Листая видеоподборки

Объяснения Кремля по поводу фильма «Дворец для Путина» никого не убедят.

Владимир Путин, наверное, не знает, что такое мем. Поэтому он, скорее всего, находится в счастливом неведении насчет тысяч и тысяч мемов, которые за время существования социальных сетей породили его публичные высказывания. «План Путина», стерхи, амфоры… Теперь вот фильм про «дворец в Геленджике» — самое популярное неразвлекательное видео на русском языке за всю историю YouTube — стал сюжетом многочисленных, как сказал бы президент, «монтажей».

На онлайн-встрече по случаю Дня российского студенчества Путин дал пространное и неубедительное объяснение по поводу фильма о поместье в Геленджике, снятого ФБК Алексея Навального. Причем то, как долго, запутанно и не по существу дела он отвечал, лишь убеждает в правоте авторов видео. Например, Путин настаивает, что ни ему, ни его близким «дворец» не принадлежит. Но ведь Навальный почти два часа доказывает именно это — формально поместье находится в собственности подставных лиц. Они «держат» его в интересах президента. То есть ответ оказался вовсе не ответом. Как и рассказ про «компиляцию» или «монтаж» его фото в бассейне.

Путин, судя по довольной усмешке, остался доволен собой и своими объяснениями: «Ловко я подколол этого “персонажа”!» И царедворцы, наверняка, тут же поспешили заверить: «Владимир Владимирович, вы, как всегда, в десятку попали!» А что еще говорить людям, которые заранее проинструктировали участника встречи спросить Путина про сюжет, появившийся на «видеохостинге YouTube»? Ни один человек в возрасте до 35, а то и до пятидесяти, такое словосочетание не употребит. Скажет просто «на ютьюбе» — и все. А про фото Путина в бассейне — «фотошоп», а не «монтаж», как выразился президент. Кстати, авторы видео и не скрывали, что это «фотошоп». Но Путин этого не понял. Почему?

А вот почему. Из «видеохостинга» торчат уши чиновников администрации со Старой площади, выходцев из ФСБ, МВД, прокуратуры. Это у них из документа в документ до сих пор кочует «всемирная сеть “Интернет”». Это их стиль — стараться выглядеть технологичными и современными, не отстающими от трендов и каждый раз представать перед публикой именно что отсталыми бюрократами, живущими в отрыве от жизни, как минимум жизни больших российских городов.

В этом смысле самым показательным было начало ответа Путина на вопрос о фильме Навального: мол, смотреть весь сюжет времени не было, поэтому он «пролистал видеоподборки», которые ему «принесли помощники». При этом президент сделал характерный жест рукой, как если бы он переворачивал страницы книги. Если это правда, то я не представляю себе, как можно «принести» видео, да еще в форме некоей таинственной «подборки». Проще даже вообразить себе невообразимое — Дмитрия Пескова, вбегающего в кабинет Путина с айфоном в руке: «Владимир Владимирович! Прикиньте, что отмочил этот Нава…, простите, “берлинский пациент”!» Возникает серьезное подозрение: кажется, слухи о том, что Путин вообще не пользуется интернетом из соображений безопасности и всю информацию получает только, как говорится, на «бумажных носителях», верны.

Я, кстати, верю, что сюжет ФБК Путин на самом деле не видел. Просто не представляю себе, кто рискнул бы убедить его потратить почти два часа на просмотр и после этого не уехал бы работать в посольстве России в Нджамене (Республика Чад) — и это в лучшем случае. Это в администрации президента федеративной республики не наказывают гонцов, а при дворе абсолютного монарха — могут. Если бы на Старой площади действительно располагалась бы администрация президента, а не министерство двора, то много чего не было бы — языческого страха перед именем Навального, бессмысленных избиений и посадок, превращения МИД России в театр сатиры имени Молотова, мозаик с Путиным и Шойгу в храме. Но все это есть. А это значит, что «помощники» принесли «подборку» с цитатами из фильма — такими, которые не обрушат гнева на их головы и не заставят Путина задуматься о том, что эвфемистически называется «кадровыми решениями». «Навальный вновь откопал старую историю 2010 года и добавил пару новых фактов» — так, похоже, и доложили. Как бы правда. Но не вся.

И человек, который, похоже, совсем не знает, как за последние десять-пятнадцать лет изменилась благодаря соцсетям и смартфонам жизнь среднего российского горожанина, выдал городу и миру ответ, который ярко продемонстрировал: Путин и его окружение живут в другом времени, другой социальной среде с другой иерархией ценностей. В этой вселенной очень важно, сколько «вертушек» правительственной связи у тебя на столе и есть ли среди них АТС-1, полагается ли тебе «персоналка» или же приходится пользоваться «разъездным» водителем, летишь ли ты «бортом номер один» или на самолете сопровождения. И геленджикский дворец, кто бы ни был его владельцем, — образ мечты человека из этого мира, статус-символ неумолимо уходящей эпохи поздних советов и ранних девяностых. И вот это «времени не было смотреть» — тоже из глубин российской истории и традиционного политического сознания. Правитель всегда занят важными делами вселенской значимости, ему некогда отчитываться, незачем участвовать в телевизионных дебатах, не с кем поговорить, кроме Ганди или Черчилля. Путин живет в этой стране. Алексей Навальный и многие тысячи тех, кто вышел на улицы 23 января, живут, любят, ссорятся, мирятся, дружат, делают карьеры и строят семьи — в другой. Той, где вся нужная и ненужная информация помещается в маленькой пластиковой коробочке, где поклонник Маркузе из Иркутска может в любой момент поспорить с любителем Шпенглера из Риги, где до любого путешествия — пара кликов, были бы деньги и виза. У этой жизни масса недостатков, она несет в себе не только преимущества, но и угрозы, в ней иные приоритеты и система ценностей. Самое главное — она совершенно прозрачна. Во вселенной Навального почти ничего нельзя скрыть. Дмитрий Песков, возможно, понимает, что никто не поверит его объяснениям про «одного или нескольких бизнесменов», владеющих дворцом, который почему-то охраняет ФСО. Но у него нет выбора. Как больше нет его и у человека, от имени которого выступает пресс-секретарь и которому его сотрудники готовят «видеоподборки».

Константин Эггерт, «Сноб»