Новый взрыв протестов неизбежен

Буквально завтра, послезавтра — в любой день может что-то случиться.

Геннадий Коршунов — социолог, экс-директор Института социологии НАН, который накануне выборов раскрыл низкий рейтинг Лукашенко. Сейчас Геннадий часто пишет аналитические посты в Facebook о белорусском протесте и постоянно приходит к выводу, что никуда он не сдулся, а победа революции (в широком смысле) неизбежна. О том, на чем основан научный оптимизм Коршунова, с ним поговорил «Зеленый портал», а The Village Белорусь также собрал главные выводы из свежего исследования социолога о революции в белорусском обществе.

— Господин Геннадий, вы недавно писали в Facebook, что протестные марши превратились из воскресных в ежедневные. Могли бы вы проанализировать три формы белорусcкого уличного протеста — воскресные общегородские марши, потом районные, и теперь ежедневные местные активности?

— Большие воскресные марши имели большой смысл, потому что они показали, сколько нас много. Показали нам самим, показали властям и всей вселенной. Кроме того была большая психологическая роль: люди неделю ждали, чтобы выйти в воскресенье вместе с другими и получить позитивный заряд.

Но с течением времени, когда власть научилась противостоять силовыми методами этому большому формату, марши стали районными. Я считаю, это хорошо, потому что на те большие марши, при всей их масштабности, каждый выходил индивидуально: была централизованная информация через большие ТГ-каналы, каждый выходил прежде всего сам, после уже громада собиралась и двигалась.

А на районных маршах такая индивидуализация и «централизация» уже не работала. Люди вынуждены были на своем уровне (районном, домовом, дворовом) учиться вырабатывать и укреплять механизмы горизонтальных связей с соседями. Это очень полезная вещь. Большие телеграмм-каналы стали не нужны, сейчас задают тон маленькие дворовые и районные чаты.

Власть давление усиливала и такие большие районные марши тоже стали опасными. Горизонтальные связи между людьми возникали потихоньку, но под давлением власти только усиливались. Люди все больше совершенствовали модели самоорганизации.

Малые группы выдумывают стратегию протестов, а потом ее масштабируют. Возникают группировки, которые делят роли: кто-то разрабатывает маршруты, кто-то следит из дома за появлением автозаков, кто-то передает новости из телеграма, пока другие на акции. Представить такое в августе или в сентябре было невозможно. Это великолепный опыт.

Протестные акции укрепляют ту горизонтальную социальность, которая сейчас выстраивается. Я бы даже сказал, что это новое измерение гражданственности.

Я оцениваю изменение формата с воскресного на ежедневный очень позитивно. Сейчас акции проходят каждый день, все время. Каждый день страна протестует. Такие «мерцающие протесты», на которые власти сложно оперативно среагировать.

— А можно ли сказать, что мы вернулись к формату, который был в августе, когда ежедневно что-то происходило: шествия, цепи солидарности?

— Я думаю, нет. Это же были совсем другие протесты. В августе люди вышли, потому что это был взрыв непонимания в ответ на несоизмеримое насилие. Люди не понимали, это был просто эмоциональный всплеск на морально-этической базе. Каждый выходил, потому что просто не мог не выйти.

А сейчас это уже самоорганизация самым естественным образом. И в этом я вижу большую перспективу. Это фундамент для будущей местной власти. В то же время активность, которую люди проявили на рабочих местах, составляя письма против насилия от имени своих организаций, записывая видеообращения — это альтернатива официальным профсоюзам, пока неформализированная. Это укрепляет корпоративный дух.

Эмоциональная волна августа превращается во что-то другое. Есть ощущение силы, потенциала, но пока не всегда понятно, как эту мощь можно использовать.

Например, на этой волне фактически сформировались белорусcкие диаспоры. Раньше их, можно сказать, не было, белорусы за границей жили разобщенно, присоединялись то к русским, то к украинцам. Выражение «белорус белорусу белорус» имело противоположный актуальному смысл. А теперь белорусы объединились, инициировали, например, отказ крупных фирм спонсировать чемпионат по хоккею, если бы он прошел у нас, продавили Акт о демократии в Белоруси, который подписал президент США.

Этот протестный потенциал тем или иным образом постепенно долбит систему на всех уровнях социальной организации, особенно в цифровом измерении. Цифровое пространство удваивает оффлайновое.

Сегодня 90 % протестной активности проходит сначала через цифру. Она перетекает офлайн, хотя это и сложно в нынешних условиях. В условиях репрессий, стремящихся к тотальности, сложно вывести протесты на уровень, намного выше латентности.

Но надо делать хоть что-то и мы делаем, по методике тысячи выстрелов: надеемся, что хоть одна из тысячи поразит, если у нас нет стрелы, которая попадет куда надо с первого раза.

— А как ученые исследуют протесты? Какие есть инструменты?

— В науке есть четыре глобальных метода, которые, разумеется, делятся на типы, виды и т.д. Но глобально их четыре: эксперимент, наблюдение, опрос и анализ документов. Пока большинство только наблюдает. Эксперимент невозможен.

Можно устроить какой-то опрос, и такие попытки делаются, но участники секретных чатов очень закрыты. С другой стороны, есть интересные кейсы исследования более-менее открытых локальных телеграм-чатов, которые проводит Центр европейской трансформации. Поэтому можно говорить, что что-то делается, но говорить о полноценных исследованиях трудно.

— Можно ли дать какие-то прогнозы о будущем белорусcкого протеста?

— Много аналитиков говорит, что сейчас почти любой триггер, любое явление может спровоцировать новый взрыв протестов. Буквально завтра, послезавтра — в любой день может что-то случиться.

Что «протест сдулся» говорят с августа. Но как он сдуется, если никакие проблемы не решились? Людей с опытом протеста сейчас миллионы, а что делает власть, чтобы решить накопленные противоречия? Люди не видят никаких дел, кроме насилия и странных картинок в СМИ.

Геннадий Коршунов уже несколько месяцев исследует трансформации, которые случились с белорусами за последние год-полгода и белорусcкую революцию. Недавно он опубликовал статью под названием «Затянувшийся белорусcкий август — революция горизонтали», в которой рассказал, какие этапы трансформации прошло белоруcское общество и где мы находимся сейчас. Ниже мы приводим выводы, к которым пришел Коршунов, в отредактированном и сокращенном виде.

Ученый считает, что белорусы постепенно переходят от примата лояльности управлению (когда они принимали жесткую власть над собой в обмен на обеспечение их жизнедеятельности и довольствовались лишь небольшим количеством свободы) к доминанте акцента на самоорганизации, то есть от вертикальных систем организации отношений к горизонтальным. Последнее проявляется в том, как белорусы мыслят (массовое сознание), как они принимают решения и организуют свою деятельность. То есть белорусы становятся все более организованными и способными брать на себя ответственность.

По мнению Коршунова, этот процесс у белорусов проходит в 4 этапа, и сейчас они уже на последнем. На первом этапе, спровоцированном весенним кризисом (связан с эпидемией коронавируса и реакцией власти на нее), белорусы смогли сравнить результативность деятельности государства, силовых ведомств, корпораций и прочих иерархических структур и самоорганизующихся субъектов, сообществ, горизонтальных и сетевых структур.

Второй этап проходил в период электоральной кампании. Последствия коронавируса в коллективном сознании спровоцировали крен в морально-этическую сторону. Не только по причине оценки происходящего как нарушения негласного договора в части «обеспечения процессов жизнедеятельности общества», но и по фактам дальнейшего разрушения морально-этических рамок существования. Кроме коронвируса в июне у многих минчан случились проблемы с питьевой водой и оперативное решение здесь также возникло спонтанно и на уровне горизонтали. Вертикаль, несмотря на утверждения, что вопрос на личном контроле президента, крайне неубедительно пыталась как: а)«замазать» вопросы о масштабах и причинах сложившейся ситуации, так и б) эффективно решить проблемы с обеспечением питьевой водой пострадавшие районы Минска.

В результате этого этапа латентное функционировании горизонтали стало оформлять запрос на собственное субъектное выражение, что встретило по задумке превентивное, но уже опоздавшее сопротивление со стороны вертикали.

Третий этап — эксплозивный выход зародившегося противостояния вертикали и горизонтали в открытую форму. Здесь сработал опять же этический триггер, сдетонировавший в момент публикации еще предварительных данных выборов по экзитпулам. Озвученные цифры разрушили остатки веры в хоть какую-то действенность былого «договора» и поставили символический крест на возможностях электорального утверждения горизонтальной субъектности. Однако, как невозможно создать субъектность принудительным путем, так же невозможно и элиминировать ее, когда она выходит на пик своего формирования.

В результате события, последовавшие за выборами, а именно непропорциональное насилие по отношению к демонстрантам, заставили новое горизонтальное устройство заработать в полную мощь. Были активизированы сетевые режимы мгновенно-горизонтального информирования, самоорганизации, взаимопомощи и солидарности.

Благодаря новым медиа информация стала действительно горизонтальной (любое сколь-нибудь значимое событие появляется в сети, снятое с нескольких ракурсов) и всеобщей (по крайней мере для тех, кто умеет и готов пользоваться сетью). Сетевая самоорганизация прогрессировала, как в виде региональных и районных чатов/сообществ, так и в форме различных коллабораций, инициатив, платформ. Горизонтальные процессы сконцентрировались прежде всего на взаимопомощи и координации в решении актуальных вопросов, на которые инициативно реагировали люди, группы, организации (примеров с организацией развоза выпущенных задержанных, подвоза воды, забора крови и т.д. — множество).

Затем наступил четвертый этап — полноценная и широкомасштабная горизонтальная революция белорусского общества, — на котором белорусы находятся до сих пор. Коршунов отмечает, что не готов давать прогнозы, сколько времени он продлится. Эта революция идет по четырем взаимосвязанным направлениям:

национальная — события всего 2020 г. создали исчерпывающий набор предпосылок для преодоления комплекса виктимной нации, сформировали живое ощущение национальной общности и породили чувство гордости «зваться белорусом» (это своего парафраз купаловских слов «людьми зваться»);

социальная — технологическое развитие, поколенческая эволюция и ценностные изменения, помноженные на опыт 2020 года, привели к формированию и функционированию нового типа социальности («горизонтальной» социальности) с соответствующими институциями;

гражданская — происходит ускоренное формирование индивидуального и коллективного гражданского самосознания, модели самоорганизации получают разнообразное институциональное оформление, фактически создаются параллельные государственным системы управления и самоуправления обществом;

политическая — на фоне внутриполитического дефолта и внешнеполитической несостоятельности властной вертикали происходит постепенное наращивание политических компетенций как у индивидуальных субъектов, так и у разнообразных горизонтальных институтов и институций. Пока это самый медленный процесс, но он запустился всего несколько месяцев назад и результаты расшатывают властную вертикаль уже сейчас.

Эти направления скаляризируются протестной деятельностью, которая развивается волнообразно на всех уровнях социальности, от индивидуально-личностного через поселенческий и корпоративный до общестранового и международного. Горизонталь учится, наращивает компетенции и стремительно развиваться. Неконтролируемо возникают и множатся варианты моделей различных типов активностей (рекреативной, проактивной, коммуникативной, самопрезентационной и т.д.). Все более очевидной становится проактивная природа горизонтали и реактивная — вертикали, у которой из всего инструментального арсенала осталось только насилие. Наращивается горизонтальное преимущество в рамках идеологического, морально-этического, организационного и иным планам. Горизонтальная динамика, проникая в профессионально-корпоративное и гражданско-аксиологическое пространства, уже давно вышла на международный уровень, формируя вектора внешнеполитической оценки белоруской повестки в информационной, политической и экономической сферах.

Единственный вопрос, который пока остается открытым — когда и каким именно образом горизонтальная революция произведет деконструкцию вертикальной системы.