Энергетическая революция Байдена

Как политика США изменит стоимость нефти?

Может ли осуществление «зеленой» программы Джо Байдена привести к росту цен на нефть? Опасен ли для производителей запрет на добычу нефти и газа на государственных землях и морском шельфе?

Возможные последствия первых указов президента США Джо Байдена, нацеленных на переход к возобновляемым источникам энергии, «Радио Свобода» обсуждает с экономистом, в прошлом советником правительств нескольких стран профессором университета имени Джонса Хопкинса Стивеном Ханке, специалистом по энергетике, преподавателем Колумбийского университета Наташей Удинцевой и партнером консалтинговой компании Русэнерджи Михаилом Крутихиным.

Новый президент США Джо Байден, не теряя ни дня, приступил к выполнению своих предвыборных обещаний. За первую рабочую неделю в Белом доме он подписал 42 президентских указа – беспрецедентное число. По меньшей мере два указа содержат меры, направленные на снижение выбросов в атмосферу углекислоты и достижение, согласно тексту документов, «экологической справедливости». Джо Байден отозвал разрешение на строительство нефтепровода Keystone XL, запретил выдачу лицензий на бурение новых скважин на государственных землях и на морском шельфе и предложил государственным службам проанализировать использование выданных лицензий. Хотя федеральные земли составляют совсем небольшой процент территорий, на которых ведется разработка сланцевых месторождений, скептики увидели в этом шаге президента символический скачок в направлении сворачивания сланцевой революции. Они считают, что он может довести дело до прекращения экспорта американской нефти и газа и росту цен на энергоресурсы. Будущее, впрочем, не столь очевидно и предсказуемо. Не исключено, что побочным эффектом экологически безупречной инициативы президента Байдена станет придание второго дыхания американской сланцевой индустрии, для благополучия которой требуются более высокие цены на нефть. И Стив Ханке считает, что удорожание нефти в обозримом будущем неизбежно:

– В недалеком будущем «Зеленые» инициативы Джо Байдена потенциально могут резко негативно отразиться на производстве нефти и природного газа в Соединенных Штатах, особенно это касается сланцевой добычи, – говорит Стив Ханке. – Во-первых, если администрация Байдена прекращает выдачу новых лицензий на разработку залежей на государственных землях и намерена пересмотреть существующие лицензии, то вы в будущем потеряете значительный процент нефтяных месторождений. Во-вторых, если вводится запрет на сооружение нефтепровода Keystone LX для транспортировки канадской нефти на американские перерабатывающие заводы, вы сокращаете доступ нефти на рынки. То есть федеральное правительство вводит запреты, которые без сомнения затруднят производство. С другой стороны, искусственное ограничение предложения вызывает повышение цен на товар и стимулирует его производство, что означает, что сланцевые месторождения станут более привлекательными для крупных компаний, располагающих средствами. Сейчас эта индустрия находится в сравнительно шатком положении из-за высокой задолженности многих производителей, которые брали кредиты для развития нерентабельных при невысоких ценах нефти месторождений. Для их выживания цена нефти, насколько я понимаю, должна быть ощутимо выше 50 долларов за баррель. Если политика администрации Байдена приведет к подъему цен в среднесрочной перспективе, то это усилит интерес к инвестициям в сланцевую добычу, к разведке и разработке месторождений сланцевой нефти и газа.

– Возьметесь предсказать насколько могут подняться цены нефти?

– Я действительно думаю, что цены пойдут вверх прежде всего из-за искусственных ограничений на добычу. Ведь именно американская сланцевая нефть стала главным фактором, кардинально изменившим ситуацию на мировом рынке нефти, превратившим США в главного мирового производителя энергоресурсов. В том, что касается уровня подъема цен, это невозможно предсказать. До тех пор, пока государственная политика в США и, кстати, во многих других странах остается, я бы сказал, враждебной по отношению к добытчикам нефти и газа, цены их продукции будут оставаться завышенными.

– Вы, профессор, совершенно сбрасываете со счетов возобновляемые источники энергии, как конкурентов нефти и газа? Ведь Европа чуть ли не половину своего электричества производит благодаря им. Пишут даже, что стоимость энергии, произведенной за счет солнца и ветра, ниже, чем стоимость энергии, произведенной за счет углеводородного сырья?

– Я – за «зеленые» источники энергии, если к их развитию подходить рационально. В то время, как многое из предлагаемого, на мой взгляд, иррационально. Возьмите хотя бы идею достижения так называемой углеродной нейтральности к 2050 году. Люди, предлагающие такие планы, не представляют реальной цены, которую придется заплатить за осуществление этих идей. Инфраструктурные проекты, осуществляемые государством, в среднем обходятся на пятьдесят процентов дороже первоначальных оценок. Они никогда не завершаются вовремя. Множество «зеленых» компаний, которым выдавались государственные кредиты в рамках «зеленой» программы администрации Обамы, оказались несостоятельными, они обанкротились. В данные о невысокой себестоимости солнечной и ветряной энергии верится с трудом. Оба эти источника ненадежны. Вы не можете на них полагаться в отсутствие солнца или ветра. Мощных батарей, которые бы служили в роли резервуаров такой энергии, не существует. Рано или поздно необходимые технологии появятся, и тогда можно будет говорить об этом источнике энергии, как серьезном конкуренте, скажем, природному газу. Но пока, например, германская возобновляемая энергетика достигла лишь 15 процентов расчетной мощности. Она очень неэффективна.

– А могут ли планы администрации Байдена отразиться на судьбе газопровода «Северный поток-2»?

– Забудьте о санкциях и различных трудностях! Я думаю, газопровод будет пущен. Дело в том, что Соединенные Штаты в данный момент рассматриваются в Германии как ненадежный поставщик сжиженного газа. И главное соображение – немцы не уверены в жизнеспособности американской сланцевой индустрии и способности США экспортировать газ. Одновременно, их отношения с Россией, как поставщиком природного газа, проверены десятилетиями, они знают, что России требуются их деньги, за пуск газопровода выступают крупнейшие германские фирмы, включая BASF. Иными словами, в Германии хотят дополнительный источник природного газа, и они намерены получить его. Они понимают, что если экономические решения принимаются политиками, а не диктуются требованиями рынка, то это обещает неожиданности в будущем. И это плохо, – говорит Стивен Ханке.

Наташа Удинцева сомневается в том, что меры, принимаемые президентом Байденом, отзовутся резко негативно на американской нефтяной индустрии, потому, что так называемая «зеленая» экономика уже естественным путем утверждается в Соединенных Штатах.

– Указы Байдена касаются только федеральных земель, – говорит Наташа Удинцева. – Это 10 процентов от всей индустрии в США, которая занимается поисками и разработкой нефти. Поэтому это в принципе не такие большие цифры. Плюс в августе, сентябре, октябре вся наша индустрия здесь в принципе была готова к этому, поэтому все закупали разрешения на добычу со страшной силой. И те разрешения, которые уже проданы, они не отменяются. Единственное, что Байден сделал реального, - приостановил действие лицензий на федеральных землях на Аляске. Опять-таки, он установил временный мораторий на это, временное запрещение. Поэтому в принципе мне кажется, что это много шума из ничего, во всяком случае сейчас.

– Как вы думаете, угрожают ли действия президента Байдена компаниям, добывающим сланцевую нефть и газ?

– Я бы сказала наоборот – это им поможет. Потому что это решение действительно приведет к подъему цен на нефть. Американские компании, точно так же как и русские, хотят более высоких цен, поскольку главная проблема для американских компаний состояла в том именно, что цены не очень большие и спрос не очень большой. Это была проблема для американских инвесторов в сланцевую индустрию, которые не получали хороший возврат. Поэтому деньги стали немножко уходить из этой индустрии. Как только пойдут цены вверх, то деньги опять придут. Значит вопрос следующий: пойдут ли цены вверх, если будет лимитирован вход американским компаниям на федеральные земли? Скорее всего можно предположить, что цены немножко пойдут вверх. Тут можно гадать на кофейной гуще, потому что мы не знаем, как в принципе будет развиваться сама энергетика. Мы выходим из кризиса, вызванного пандемией, еще очень медленно, как черепаха. Вся глобальная экономика, через год, наверное, начнет набирать обороты, и тогда, конечно, нефть еще будет нужна. Мы еще не на том уровне, когда нефть не нужна. Если нефть будет нужна, а предложение будет недостаточное, то тогда, конечно, это все взлетит, и опять инвесторы пойдут и понесут свои деньги в индустрию.

– Вы говорите об уровне, когда нефть будет не нужна. Сейчас невозможно представить, что это когда-то произойдет. Но можно ли представить времена, когда эти возобновляемые источники станут реальным конкурентом нефти и газа?

– "Зеленая" индустрия, сопротивляемся мы этому или нет, она уже часть энергетического портфеля в принципе в любой стране. Вы знаете, какой из штатов в Америке больше всего вырабатывает электричество? Техас, штат с самой развитой нефтяной индустрией. Но они прекрасно понимают, у них много пространства, много ветра, они поставили ветряные вышки, самый высокий процент электричества с помощью энергии ветра вырабатывается в Техасе. Нет, страна уже идет к этому, я не думаю, что есть какой-то поворот назад. Я думаю, что это будет расширение этого феномена. Сейчас уголь, нефть, газ - основные естественные источники энергии, дальше добавляется солнечная энергия, добавляется ветряная энергия, и это все будет расширяться и расширяться.

– Американские критики «зеленых» идей говорят, что проблема в том, что обществу пытаются навязать дорогостоящие пока неэффективные «зеленые» технологии, что приведет к росту стоимости жизни, в то время, как Америка, например, резко снизила выбросы углекислоты в атмосферу, попросту переведя многие электростанции на природный газ.

– Да, это правда, она снизила эмиссии благодаря природному газу, потому что природный газ просто оказался дешевле. Вы знаете, это все произойдет, когда будут экономические стимулы. Когда мы говорим, что наша страна снизила выбросы парниковых газов, она снизила именно потому, что было очень много природного газа, его стало использовать дешевле. В тех регионах, в которых это было дешевле, стали использовать природный газ, а в тех регионах, в которых уголь остался дешевле, там остался уголь, – говорит Наташа Удинцева.

О возможной траектории нефтяных цен и может ли «зеленая» стратегия Джо Байдена принести дивиденды Кремлю мы говорим с Михаилом Крутихиным.

– Трамп делал все для того, чтобы цены развивались в двух направлениях, – говорит Михаил Крутихин. – Внутри Соединенных Штатов, чтобы цены на нефть понижались, на автозаправках цены на бензин и дизтопливо были бы пониже, стимулов для переработки нефти и развития нефтехимии внутри страны было бы побольше, а цены на внешнем рынке, глобальные нефтяные цены, подрастали бы. Он открыл лицензирование участков на федеральных территориях. Он открыл доступ к части континентального шельфа, куда доступ добытчикам раньше был закрыт. Он снял массу ограничений для получения разрешений на организацию экспорта сжиженного природного газа, например в том числе, он дал разрешение на строительство магистральных нефтепроводов, в частности, такого нефтепровода, как Keystone, который мог бы доставлять канадскую тяжелую нефть, необходимую Соединенным Штатам, поскольку в Соединенных Штатах добывается очень легкая, малосернистая, но предприятиям нужна и тяжелая нефть. Если будет замедлено получение нефти из Канады в результате отмены проекта Keystone, то Соединенным штатам придется увеличивать получение нефти из таких источников, как Венесуэла, как это раньше было, и Персидский залив. То есть повышать зависимость Соединенных Штатов от импортной нефти, в том числе из тех мест, где не всегда благосклонно смотрят на американскую политику. Я не исключаю, что эти шаги Байдена, возобновление запрета на строительство нефтепровода из Канады, он собирается отменить лицензирование на федеральных территориях, все это может повлиять отрицательно на потенциал добычи и потенциал экспорта энергоресурсов из Соединенных Штатов.

– Вы описали фрагмент того, что называют сланцевой революцией в США, которая превратила США в ведущего мирового производителя энергоресурсов. Президент Байден намерен сильно ограничить, если не запретить в будущем, бурение на федеральных землях. Запрет коснется в основном компаний, занимающихся разработкой сланцевых месторождений. Есть сообщения, что у этих компаний уже появляются проблемы с кредитованием, рефинансированием своих долгов. Может ли новая администрация положить конец этой революции, создавая проблемы сланцевой отрасли?

– Да, часть мелких производителей оформляет банкротство по 11-й статье. Производство же не смолкает, фирмы переходят к новым владельцам, они реструктурируют свои долги и так далее. Здесь я бы панику не наводил. Судя по всему, если в 2021-м году в Соединенных Штатах производство нефти из сланцевых пород может несколько стабилизироваться, но не падать при нынешних ценах, то в следующем году ожидается продолжение плавного роста добычи нефти в Соединенных Штатах.

– Как в этой ситуации могут вести себя цены? Они ощутимо поднялись за последние месяцы?

– На рынке нет дефицита нефти. Появится необходимость в нефти у вас где-то на глобусе, мгновенно производители нефти заполнят этот дефицит. Нет дефицита, и в ближайшие годы абсолютно не ожидается. Поэтому с точки зрения баланса спроса и предложения, как фактора цены на нефть, этот баланс перестал играть значительную роль. Рост цен, который сейчас происходит, нефть марки Brent подросла до 55-56 долларов за баррель, он объясняется ожиданием вливания денег в экономику. На основании этих ожиданий пошли цены вверх, несмотря на то, что промышленность вроде как спала из-за ковида, из-за многих причин. При этом цены на то, что должна производить эта промышленность, вдруг пошли вверх - от меди и стали до нефти. То есть на ожиданиях того, что денег будет много, надо туда вкладывать, на этом играть, на рынке спекуляций цены пошли вверх. А спекуляции сейчас, как я уже сказал, фактор ведущий в определении нефтяной цены.

– Спекуляции, в общем, нормальное рыночное поведение в ожидании роста спроса.

– Я считаю, что это ненормальное рыночное поведение. Потому что все-таки в отношении производства сырья можно было бы ожидать, что на ценах будет сказываться баланс спроса и предложения, а не без спекуляции со всякими фьючерами и бумажками. У нас играет ведущую роль финансовый рынок, а не физический рынок, я считаю, что такое положение совершенно неправильное. Это будет продолжаться, поскольку определять все будет финансовый рынок. Сейчас говорят, что два танкера задержались с доставкой, и это оказало влияние на цену на нефть. Все это глупости, конечно.

– Следует ли из этого, что вы не возьметесь предсказать, что произойдет с ценами нефти?

– Смотреть надо на главное – на поведение финансового рынка. Индекс S&P 500 повышается на нью-йоркской бирже, цена нефти за ним подтягивается, стоит ему просесть, мгновенно где-то на рынке деривативов нефть падает. Когда мы видим, что приближается окончания срока действия сначала опционов, а потом и самих фьючерсных контрактов месячных на право покупки нефти, то опять мы видим игру на рынке, дерутся товарищи за определенную цену, примерно 25 центов вверх, 25 центов вниз, идет борьба, вот она определяет движение цен.

– Михаил, в отличие от вас, Стивен Ханке считает, что неопределенность, связанная с будущим сланцевой индустрии США в президентство Байдена, обещает подъем цен нефти в обозримом будущем и прибыли для Кремля. Но более интересный вопрос, что ожидать Кремлю в более отдаленном будущем? Если «зеленая» стратегия сработает? Только что объявлено, что General Motors намерен полностью перейти на выпуск электрических автомобилей. Если около половины европейского электричества уже производится за счет возобновляемой энергии, как долго Европе будут нужны российские нефть и газ?

– Европа еще до половины не дошла, по разным странам очень большой разброс. Но в принципе где-то к 40 процентам приближается производство электроэнергии из возобновляемых альтернативных источников. Стоимость солнечной энергии и энергии ветра фактически уже давно побила уголь, естественно, на очереди нефть и газ.

– Что это означает для России, для Кремля? Ведь Путин продолжает говорить, если я не ошибаюсь, о великих перспективах экспорта нефти и газа?

– Они уже даже проснулись, если даже президент стал об этом говорить. Буквально полтора года назад он подписал доктрину энергетической безопасности России, где говорилось, что все эти фокусы с возобновляемыми источниками, с энергоэффективностью, с энергосбережением – это все вызовы и риски для России, а Россия должна с ними бороться и идти по-прежнему по пути опоры на ископаемые виды сырья. Совсем недавно он сказал: да, нам надо готовиться к тому, что спрос на нефть будет падать в результате такого транзита, перехода на более "зеленые" виды энергии, мы уже к этому готовимся. Хотя подготовка России идет больше бюрократическими заявлениями, чем реально, но осознание этого уже куда-то пришло, дошло до самого верха.

– Но пока даже нынешних цен нефти Кремлю, судя по всему, хватает, чтобы сравнительно спокойно пережить пандемию, энергетическая программа Байдена, по-видимому, может обещать ему новые прибыли?

– Государственные доходы России прыгали в течение минувшего года по двум причинам – это падение спроса на нефть, и было, кстати, очень сильное изменение спроса на газ, доходы очень сильно упали. Но когда цены на нефть пошли вверх, то мы видим по-прежнему, что Россия благополучно использует лишний ручеек поступающих денег. Поскольку по российскому бюджету, если нефть 42 доллара за баррель стоит, то это отсечная цена, все, что Россия получает сверху этой цены – это идет в накопление в Фонд национального благосостояния, в суверенный фонд. И он каждый месяц пополняется, становится все больше, золотовалютные резервы России растут в результате превышения нефтью этого указанного уровня. Так что здесь, несмотря на то, что и добыча упала, и доходы сократились в прошлом году, экономика вполне нормально держится и имеет какие-то шансы дальше протянуть. Для того, чтобы по ней был нанесен серьезный удар, то нужно, чтобы или еще больше сократился спрос на российскую нефть, про газ я не говорю, там не такие большие суммы и доли, и чтобы цены были ниже 40 долларов за баррель, тогда наступит действительно период довольно критический, когда придется из кубышки, из суверенного фонда черпать деньги для поддержания бюджета.

– Иными словами, образно говоря, на путинский век этих высоких цен нефти хватит, если там есть излишек прибыли даже в кризисный сезон?

– Пока да, но надо смотреть вперед. А если посмотреть вперед, там будут работать очень интересные факторы, сразу много факторов. Фактор номер один – это объективное ухудшение качества российских запасов нефти. Запасы становятся все более и более дорогими в извлечении, по официальным данным 30 процентов осталось нефтяных запасов, которые можно извлекать при нынешних ценах, 70 процентов требуют цен где-то 70-80 долларов за баррель, чтобы было рентабельно их добывать. Нефтяные компании очень интенсивно эксплуатируют оставшуюся дешевую нефть для того, чтобы получать какие-то прибыли, и игнорируют выход на новые источники нефти, на новые месторождения, где придется очень долго терпеть негативный поток наличности. Второй фактор – это то, что российским компаниям пришлось сокращать добычу под воздействием давления правительства, обещавшего это сделать ОПЕК+, саудовцам и прочим. Сокращение добычи в России очень часто идет по тому пути, когда будет невозможно в будущем восстановить прежний уровень. Дело все в том, что большая часть нефтяных скважин в России дает очень мало нефти, низкодебитные они. То есть хорошо, если они дают 7-8 тонн нефти в сутки, для сравнения саудовские скважины – тысячу-две тысячи тонн в сутки. Если их сейчас будут закрывать, то снова их восстанавливать не имеет никакого коммерческого смысла. Нефтяные компании не хотят заниматься новыми проектами, новыми месторождениями по такой причине, что у них нет стабильности. Они, во-первых, не знают, что будет с налогами через месяц, не говоря уже несколько лет, а любой новый проект – это негативный поток наличности от 7 до 15 лет, и такого горизонта планирования у нефтяных компаний сейчас нет. Хорошо, если на три года они рассчитают, где они будут дальше на рынке. Когда в России говорят: посмотрите, мы начинаем новый грандиозный проект на новой территории "Восток Ойл". Первое: все официальные данные о том, сколько и какой нефти там будет добываться – это полная туфта, как говорят эксперты. Второе: эта нефть, которая там будет добываться, она будет такая дорогая, что реализовывать ее по нынешним ценам и даже по будущим ценам будет совершенно невозможно. Этот проект задуман "Роснефтью" только с одной целью, чтобы максимизировать издержки и на этих гигантских издержках положить в карман чиновников дополнительный какой-то доход. Это не коммерческий проект вообще. Поэтому у России с перспективами добычи нефти очень все неладно. Можно вспомнить прогноз Министерства энергетики, который обещает, что к 2035 году объем добычи нефти в России упадет на 40 процентов. 40 процентов - это значит Россия перестанет быть экспортером нефти.

– Четырнадцать лет – срок долгий. А насколько для России объективно важно сооружение "Северного потока-2", который, кстати, как считает Стивен Ханке, будет сооружен? Доходы от экспорта природного газа, как вы сказали, невелики, при этом проект превратился в символ противостояния США и России.

– Давайте сначала по арифметике. Из России в Германию идут три маршрута поставки газа, один маршрут по Балтике "Северный поток-1", в год он может прокачивать 55 миллиардов кубометров. Дальше через Белоруссию, Польшу маршрут. Это 30, грубо говоря, миллиарда кубометров и через Украину. Через Украину сейчас можно в Западную Европу прокачать 120 миллиардов кубометров в год, но качается меньше, потому что там столько не нужно. Этого больше, чем достаточно, чтобы удовлетворить Германию. "Северный поток-2" – это просто подарок был России, "Газпрома" Германии для того, чтобы превратить ее в хаб, откуда она, размахивая политическими знаменами, поставляла бы российский газ всюду, вплоть до Италии, по всей Западной Европе. Это было очень красиво, немцам это очень понравилось, когда на халяву они получают еще одни такие ворота. А для России, российского проекта, как и у "Южного потока", как у "Северных потоков", было только две цели. Цель номер один была путинская геополитическая. Он решил, что надо наказать Украину, лишив ее транзита, Украина потеряет два миллиарда долларов доходов в год. При этом на любой геополитической цели Путина тут же начинают паразитировать его приятели, которые осуществление этой цели ставят в зависимость от огромных расходов на это. То есть для того, чтобы создать "Северный" и "Южный поток", они попросили у Путина денег на строительство нового газотранспортного коридора на Ямал, хотя старые трубы, старая мощнейшая система способна была этот газ доставить к западным границам в России совершенно эффективно, она по-прежнему работоспособна, долго еще будет работать. Они добились этого нового коридора. Они получили и распилили эти свои деньги, приятели – Ротенберг, Тимченко и так далее. Это была вторая шкурная цель. Первая, геополитическая, полностью провалилась, когда в декабре 2019 года американский Конгресс ввел санкции, и "Газпром" был вынужден подписать новое транзитное соглашение с украинцами на невыгодных для себя условиях, кстати, на пять лет. То есть это была заслуга американского Конгресса. А эти ребята, которые строили никому ненужные трубы, они деньги получили.