«У российской власти нет хороших вариантов выхода из ситуации»

Кремль напуган масштабом народных протестов в России.

В акциях в поддержку оппозиционного политикa Алексея Навального, которые вчера прошли по всей России, приняли участие как минимум 110 тысяч человек.

Политолог Николай Петров в эфире "Настоящего Времени" рассуждает о том, почему так много людей вышло на протесты, и в регионах в том числе, и какую роль в протестном движении могут отыграть школьники и студенты.

Сдвиги в настроениях граждан очень сильно ограничивают время и возможность для власти действовать так жестко, как она бы хотела, считает Николай Петров.

– Глядя на кадры из Москвы и других российских регионов, вы можете оценить вообще масштаб? Давно ли вы видели то, что происходило особенно в российских регионах – так много людей вышло?

– Мне кажется, что это сопоставимо, хотя и меньше пока по понятным причинам по масштабу, чем массовые акции 2017 года после фильма о Димоне. И понятно почему. Власть очень жестко сегодня давит на людей. Приняты многочисленные законы, позволяющие очень жестко наказывать. Предприняты все меры, не говоря уже о том, что идет эпидемия. И то, что мы видим такое большое, а главное, в самых разных регионах количество вышедших людей, это, конечно, показатель того, как меняется отношение граждан к власти, и к президенту в частности.

– А власть сама напугана, как вам кажется?

– Я думаю, она очень напугана, и проблема в том, что у нее нет хороших вариантов выхода из ситуации. Мы можем [говорить] о полномасштабном политическом кризисе, а вот как из него выйти?.. Одно дело – принять закон об иммунитете президента и бывшего президента, позволяющий фактически избавить его от любых наказаний за любые преступления, совершенные до, во время и после того, как он уходит из офиса.

Совсем другое дело – провести политическую трансформацию, которую власть сегодня проводит, сталкиваясь с резким падением доверия к лидеру.

– Сейчас власть делает все, чтобы не допустить на эти акции школьников и студентов. Вы понимаете, почему именно эта категория граждан России сейчас под таким пристальным контролем?

– Мне кажется, как раз с 2017 года власть очень внимательно следит за этой группой, и в том числе потому, что, с одной стороны, она наименее управляема, а с другой стороны, применять против нее жесткую силу – это опасно для самой власти. И то, что мы видим сегодня, это тот баланс издержек и выгод для себя, который власть в сегодняшней ситуации может найти. Понятно, что жесткие меры со стороны способствуют тому, чтобы минимизировать количество протестующих. С другой стороны, они могут сыграть роль детонатора, что мы видели совсем недавно, скажем, в Беларуси.

– Вообще насколько серьезную роль в этом всем протесте играют школьники? Нужно ли придавать такое политическое значение самим даже видео из TikTok?

– Я думаю, они играют значительную роль, потому что у школьников есть родители, бабушки и дедушки и по отношению к ним не действуют обычные методы. С одной стороны, они не смотрят телевизор, поэтому им нельзя "промывать мозги", как это можно делать со взрослыми.

C другой стороны, жестко подавлять их выход на улицу власть тоже боится, потому что это будет моментальной реакцией уже со стороны родителей и взрослых. Это мы видели, скажем, в Киеве, когда жесткое подавление выступления студентов послужило катализатором и резко усилило протестное движение на Майдане в свое время.

– Не кажется ли вам, что сейчас эти возбужденные дела о вовлечении подростков в протест – даже еще не в отношении конкретных лиц, а просто сам факт, что их возбуждают, – потом под эти уже возбужденные дела будут, если так можно сказать, "закатывать" всех сторонников Навального?

– Да, наверное, такой план есть. И более того, мы видим, как он реализуется. Вопрос в том, сколько у власти времени для того, чтобы применять так, как она это хочет, те репрессивные законы, которые были приняты в том числе и совсем недавно. И те сдвиги в настроениях граждан, которые очевидны хотя бы по колоссальному количеству просмотров фильма Навального, очень сильно ограничивают время и возможность для власти действовать так жестко, как она бы хотела.