Андрей Шарендо: Мы для власти как кость в горле

Активист «Европейской Беларуси» рассказал о своей семье.

Власти устроили настоящую охоту на семью брестских активистов гражданской кампании «Европейская Беларусь». Бесконечные административные аресты, штрафы, а теперь и уголовное дело. Очевидно, что Шарендо «выдавливают» из страны, но они уезжать не хотят, передает «Белсат».

Последний эпизод бесконечного давления на активистов начался вечером 29 декабря – Андрей Шарендо пошел играть с 4-летним сыном. К ним выскочили милиционеры, сказали позвонить в домофон, чтобы ребенка забрали. Новогодние праздники Андрей провел в изоляторе.

После 6-суточного ареста мужчина узнал, что милиционеры выломали дверь в его квартире. Дома были жена с сыном. «Гости» провели осмотр, изъяли ряд вещей, а Полину Шарендо-Панасюк задержали и в наручниках отвезли в ИВС. Позже ее перевели в СИЗО и завели уголовное дело по арт. 364 УК («Насилие либо угроза применения насилия в отношении сотрудника органов внутренний дел»).

И это не все: Андрея Шарендо снова судили и вынесли решение -наказать 15-дневным арестом. Активиста могут арестовать в любой момент, а пока он на свободе, пообщался с журналистами.

У детей был сильный стресс

Младший сын Стах был в доме, когда силовики сломали дверь и в квартиру ворвались десять человек в черном да в масках. После этого сын прибегал среди ночи, ложился на кровать, где обычно спит Полина, и спрашивал: А где мама? Ему четыре года, он уже не такой малыш, трудно объяснить, где мама. Сначала ему говорили, что она поехала в магазин, а потом Стах спросил, не забрали ли эти плохие люди маму в тюрьму.

У старшего сына был шок, забрали его компьютер, который всего несколько недель назад мы поставили, установили игры и программы. Также мы не смогли найти еще некоторых его вещей. В первый день Славомир несколько часов плакал.

Помoгает солидарность

Солидарность ощущается очень сильно. На своей странице в «Фейсбуке» 5 января я сделал пост с просьбой помочь – нужно было срочно вставить новые двери и найти Славомиру компьютер. И уже через несколько минут люди откликнулись: уже есть варианты поставить новые двери, тоже разобрались с компьютером для Славомира, кто-то перечислил деньги на карточку.

Поэтому хочу поблагодарить всех людей, которые откликнулись на нашу ситуацию и помогли в трудный момент.

Конечно, приходится непросто, но у нас много друзей и знакомых, есть хорошие бабушка с дедушкой, которые во всем нам помогают.

Но особенно важна людская солидарность. Когда я сидел, к Полине и родителям приходили незнакомые люди и предлагали различную помощь. Нашу позицию разделяют тысячи, и это помогает справляться со сложностями.

Вместе прошли через протесты и аресты

Друг друга мы знали с 2001 года, но более тесно познакомились в 2005 году, когда началась президентская кампания Александра Милинкевича. Мы вместе были в инициативной группе и вместе собирали подписи. Так наше знакомство сначала переросло в дружбу, а позже – в более теплые отношения.

Через год мы вместе стояли на площади Калиновского, вместе были в этих палатках. Вместе прошли через аресты. С тех пор мы – близкие люди. Свадьба была в 2008 году, мы венчались в Слониме.

А уже через год у нас родился старший сын – Славомир-Витовт, а позже, в 2009 году, на День Воли родился Стах.

Опять – уголовное дело

В 2010 году тоже была площадь. Снова мы активно участвовали в так называемой президентской кампании – были в штабе Андрея Санникова. Снова мы вышли на площадь, Полина – в Бресте, а я – в Минске.

Позже меня задержали, наказали арестом. В 2011 году, 3 или 4 января, к нам также пришли с обыском сотрудники КГБ. Ровно через десять лет ситуация повторяется, нам снова грозит арест и реальные сроки. Тогда мне пришлось уехать в эмиграцию, я провел там более полугода. Когда все утихло, я смог вернуться в Беларусь, а уголовные дело за протесты 19 декабря 2010 года было прекращено.

«Будущее детей мы видим только в Беларуси»

Мы с Полиной – патриоты своей страны, мы выступаем за перемены, нам важно, чтобы Беларусь была настоящей европейской страной, и мы видим будущее наших сыновей в Беларуси. Мы много усилий положили, чтобы Беларусь действительно была свободной, и теперь, когда осталось несколько шагов к победе, уезжать совсем не хочется, и мы не собираемся этого делать.

Кость в горле

Почему нас преследуют? За правду. Мы всегда ее говорили – и чиновникам, и милиционерам. Поэтому для властей и спецслужб Бреста мы как кость в горле. Поэтому в первую очередь против нашей семьи при любом случае делались различные провокации и репрессии.

Теперь-очередной шаг этой системы: во-первых, чтобы запугать людей и показать, что они могут ударить по любому человеку, а во – вторых-это персональная месть мне и Полине за нашу позицию.

Первый раз я был задержан в 2006 году, с тех пор по административкам отсидел примерно полгода.

Дело Полины

Пока о Полине известно не много: ее перевели из ИВС в СИЗО. В СИЗО условия, с одной стороны, лучше, чем в ИВС. Но я знаю Полину, она как настоящий достойный человек не признает порядков этих учреждений. В ИВС она отказывалась выходить на проверки и поднимать руки вверх, поэтому все время Полине угрожали карцером. Но мы знали, что в ИВС нет карцера, и единственное, что они могут сделать, – посадить в самую худшую камеру. А в СИЗО при таких условиях есть угроза, что Полина просто не будет вылезать из карцера. Лучшая помощь для Полины сейчас – это писать ей письма.

Шантажируют детьми

Когда я сидел шесть суток без всякого суда и узнал, что они схватили еще и Полину, в первую очередь волновался за детей. И эти волнения подтвердились: начались звонки со службы опеки, звонили из школы и отдела образования, спрашивали, что с детьми, чуть ли не ехали к нам. У нас были предупреждения за участие в акциях, и они хотели этим воспользоваться. Но для них было неожиданным услышать мой голос, они думали, что я сижу в темнице. Их успокоило, что я дома.

Когда меня закроют в ИВС на не досиженные 15 суток, неизвестно, как будут действовать органы опеки. Это ненормально, когда в 21 веке в европейской стране при живых родителях и бабушках пытаются забрать детей. Безумие – использовать детей для давления на активистов.