Признак слабости Путина

Кремль поспособствовал заметному повышению политического статуса Навального.

Лидер российской демократической оппозиции Алексей Навальный поставил всех перед фактом, объявив 13 января о своем решении вернуться в Москву, что привело к полномасштабному политическому шторму. Его сообщение в Instagram было простым: «Я купил билеты домой… Встречайте». Этот долгожданный шаг превратили в смелый вызов Кремлю строгие предупреждения российских правоохранительных органов, связанные с возбужденными против него уголовными делами. Ордер на его арест был выдан в декабре прошлого года. Власть явно ожидала, что он смирится с судьбой политического эмигранта и постепенно утратит свою значимость. Навальный, однако, отказался следовать этому сценарию и написал свой, в котором арест по прибытии был необходимым шагом к цели освобождения России от коррумпированной автократии.

Сага о политической борьбе Навального богата арестами и сфабрикованными обвинениями, но теперь его преследователям приходится иметь дело с совершенно новым масштабом проблемы. Всего за несколько месяцев Навальный завоевал международное признание и славу внутри страны такого беспрецедентного масштаба, что один оппозиционный политик имел веские основания утверждать: «К нам едет президент». Демократическая оппозиция России по-прежнему разделена на многие лагеря, но у Навального есть возможность объединить эти «племена», сравнимая, возможно, только с ролью Вацлава Гавела в Чехословакии в конце 1980-х годов. Эта трансформация является прямым результатом неудачной операции ФСБ, направленной на отравление Навального нервнопаралитическим веществом Новичок во время его поездки в Томск в августе 2020 года. Международное расследование выявило не только шокирующие подробности этого покушения, но и ужасающую некомпетентность оперативников, которые не понесли никакого наказания за свое преступление.

Президент Владимир Путин также способствовал заметному повышению политического статуса Навального, и не только прикрывая операцию ФСБ от любого расследования, но и отказываясь обсуждать этот вопрос с озабоченными происходящим европейскими чиновниками. Эта негибкая позиция выходит за рамки обычных отрицаний многочисленных нарушений Россией международных правил и норм — от допинга в спорте до «гибридных» атак на выборы. Переговоры Путина с лидерами Германии, Франции и другими ключевыми партнерами превратились в споры и лишились всякого подобия доверия. Балтийские государства первыми осудили арест Навального. Там опасения по поводу разрыва минимальных связей между Москвой и ЕС сопровождаются размышлениями о том, какой жестокой — и неудачной — была попытка советского руководства подавить стремление к независимости 30 лет назад с помощью танков в столице Литвы — Вильнюсе. Путин по-прежнему под влиянием своей странной фобии — он никогда не называет Навального по имени, стремясь задать в государственной пропаганде унизительный тон, но его противник вернулся в Россию не как блогер или смутьян, а как политик всеевропейского уровня.

Эта потеря контроля Кремля над политической повесткой дня имеет поразительное сходство с развитием политического кризиса в Беларуси, где большинство избирателей решительно отвергли автократическое правление Александра Лукашенко, который сейчас утверждает, что против его страны развязали войну. Всего лишь год назад этого авторитарного правителя многие западные политики и эксперты воспринимали как партнера, с которым можно вести дела, а в настоящее время он подвергается заслуженному остракизму.

Путин не может не считать Лукашенко обузой, но президент РФ зациклился на поддержке его неудавшейся автократии, опасаясь, что любой план по его замене обернется не только взрывом протестов в Беларуси, но и быстрым разрушением своей собственной власти.

Единственным соображением, которое подтолкнуло путинских силовиков к тому, чтобы ответить на вызов Навального так, как они считали нужным, было предположение о том, что новая администрация США была слишком занята урегулированием чрезвычайного внутреннего кризиса, чтобы обратить внимание на происходящее внутри России. К большому раздражению Кремля реакция США была быстрой и сильной. Придворные Путина склонны преуменьшать значение недавно усилившегося американского дискурса о восстановлении международной солидарности демократических государств, но они явно ожидают, что опытная команда избранного президента Джо Байдена возьмет жесткий курс по отношению к России. Договор СНВ-III, заключенный с администрацией Обамы в 2010 году, может быть спасен от истечения срока действия, но это не будет новой «перезагрузкой» в американо-российских отношениях. Объявление о выходе России из Договора по открытому небу (1992 года) считается сигналом о готовности Москвы участвовать в жестких торгах и решительно отвечать на любое давление США.

Навальный смело отодвинул в сторону все эти геополитические интриги и поставил перед властями дилемму: игнорировать его возвращение после всех предупреждений, что могло бы рассматриваться как признак слабости, или арестовать его, что стало бы доказательством еще большей слабости. Путину пришлось организовать еще одну «специальную операцию», приказав перенаправить рейс, которым летел Навальный и значительная группа журналистов, из аэропорта Внуково (где собрались сотни сторонников) в Шереметьево, и взять его под стражу сразу же после прохождения паспортного контроля.

Какие бы фальшивые преступления не приписывались Навальному, арест делает его уникальным политзаключенным и моральным авторитетом. Это также обнажило страх Путина перед гневом, накапливающимся у миллионов россиян и угрозой свержения его, казалось бы, прочного режима. Бенефициарам и верным этому режиму будет трудно сохранить какие-либо остатки самоуважения и репутации на Западе, поддерживая при этом тюремное заключение Навального даже своим молчанием. В те несколько минут свободы на родной земле Навальный сказал, что он счастлив и не боится. Даже за решеткой он остается свободным человеком и воодушевляет миллионы россиян отстаивать свое достоинство и будущее страны.

Павел Баев, jamestown.org