Люди на морозе: Как те, кто должен работать в любую погоду, переживают сильные холода

Репортаж о тех, кто вынужден работать в любую погоду.

Утро 16 января началось с бодрых -18 ºС, к вечеру должно взбодрить еще сильнее. Кажется, в такую погоду лучшим решением будет остаться дома, но подходит оно далеко не всем. «Чем согреваюсь? Лопатой!» — улыбается молодой человек в фирменной куртке Белорусской железной дороги, который убирает снег у вокзала. Он бы рад остаться в теплом помещении, но кто за него будет наводить порядок? Журналист tut.by Любовь Касперович прогулялась по Минску и пообщался с «людьми на морозе», которые вынуждены работать в любую, даже самую суровую, погоду.

«Когда снимаю лишнюю одежду, все говорят: „О, ты так похудела!“»

Возле железнодорожного вокзала жизнь кипит, как и в любой другой день. Гудят прибывающие поезда, тарахтит трактор, который увозит остатки сугробов, искрят троллейбусы, гремят урнами сотрудники «Горремавтодора».

На своем неизменном месте и водители такси. Те, кто работает «от борта», уворачиваются от любых вопросов о их нелегком житье-бытье. Водители, которые принимают заказы через диспетчерскую службу, оказываются более открытыми к общению.

— В морозы клиентов больше. Потому и работаем, — говорит водитель такси. В руках у него — большой термос с чаем, которого должно хватить на ближайшие 12 часов — столько он сегодня планирует отработать.

— А разве выгодно в такую погоду ездить?

— Если бы было невыгодно, никто бы не работал. Просто выгода разная: когда больше, когда меньше, — честно отвечает водитель. — В мороз люди быстрее садятся. Да и коэффициент немного выше. Так что нормально. Я надел куртку потеплее, машину не глушу. Выдержим, — улыбается собеседник.

На привокзальной площади «завіхаюцца» работники Белорусской железной дороги в ярко-оранжевых куртках — наводят порядок и убирают «останки» сугробов.

— Чем согреваюсь? Лопатой! — говорит один из рабочих, пока бодро орудует инструментом. — Если замерз, идешь греться. Так что холодов мы особо не чувствуем.

— Но вы даже без шарфа!

— После армии и не такое выдержишь. Особенно когда сидишь на полигоне. Вроде тепло оделся, а все равно холодно. Так что я адаптированный.

Спускаемся в подземный переход, который соединяет вокзал и улицу Кирова. Здесь сухо, но, как и наверху, очень холодно.

Наталья уже третий год работает в павильоне, где продает розы. А вообще уже 30 лет занимается цветами. Говорит, что морозов она не чувствует. Свое рабочее место она оборудовала так, чтобы и себя согреть, и цветам не дать замерзнуть.

— Тут у меня два обогревателя. Под ногами — кусок пенопласта. Сижу обычно на барном стуле — повыше от холодной земли. Цветы стоят в двух-трех бочках, чтобы не примерзли к полу. На ночь стараюсь их максимально высоко над землей поднять, — рассказывает о своих лайфхаках Наталья. — Я уже 30 лет работаю с цветами. Помню, как продавала их в специальных ящиках и обогревала свечами. Так что сейчас все намного проще.

Сама Наталья, как она выражается, привыкла одеваться как капуста.

— Когда сниму лишнюю одежду, все говорят: «О, ты так похудела!», — улыбается продавец. — Это дело привычки. Собака сдохнет — но человек привыкнет.

По словам Натальи, в морозы цветы покупают редко. Да и в эпоху ковида проходимость в переходе упала, что сказалось на продажах.

— Кто-то не боится коронавируса, а кто-то сидит дома, держится подальше от людей. Но цветы все равно покупают. Предприятия берут, когда поздравляют своих работников. Иногда домашние дарят. Бывает, люди покупают цветы, просто чтобы поднять настроение. На днях девочка — социальный работник — покупала своей подопечной розы, хотела порадовать бабушку. Но есть и другая сторона — похороны. И сейчас их, сами понимаете, немало.

Работники железной дороги в ярко-оранжевых куртках встречают прибывающие пассажирские поезда, а затем каждый «простукивают». Илья объясняет: так проверяют, нет ли повреждений в подшипниках.

Сам он натянул снуд почти до глаз: не очень любит холод. Но работать надо. Смена у работников длится 12 часов. В перерывах между поездами они могут греться в теплом помещении.

— Еще смотрим, нет ли какого обледенения. Но поезда и не такое видели. Мороз для них — как и жара. Тут нет ничего сверхъестественного.

Водители общественного транспорта, которые дожидаются отправления на маршрут на диспетчерской станции «Дружная», удивляются вопросам о том, как сильные морозы сказываются на их работе. Говорят, как работали, так и работают, только печку приходится включать на полную мощь.

— Все мерзнет! — говорит водитель троллейбуса. — Но что поделать, возить людей надо.

— А то, что троллейбус в соли, вам не мешает?

— Если помыть, тогда вообще все замерзнет. Так что потерпите, — улыбается водитель.

Водители автобусов тоже уверяют, что сильные морозы на их работе никак не сказываются.

— Как готовимся к рейсам? Собрался и пошел работать. Заливаем арктическое топливо, так что стать посреди дороги не боимся. Печки сейчас работают максимально.

«Разве это доступно пенсионеру? Вот и придется стоять на морозе неделю, чтобы за пломбу заплатить»

Мороз морозом, а в переходе, который ведет к Комаровскому рынку, по-прежнему можно купить все, что душа пожелает. Нужны очки — пожалуйста. Хочешь модную сумку — так вот же она (и даже логотип на ней будет такой же, как в бутике Gucci). Спрос здесь рождает предложение, потому и ассортимент адаптируется под суровые погодные условия: теплые шерстяные носки, шапки, стельки, водолазки, варежки и перчатки, шарфы и палантины.

Людмила была бы рада остаться в мороз дома, но не может себе этого позволить. Уже несколько лет она на пенсии. Денег хватает не на все, потому она и вынуждена торговать в переходе — даже при минус 18. Даже с учетом того, что за день, по ее словам, удается заработать примерно 10 рублей.

— Самосвязанные носки можно продать за семь рублей, если размер побольше — за рублей 8−9. Но еще же нужно вычесть стоимость ниток. Рублей десять в день зарабатываем, но целый день тут не постоишь.

Людмила — ремесленница. Она вяжет шапки, носки и варежки. В дополнение к ним торгует и другими — промышленными — изделиями.

— Мест для торговли ремесленников нет. Организуются выставки, но участие в них платное. А нужна какая-то копейка. Вы же видите, какие цены. Показывают, что инфляция составила пару процентов. Но сахар в магазине поднялся в цене на 20 процентов, масло подсолнечное — на 50. Картошка — и та подорожала. Все искажается, нет достоверности. Или главе государства предоставляют неправдивую информацию и создают тепличные условия, или что… Но нам же никто эти условия не создает. Мы сами выживаем, как можем. Вот я недавно за пломбу заплатила 66 рублей, и это самая низкая цена в государственной поликлинике. Разве это доступно пенсионеру? Вот и придется стоять на морозе неделю, чтобы за пломбу заплатить.

Холодов Людмила не боится: говорит, привыкшая. На протяжении пяти лет она жила на крайнем Севере, где научилась одеваться так, чтобы ничего себе не отморозить. Сегодня она в длинной дубленке, под ней — две кофты, на ногах — теплые шерстяные носки, в сапогах — войлочные стельки.

— Можно работать, — улыбается женщина. — Только жить стало накладно. Что бы нам ни обещали, жить лучше не становится. Конечно, все можно выдержать, но такое пренебрежение к народу — нет. Наш народ добрый, но нельзя из него последнее выдавливать, — делится мнением Людмила.

На Комаровке вся жизнь теплится под куполом крытой части рынка. На сезонном рынке вместо покупателей сейчас гуляет ветер. Не боятся морозов только Людмила и ее сосед, которые продают засушенные травы: мелиссу, мяту, зверобой, полынь и другие дары природы, из чего можно сделать чай или, например, средство для больных суставов.

Людмила говорит, что они работают здесь с 11 до 16 часов. Периодически — по очереди — ходят в теплое помещение погреться.

Несмотря на то что в сезонной части рынка не работает больше никто, на количестве покупателей это не сказывается. Потому и работают — даже в сильные морозы.

— У нас свои клиенты, идут к нам люди целенаправленно. За день могут и десять человек прийти, — рассказывает женщина.

К морозам в минус 20 она относится просто, как будто это что-то привычное.

— А как на рыбалку люди ездят? А на Севере работают? Не знаю, мне сейчас нормально. Утеплилась я хорошо, стою не на голой земле, а на поддоне. Так что можно терпеть, — улыбается.

Валентина продает замороженные морепродукты. Морозильник она сегодня даже не включала — и природного холода хватает.

— Утром привезли охлажденную рыбу. За полдня она стала очень охлажденной, — улыбается собеседница.

Валентина работает на рынке практически целый день — до 17 часов. Говорит, что для нее такие морозы — это уже слишком. Но место и холодильники оплачены на месяц вперед, так что «не выйти невозможно — вот и стоим». За полдня у нее был один покупатель, в кассе — всего 17 рублей.

— Фрукты сейчас продают на крытом рынке, так что нам трудновато. Когда есть другие продавцы, у нас дела идут более-менее. Сейчас выживаем за счет постоянных покупателей.

— Как вы спасаетесь от холода?

— Ой, оделась сегодня так, что повернуться не могу. Если стоишь, мороз пробирается, так что нужно хотя бы туда-сюда ходить. У меня тут и куртка, и жилетка, и пальто, и два свитера. Я, честно говоря, непривычная к морозу. Еще и маску нужно носить. Вчера вот обморозила губы. Щиплет, болит, но ничего. Главное, до четверга продержаться — там уже должна наступить оттепель.

Кого-кого, а уличных музыкантов в такой мороз встретить мы не рассчитывали. Но — встретили.

Пятеро молодых мужчин стоят у входа на станцию метро «Площадь Якуба Коласа» и поют «Купалінку». Стоят прямо напротив двери. Здесь, говорят, самое комфортное место в переходе: когда проезжает поезд, из вестибюля вырывается поток теплого воздуха.

— В такую погоду не хочется из дома выходить, а вы решили петь. Смело.

— Вот так любим музыку! — смеются музыканты. — На самом деле это лучше, чем диван сторожить.

У каждого из них есть свои проекты, но иногда они собираются вместе, чтобы дополнительно заработать.

— Такие вот мы скромные ремесленники, — улыбаются. — Честно говоря, холодный воздух для голоса не очень полезен. Посмотрим, что будет через два дня.