«Решающий фактор – это степень недовольства общества»

Белорусы готовы отправить эту власть на свалку истории.

История знает множество примеров успешного существования правительств с самой курьезной идеологией. Есть только одна маленькая проблема…

Можно произнести тысячу слов, объясняя, как власти застряли в безнадежном прошлом, но лучше, чем у главы белорусского правительства Романа Головченко все равно не получится, — пишет Телеграм-канал «Письма к дочери».

Вчера белорусский премьер сказал, что правительство считает свой целью индустриализацию. Ну, нормально так. Непонятно, правда, как быть с электрификацией всей страны? С учетом ломающегося ЖКХ она вообще-то становится актуальной.

Белорусское общество на самом деле давно уже ушло далеко вперед, оставив власти топтаться где-то в середине 90-х. Но в прошлом году как-то вдруг сразу стало понятно, что далеко вперед ушло подавляющее большинство. Что власть превратилась в такой привязанный к ноге камень, который мешает идти вперед. (Хорошо если к ноге, а не камень на шее). Что власти ничего не могут предложить, кроме лекарств, срок годности которых уже истек. Вроде индустриализации в постиндустриальном мире.

История знает множество примеров успешного существования правительств с самой курьезной идеологией. Есть только одна маленькая проблема. Для успешного существования эти правительства нуждались в поддержке большинства населения. Если такая поддержка есть, можно хоть индустриализацию проводить, хоть с воробьями воевать. Когда поддержка утрачена, некоторое время можно продержаться на иллюзии поддержки, на убежденности противников власти в том, что их меньшинство. Но после сотен тысяч протестующих эта убежденность перестает быть убедительной.

И рецептов вернуть себе поддержку большинства у власти на самом деле нет. Ну, потому что страшилки про приватизацию и выброшенных на улицу рабочих, которыми Лукашенко вчера опять пытался всех пугать, перестали работать, похоже, еще лет десять назад. По состоянию на начало прошлого года на частных и иностранных предприятиях работало 60 процентов занятых, а на государственных, соответственно, около 40.

Не умея вернуть народную любовь, власти сейчас пытаются вернуть хотя бы иллюзию массовой поддержки. Иначе, зачем еще им затевать эти масштабные соцопросы? Ну, не за тем же, чтобы узнать народное мнение. Потому что народ свое мнение с августа не стесняется высказывать.

Даже у властей по поводу этого мнения иллюзий на самом деле уже не осталось. Потому что, когда Лукашенко приходится лично просить респондентов не бояться отвечать на вопросы социологов, это, конечно, очень хорошо иллюстрирует степень доверия к государству. Ну, и совет не слишком привлекать к этому опросу белорусских социологов, чтобы у людей не было недоверия, в общем-то туда же. Потому что, если ты думаешь, что люди в тебя по-прежнему верят, так зачем вообще заморачиваться с импортными социологами.

А потом правильные результаты предъявят на всебелорусском съезде, который должен стать для Лукашенко одновременно и инаугурацией 2.0 и сеансом психотерапии. Но, что инаугурация, что психотерапия, получатся убедительными, только если пройдут в обстановке гробовой тишины, когда все недовольные будут бояться даже нос на улицу высунуть. Поэтому власти сейчас и спешат всех поскорее запугать сроками, новым уголовным кодексом и призывами забивать несогласных снежками.

Но парадоксальная штука – как показывает мировая практика, угрозы безопасности и страх наказания не являются решающими факторами, которые способны заставить недовольное общество отказаться от протестов. В Южной Корее власти расстреляли сотни людей во время восстания в Кванджу в 1980 году и ввели чрезвычайное положение, а протесты все равно не прекратились. Потому что решающий фактор – это все-таки степень недовольства общества.