Большие протесты вернутся

Режим полностью потерял легитимность и доверие даже в эшелоне чиновников.

Протестный потенциал в Беларуси остается очень высоким. Об этом в интервью «Радыё Свабода» заявил директор института «Политическая сфера», доктор политических наук Андрей Казакевич:

— Остается проблема легитимности и доверия к власти, имидж правоохранительных органов на минимуме за всю историю независимой Беларуси. Мы не можем даже сказать, что и внутри системы все довольны — нет повышения зарплат для бюджетников. Нет явных выгод для тех, кто боролся с протестами, я имею в виду второй эшелон, гражданских чиновников. Работа их некомфортная, люди к ним начали относиться хуже.

Я держусь мысли, что перемены придут, может, подождать их нужно будет немного дольше.

— Северная Корея держится почти в тотальной блокаде. На Кубе зарплаты были по пять долларов в месяц, а режим держался 50 лет. За что зацепиться оптимисту? Почему Беларусь не Куба и не Корея?

— Все же на Кубе и в Северной Корее большинство поддерживает режимы. Трудно найти примеры, когда меньшинство удерживается при власти с помощью военной силы. Разве что режимы, которые существовали 50 лет назад. Может, последний очевидный пример-Бирма, или некоторые режимы в Африке.

Вы правильно заметили, что Беларусь — не Куба и не Северная Корея. Наша страна гораздо более открытая и гораздо более вынуждена обращать внимание на то, что о ней говорят и на Западе, и в России.

Что касается оптимизма... Я говорю, что система так или иначе будет меняться.

Если ты не имеешь легитимности, это требует больших финансовых вложений, это снижает эффективность работы и возможности зарабатывать. Это снижает мотивацию людей работать на государственной службе, на государственных предприятиях. Снижается мотивация бизнеса инвестировать в страну, и иностранного бизнеса — приходить в нее. Это и постоянное уменьшение возможностей получать внешнее финансирование. Мало кто хочет финансировать страны с нестабильной политической системой.

Кстати, это впервые с 2008 года (когда Беларусь начала открываться), что Европейский банк реконструкции и развития перестает реализовывать проекты в Беларуси.

Также и на Востоке все неоднозначно. Денег, которые дала Россия, явно недостаточно, и нет ощущения, что их поток оттуда увеличится.

Решение всех этих проблем без решения политического кризиса, по моему мнению, невозможно.

— Вернутся большие протесты или нет?

— Я думаю, что активизация протестной активности будет, включая региональный уровень. Будут большие марши.

Я думаю так, рассуждая по аналогии. Мы помним 1996 год, когда произошла мобилизация, которая продолжалась до 1999 года.

Поэтому я думаю, что что-то все же будет происходить. Тем более что экономическая и политическая ситуация никак не решается.

Но предсказывать это сложно. Как никто не мог предсказать, что случится это масштабное, эпохальное событие в белорусской истории — протесты 2020 года, которые терпели три месяца в очень широком масштабе.

Здесь имеет место и еще один феномен: появление новых медиа и падение рейтинга государственного телевидения.

— Насколько важным будет внешнее давление? Можно ли надеяться, что Запад после рождественских каникул, развертывания вакцинации и выхода из локдауна активизирует экономическое и политическое давление на Беларусь в 2021 году?

— Санкции 2020 года достаточно ощутимы. Власти Беларуси рассчитывали на проекты Европейского банка реконструкции и развития и Европейского инвестиционного банка. Очевидно, будет прекращено сотрудничество и с Всемирным банком.

Добавьте сюда и спад туризма в результате пандемии и политического кризиса. Людей будет приезжать гораздо меньше. А туризм в 2019 году давал около 250 миллионов долларов.

Это экономическое давление может быть даже более чувствительным, чем давление дипломатическое.

Вместе с тем те санкции, которые были введены в прошлом году, должны дать результат в этом году.

Соответственно, у власти может возникнуть потребность внутриполитической деэскаляции и национального диалога, без которых трудно будет найти внешние ресурсы даже от России, не говоря уже о Западе. Все это невозможно без стабилизации внутриполитической ситуации.