Белорусские власти умышленно заражают политических заключенных COVID-19

ЦИП и ИВС стали рассадниками коронавируса.

В Беларуси стало обыденностью, что политические арестанты обнаруживают у себя коронавирус. На это государство, в обязанностях коего защита общества от эпидемии, говорит, что «предприняты все возможные меры по профилактике и минимизации рисков распространения коронавируса».

Naviny.by узнали, какие такие меры способствуют тому, что политические заражаются опасным вирусом.

После выборов через политические репрессии в виде административного ареста прошли уже десятки тысяч белорусов. Многие из них выходят на свободу с ковидом. При этом в «свободной» части общества власть ввела жесткий режим для профилактики распространения коронавируса — обязательное ношение масок в общественных местах, дезинфекция, ограничения по массовым мероприятиям и пр.

Чтобы исключить подозрения, что отбывающие административный арест дополнительно подвергают пыткам через создание условий для заражения ковидом, мы связались с пресс-службой МВД.

На запрос журналистов, какие меры и действия предпринимаются по отношению к отбывающим административный арест в связи с COVID-19, МВД прислало уклончивый ответ:

«На объектах МВД предпринимаются все возможные меры по профилактике и минимизации рисков распространения коронавируса в соответствии с ведомственными нормативными правовыми актами ограниченного распространения, а также разработанными и утвержденными Министерством здравоохранения».

Восемь всевозможных мер от МВД

Так как из ответа МВД ничего не понятно, журналисты поговорили с отсидевшими сутки белорусами. По несчастливому стечению обстоятельств, они переболели коронавирусом. Это музыканты Андрусь Такинданг и Тимофей Суладзе.

По итогу мы составили список из восьми мер «по профилактике и минимизации рисков распространения коронавируса», предпринимаемых МВД в отношении отбывающих административный арест:

Несоблюдение социальной дистанции;

Несоблюдение масочного режима;

Отсутствие дезинфекций помещений;

Отсутствие регулярных прогулок на свежем воздухе;

Использование арестованными общей посуды без специальной обработки;

Отсутствие мониторинга температуры тела;

Неоказание медицинской помощи;

Отказ в передаче медикаментов.

С интересом ожидаем от представителей МВД комментарий этих сведений.

Наличие таких нарушений в изоляторах временного содержания подтверждается и выводами общественного объединения «Правовая инициатива», которое проводит мониторинг пыток в местах несвободы.

«Врач придет, когда будет труп»

Тимофей Суладзе, музыкант, получил в сумме 28 суток за участие в дворовых концертах.

«Никакой профилактики нет. Я убежден, что нас умышленно заражают коронавирусом с целью устрашения и истребления. Они убили Тарайковского, они убили Бондаренко, других людей. А теперь умышленно уничтожают белорусский народ, это геноцид для того же, для чего в 37-м году это делали — чтобы уничтожить лучших. Это отрицательная селекция.

Они хотят оставить послушное безмолвное стадо, которое в 21-м веке они пытаются загнать в стойло, в колхозы, принудительно трудоустраивать за копейки. Прямо расстреливать у них сейчас не получается и газом травить, поэтому так действуют», — сказал Тимофей Суладзе, подчеркивая, что это его личное мнение.

В свою вторую «ходку» в ноябре наш собеседник сидел в ИВС в Жодино. На свободу вышел с коронавирусом. Симптомы он обнаружил еще в камере: пропало обоняние, повысилась сонливость.

«Я не почувствовал запаха камеры — носки там, сигареты — и стал нюхать лук, чеснок и мыло хозяйственное. Я стал барабанить в кормушку, требовать врача, но это игнорировалось. Я три дня пытался это делать. В итоге понял, что врач придет, когда будет труп», — рассказал Тимофей Суладзе.

По оценке музыканта, это был концлагерь, где к осужденным применяют психологические пытки.

За восемь суток Тимофея с сокамерниками вывели на прогулку один раз, не было душа, ели из одной тарелки на двоих: «Один поест, потом в камере помоет, потом другой ест. Так же с чаем, то есть одна чашка на двоих».

«Когда нас перевози в Могилев, я узнал, что мама передавала мне пакет с лекарствами, на упаковке она написала “на случай коронавируса”. Это стоило ей около ста рублей. В Жодино от меня их скрыли», — рассказал музыкант.

Никакой дезинфекции камеры, со слов Тимофея, не проводилось, за соблюдением масочного режима для арестантов никто не следил, не говоря уже о социальной дистанции, температуру тела измеряли только при оформлении на отсидку.

«Нашего музыканта из тюрьмы в больницу привезли в тяжелом состоянии»

О схожих условиях содержания рассказал и лидер группы «Рэха» Андрусь Такинданг. Он в конце ноября отсидел сутки также за дворовой концерт.

«Наказание ковидом, на мой взгляд, оно неумышленное. Просто они не могут справиться с таким количеством людей, которых они арестовывают. У них есть механизмы, кроме ковида, которые могут ухудшить твое положение. Однажды к нам в камеру зашел начальник ЦИП и сделал замечание за громкий смех, а после этого визита у нас пропала горячая вода», — рассказал Андрусь Такинданг.

Наш собеседник плохо себя почувствовал в камере в ЦИП на Окрестина: три дня была слабость, потом снизилось обоняние. Такинданг сидел в камере с шестью другими задержанными. У сокамерников тоже появились симптомы коронавируса.

Андрусь за медицинской помощью не обращался, «потому что не хотел лишний раз сталкиваться с системой». Когда вышел на свободу, то узнал, что и у четверых музыкантов из его группы «Рэха» тоже COVID-19.

По словам Такинданга, на утренних построениях в коридоре сотрудники ЦИП говорили, чтобы арестованные при построении носили маски, если они есть.

«Медицинские маски позволялось передавать в посылках. Мне из дома передали. Охранники рекомендовали, если тебя выводят из камеры, надевать маску, но не настойчиво. В самой камере носить маску было бессмысленно. Шесть человек, которые все время вместе… Я слышал, как кто-то снаружи камеры дезинфицирует дверные ручки, был характерный запах спирта», — рассказал Андрусь.

Большой риск заразиться через посуду: личную иметь не позволено — все приборы и тарелки общие, которые перед обедом раздают сотрудники ЦИП, а потом их забирают обратно.

«Посуду арестованные должны мыть сами, в камере. У нас не было дезинфицирующих средств и даже средства для мытья посуды. Просто холодной водой мыли. Поэтому маски были бессмысленны», — сказал Андрусь Такинданг.

Контроль температуры делали только один раз, когда размещали по камерам. Температуру также могли померить, если ты имеешь жалобы на здоровье.

«Наш музыкант Кастусь Лисецкий попал с ковидом в больницу из могилевской тюрьмы, куда его приняли в тяжелом состоянии, поместили в одиночную камеру и вызвали скорую помощь. Неделю музыканта лечили в больнице», — рассказал музыкант.

«Они зачастую не успевают перевозить осужденных в Барановичи, Жодино или Могилев. Для меня очевидно, что система не успевает переработать такое количество людей, чтобы всё работало слажено, в соответствии с их правилами, чтобы обеспечить безопасность от короны. Стремление всех пересажать — оно безумное», — заключает отсидевший сутки музыкант.

Правозащитник: «Не только бесчеловечное обращение, но и нарушение закона»

Правовую оценку бездействия властей дал Сергей Устинов, член правления «Правовой инициативы»:

«Все действия властей и должностных лиц в частности можно характеризовать как целенаправленное содержание людей в условиях повышенного риска заражения COVID-19.

Опасность заражения коронавирусом подстерегает граждан с момента задержания, когда людей хватают и плотно пакуют в автозаки, и до окончания отбытия административного ареста в условиях нахождения в замкнутых пространствах.

Нам известно о том, что ни в ИВС и ЦИП на Окрестина, ни в ИВС Жодино, ни в ИВС Барановичей не проводятся дезинфекционные мероприятия камер. Больше того, скажу, что людей просто не выводят на улицу. Также большую опасность представляют первые сутки задержания, когда людей сажают в переполненные камеры, где на два человека приходится лишь одно спальное место. Пищу до суда, особенно в Жодино, в переполненные камеры раздают одну тарелку еды на два человека или одну кружку чая на двоих.

Все эти действия являются не только бесчеловечным обращением, но и нарушением ч. 4 ст. 2.4 ПИКоАП, которая гласит: Содержание физического лица, задержанного за административное правонарушение или административно арестованного, должно осуществляться в условиях, исключающих угрозу для его жизни и здоровья.

В идеальном варианте было бы не сажать людей в пик пандемии COVID-19. Есть множество вариантов, было бы желание:

1) отсрочка исполнения административного ареста на срок до 1 месяца (ч. 1 ст. 14.7 ПИКоАП),

2) вынесение постановления в виде штрафа,

3) освобождение от административной ответственности по малозначительности правонарушения (ст. 8.2 КоАП)».

«Если государство не может обезопасить здоровье и жизни задержанных, то не нужно сажать людей, целенаправленно заражая их COVID-19», — подчеркнул Сергей Устинов.