Игра по правилам

Сможет ли Джо Байден решить проблему Северной Кореи?

Президент CША Джо Байден унаследовал от своего предшественника затяжную, но до сих пор нерешенную северокорейскую проблему.

Шоу-дипломатия, выбранная Дональдом Трампом в отношениях с лидером КНДР, не приблизила две страны к денуклеаризации Корейского полуострова, а стала для Ким Чен Ына хорошим трамплином для выхода на международную арену. И хотя саммит в Ханое стал для него глубоким разочарованием, а подыгрывание Трампу в демонстрации «хороших межличностных отношений» так и не обернулось хотя бы частичным снятием санкций взамен на отдельные уступки в реализации ядерной программы, свои выводы северокорейский лидер сделал.

Во время VIII съезда Трудовой партии Кореи, состоявшегося за две недели до инаугурации Байдена, Соединенные Штаты были названы «главным врагом», сдерживающим развитие страны. В своем выступлении Ким Чен Ын заметил, что «кто бы ни находился при власти в США, их настоящая природа и фундаментальная политика по отношению к КНДР не изменятся», поэтому стране надо наращивать собственный военный потенциал «для сдерживания военной угрозы со стороны США и достижения мира и процветания на Корейском полуострове».

Он также изложил план дальнейшего развития и усовершенствования ядерного и ракетного арсеналов страны, а для большей убедительности продемонстрировал достижения на военном параде в честь окончания съезда партии. Новинками парада стали баллистическая ракета нового типа для запуска с подводной лодки, охарактеризованная северокорейскими СМИ как «самое мощное оружие в мире», и новая твердотопливная ракета короткого радиуса действия, важная как разработка для последующего создания межконтинентальной баллистической ракеты на твердом топливе.

Бряцание оружием, очевидно, имело цель привлечь внимание новой администрации Соединенных Штатов к росту ядерной угрозы со стороны КНДР и попытаться повлиять на формирование северокорейской политики Джо Байдена, подчеркивая возможность дипломатического диалога, если «США откажутся от враждебной политики». Но «отказ от враждебности», в понимании Северной Кореи, конкретизируется в широкий спектр условий, среди которых не только снятие экономических санкций, но и отказ от импорта новой военной техники Югу и проведение совместных военных учений Соединенных Штатов и Южной Кореи.

После саммита в Сингапуре, по решению Дональда Трампа, ставшему неожиданностью для южнокорейской власти, союзники значительно уменьшили масштабы больших военных учений, частично заменив их компьютерным моделированием упражнений, а также остановили отправку в регионы стратегических средств США, в частности бомбардировщиков и авианосцев, взамен на обещания Ким Чен Ына денуклеаризировать Корейский полуостров. С тех пор проведение совместных учений неоднократно расценивалось Северной Кореей как нарушение договоренностей, а потому послужило поводом к оправданию испытаний ракет малой и средней дальности.

На сегодняшний день президент Южной Кореи Мун Джэ Ин оказался перед сложной дилеммой: с одной стороны — давление Севера, выступающего против укрепления обороноспособности страны и военного сотрудничества со США, с другой — стремление усилить межкорейский диалог и снять напряжение в двусторонних отношениях. Особенно на фоне договоренности с Соединенными Штатами о перенесении до 2022 года в Сеул оперативного контроля военного времени (ОКВВ), предусматривающего трехэтапный процесс проверки исходных эксплуатационных возможностей, полных эксплуатационных возможностей и полных функциональных возможностей.

Но передача ОКВВ может не состояться в установленный срок из-за задержки серии масштабных военных учений, предшествующих ей, обусловленной пандемией коронавируса и опасением южнокорейского правительства рассердить Север, настаивая на проведении сдержанных обучений. Фактически Мун Джэ Ин разрывается между желанием восстановить военный суверенитет нации до завершения своего президентского срока и улучшить межкорейские отношения: в глазах северного соседа эти два действия между собой плохо объединяются.

С приходом к власти Джо Байдена Кореи с обеих сторон демилитаризированной зоны ожидают первых шагов новой администрации. Особенно на фоне заявлений о планах полного пересмотра подхода и политики в отношении Северной Кореи, чтобы найти способы усилить давление на нее и заставить сесть за стол переговоров по вопросам ядерного оружия. Эти намерения предварительно озвучил во время слушаний комитета по международным отношениям Сената и кандидат на должность госсекретаря США Энтони Блинкен, заметив, что это тяжелая проблема, которая «мучит администрацию за администрацией», и она не стала легче — на самом деле лишь заострилась.

Очевидно, что, несмотря на поиски нестандартного подхода, Дональду Трампу так и не удалось достичь прогресса в решении ядерной проблемы Корейского полуострова, вместо этого за четыре года Северная Корея, хотя и воздерживалась от провокативных испытаний межконтинентальных баллистических ракет, все же значительно нарастила свой ядерный потенциал. Устранение риска неминуемых военных действий, которое Трамп записал в перечень своих внешнеполитических побед, не решило, а лишь отсрочило проблему в отношениях с Пхеньяном.

Закрывая глаза на данные разведок США и Южной Кореи, что КНДР продолжает активно работать над ядерной программой и разработкой ядерного оружия, Дональд Трамп в своей северокорейской политике делал ставку на объединение дипломатии и жесткого санкционного давления: его, кстати, КНДР удавалось обходить благодаря постепенным послаблениям со стороны Китая и России. Даже правительство Южной Кореи неоднократно обвиняло своих граждан в потворстве нелегальному сбыту северокорейского угля для местных компаний.

Санкционное давление, хотя и стало предметом постоянного торга со стороны власти Северной Кореи и негативно сказалось на экономике страны, не заставило Северную Корею уступить требованиям США и пойти на полную и необратимую денуклеаризацию. В условиях еще большего экономического упадка, вызванного пандемией коронавируса, самовольной полной изоляцией страны от внешнего мира (в частности самого большого торгового партнера Китая) из-за нее, а также серией прошлогодних природных катаклизмов, упоминавшийся уже VIII съезд Трудовой партии Кореи обновил пятилетний экономический план развития страны. Перед этим Ким Чен Ын признал провал предыдущего плана на всех направлениях, возложив вину на внешние факторы, связанные с «наиболее варварскими санкциями и блокадой со стороны США и других враждебных сил».

В основу новой программы закладываются самостоятельность и самодостаточность, а также возврат к централизованно управляемой модели управления. Отставка руководителя экономической политики КНДР Пак Бонг Джу, который стоял за ослаблением государственного контроля над экономикой страны и считался сторонником введения незначительных, но важных в северокорейских реалиях рыночных реформ (в частности речь идет об ослаблении давления на частный бизнес, внедрении системы «двойных цен» в промышленности, появлении бригадного и семейного подряда в сельском хозяйстве), дала повод говорить о сворачивании экономических изменений, проводившихся в стране в последние годы. Это также свидетельствует о том, что Северная Корея мобилизует внутренние ресурсы для выживания в условиях возможной еще большей изоляции, укрепляя роль государства в экономике и устанавливая новую систему партийного контроля, сконцентрированного в одних руках. Очевидно, чтобы еще больше усилить единоличное лидерство, Ким Чен Ына избрали генеральным секретарем ТПК вместо его покойного отца, который до сих пор посмертно оставался главой партии.

В условиях нестабильного экономического положения можно предположить, что Северная Корея вновь вернется к присущему ей шантажу — ядерным испытаниям и запускам ракет. Но позиция ожидания с элементами демонстрации ядерного арсенала, которую она заняла после провального ханойского саммита, все же свидетельствует о желании продолжать переговоры. Правда, принимая во внимание значимость ядерного оружия для выживания северокорейского режима, очевидным является его желание сохранить статус-кво и заставить мир смириться с его ядерным статусом.

В нынешней ситуации у Джо Байдена нет времени на «стратегическое терпение», которое использовала как доктрину администрация Обамы, за что и была обвинена в бездеятельности, но у него нет пока и желания встречаться с Ким Чен Ыном по примеру Трампа. Во время президентских гонок Байден заметил, что готов провести встречу с Кимом «при условии, что тот согласится уменьшить свой ядерный арсенал». Вместе с тем несколько дней назад Энтони Блинкен на вопрос, поддержит ли он поэтапное соглашение об освобождении от санкций КНДР взамен на контролируемое замораживание ядерной программы, ответил: США «рассмотрят, какие варианты у нас есть и что может быть эффективным, с точки зрения усиления давления на Северную Корею, чтобы она села за стол переговоров, а также другие дипломатические инициативы, которые будут возможны».

Пока что трудно сказать, действительно ли новая администрация в будущем сможет согласиться на поэтапное снятие санкций с КНДР взамен на встречные уступки с ее стороны, чего в свое время добивались Китай и Россия и что отрицала администрация Дональда Трампа. Но очевидно, что обстоятельства изменились, и Северная Корея все агрессивнее бряцает оружием, поэтому решение проблемы требует более комплексного подхода и взаимодействия не только с Южной Кореей и Японией, но и с Китаем, который является влиятельным игроком на Корейском полуострове и в отношениях с Северной Кореей. А для этого понадобятся не только усилия и мастерство, но и учет интересов всех акторов, задействованных в сложном пазле корейской проблемы.

Наталья Бутырская, «Зеркало недели. Украина»