я расцениваю свою мирную законную деятельность по защите прав человека.

В определенной степени для меня это уже смысл жизни. Я себя в другом качестве не представляю. Если Лукашенко говорит, что не представляет, как дальше жить, если он не будет президентом, то Леонид Судаленко не представляет, как дальше жить вне правозащиты, — признается правовед.

Он утверждает, что никакой противоправной деятельностью никогда не занимался, поэтому к происходящему относится философски.

— Я всегда воспринимал работу как праздник. Помощь другим людям — это то, что дает мне силы. Конечно, сейчас в том качестве, в котором центр существовал и помогал до вчерашних событий, он какое-то время не сможет работать.

Но уже звонят люди, хотят помочь, кто-то предлагает б/ушный ноутбук, кто-то еще что, белорусская солидарность никуда не ушла, она есть! Я уверен, что восстановление оргтехники — это вопрос времени, восстановимся и будем дальше работать.

Но когда с самой высокой трибуны нам говорят, что «иногда не до законов», когда мы, правозащитники, констатируем, что в стране возникло чрезвычайное положение, — когда стреляют, то в любого из нас могут попасть. Все может случиться и возможности того, что преследование будет продолжаться, я не исключаю.

Но силы мне дает то, что я ничего противоправного не совершал, мне бояться нечего. Бежать скрываться за границу я не собираюсь. Если мне что-то предъявят, это будет просто «от лукавого», — подчеркнул правозащитник.