Год неудач для Путина

Что ждет Россию в 2021-м?

Восстанавливаясь после праздничного периода, Россия, как обычно, начинает год с большими надеждами и низкой активностью. Но у прошлого года было поразительно другое начало, ведь Владимир Путин преподнес один из своих фирменных сюрпризов и представил инициативу спешного реформирования конституции, но ее пришлось перенести из-за пандемии COVID-19. В то же время, Путин спровоцировал широкое общественное обсуждение и политические волнения, назначив нового премьер-министра и переформировав правительство. В этом году событий подобного размаха не намечается, даже при том, что выборы в Госдуму назначены на сентябрь. Ожидается, что эта кампания будет жестко контролироваться, при этом на закостенелой политической арене страны не произойдет практически никаких изменений.

Опасения в Кремле по поводу последствий этих выборов вызваны продолжающимся кризисом в соседней Беларуси, где борьба за пост президента в августе прошлого года должна была стать ритуальным подтверждением стабильности автократической системы, но вместо этого вызвала взрыв уличных протестов. Агрессивные репрессии опального правителя Лукашенко еще не полностью восстановили порядок на улицах, и некоторые эксперты предупреждают, что даже незначительное дезертирство среди уставших белорусских правоохранителей может вызвать цепную реакцию предательства, за которой последует новая волна огромных массовых митингов. Лукашенко вынужден был отказаться от своей старой игры в дистанцирование от России. Его режим становится все более зависимым от благосклонности Путина, а также уязвимым для давления Кремля. В Москве, тем не менее, оценивают белорусского правителя как политический пассив и продолжат работу над планом надежной ему замены.

Тем, кто планирует политику в России, ясно, что быстрое испарение традиционной популярности (или, по крайней мере, пассивного принятия) Лукашенко среди белорусов было вызвано его высокомерным отношением к пандемии коронавируса. Поэтому дискурс Кремля сознательно сочетает в себе послания об огромных усилиях по борьбе с болезнью и якобы имеющиеся доказательства того, что ситуация внутри России стабилизируется.

В лучшем случае Россию ждет затяжная стагнация

Манипулирование ежедневным потоком данных позволяет официально утверждать, что распространение болезни находится под контролем, но основные статистические данные о превышении уровня смертности свидетельствуют о том, что Россия переживает один из самых тяжелых в мире кризисов в области здравоохранения. В то же время, неослабевающая пропагандистская кампания о высокой эффективности разработанной в стране вакцины Sputnik V не может убедить россиян вакцинироваться, и продолжает нарастать гнев по поводу неправильных действий правительства во время пандемии.

Это недовольство усиливает серьезные опасения по поводу экономической ситуации: 73% россиян ожидают, что 2021 год будет трудным для экономики, а 62% считают, что политическая ситуация также будет сложной. Правительство премьер-министра Михаила Мишустина обещает больше государственного регулирования в ключевых отраслях и жесткого контроля над финансовой системой, но по-прежнему скупится на предоставление социальной поддержки. Путин пытается продемонстрировать обеспокоенность по поводу увеличивающейся бедности и говорит об индексации пенсий, но он явно избегает каких-либо четких указаний или щедрых обещаний. Независимые эксперты в значительной степени пренебрегают прогнозами правительства относительно умеренного восстановления. Они утверждают, что значительное сокращение покупательной способности разоренного среднего класса в сочетании с продолжающимся сокращением доходов от экспорта энергоносителей гарантирует в лучшем случае затяжную стагнацию.

Экономический спад в России косвенно, но неизбежно отбирает энергию у внешней политики страны, которая стала явно более осторожной, чем раньше. Путин начал 2020 год с ряда настойчивых шагов, направленных, в первую очередь, на расширение возможностей на Ближнем Востоке: в Сирии было начато наступление на контролируемую повстанцами провинцию Идлиб, в Ливию направили наемников ЧВК Вагнера, Саудовскую Аравию пытались заставить сократить добычу нефти, чтобы поддержать базовую цену. Все эти затеи быстро получили неожиданный отпор. А Турция еще больше подорвала некоторые из них, нанеся осенью самый серьезный удар по господству России на Южном Кавказе своим силовым вмешательством в войну между Арменией и Азербайджаном.

Возможность и готовность проецировать власть ранее давали преимущество во внешней политике России. Но в 2020 году пределы этой способности стали видимыми, и поэтому политическая воля к рискованным операциям ослабела. Не столько амбициозность, сколько необходимость продолжения полузавершенной военной модернизации побуждает высших руководителей России требовать увеличения финансирования. Но предстоящие сокращения в распределении ресурсов вызовут дальнейшие задержки в осуществлении крупных программ перевооружения. Затянувшаяся и продолжающаяся самоизоляция Путина заставляет его настороженно относиться к неучтенным рискам и издержкам внешней деятельности, однако это также побуждает доказать, что его контроль над принятием политических решений не ослабевает.

Скрытая, но растущая уязвимость России перед вызовами, возникающими в международных отношениях, подрывает ее привычные позиции, а также вдохновляет некоторых ведущих аналитиков на прогноз массового кризиса в глобальном управлении. В основе такого анализа лежит мрачное предчувствие дальнейшего ужесточения политики Соединенных Штатов по отношению к России, и не может скрыть этих опасений характерное злорадство российских комментаторов по поводу провалившейся «цветной революции» в Вашингтоне на прошлой неделе (6 января). И напротив, российские комментарии о недавней массированной кибератаке на правительственные учреждения США были предсказуемо скудными, за исключением обычных отрицаний. Однако, хотя эта атака еще не была убедительно приписана Службе внешней разведки, инцидент, несомненно, повлечет за собой суровое возмездие.

Внутренние и внешние проблемы России накапливаются, но даже экстренные ответные меры являются паллиативными и нерешительными, и не походят на стратегический курс. Перспектива того, что Китай может выйти из болезненного спада, вызванного наступлением пандемии, еще более динамичным и политически агрессивным, не радует Москву, где усиливаются опасения по поводу асимметричной зависимости.

А перспектива восстановления глобального лидерства США, подкрепленная медленным преодолением внутренних разногласий, но быстрым укреплением связей с ключевыми союзниками, вызывает еще большую тревогу: Россию беспокоит то, что вскоре ее «гибридные» попытки проецирования власти окажутся под контролем. Оппортунистическая политика устранения конфронтации между США и Китаем могла бы принести выгоду, но она требует большего внимания, опыта и репутации, чем Путин может аккумулировать. Кремль может преуспеть в подавлении внутреннего недовольства, но разочарованная и демобилизованная Россия почти наверняка окажется одной из проигравших, когда мир будет восстанавливаться после пандемии.

Павел Баев, jamestown.org