The New York Times: Путин слабее, чем кажется

Впервые за долгое время российский правитель больше не является хозяином положения.

Возможно, впервые почти за 10 лет правление президента России Владимира Путина подвергается продолжительным испытаниям на прочность, пишет The New York Times (перевод — inosmi.ru).

За последние две недели тысячи протестующих выходили в выходные дни на улицы городов и поселков по всей стране, чтобы выразить свое несогласие с арестом борца с коррупцией Алексея Навального. В ответ на это впечатляющее проявление инакомыслия все чаще применялась сила. В воскресенье было задержано более пяти тысяч человек — рекордное количество задержанных в России всего за один день, в том числе 1600 человек в одной лишь Москве.

Эта стратегия подавления протестов успешно применялась и раньше. Зимой 2011-2012 годов тысячи людей вышли с протестами против фальсификаций на выборах правящей партией «Единая Россия» и готовившегося возвращения Путина на президентский пост. Протесты, которые некоторые провозгласили началом конца для Путина, в итоге были подавлены путем полицейских и судебных репрессий. Судя по намеренной демонстрации силы в воскресенье, Владимир Путин считает, что сможет переждать волнения, происходящие в стране в последнее время.

Возможно, он и прав. Похоже, все складывается против протестующих, число которых по-прежнему составляет незначительную часть населения. Хотя рейтинг одобрения Путина по сравнению с предыдущими максимумами снизился, он по-прежнему пользуется значительной поддержкой народа. Каких либо существенных признаков раскола в рядах российской элиты нет, и правительство располагает грозным репрессивным аппаратом. Кроме того, Кремль крепко держит в руках рычаги политической власти: в Государственной Думе 335 из 450 мест занимает «Единая Россия», а остальные в основном принадлежат партиям, поддерживающим правительство.

Но не следует преувеличивать власть Владимира Путина и прочность политической системы, которой он руководит. Ни его власть, ни политическая система не так сильны, как может показаться.

Система, которую зачастую изображают авторитарным монолитом, представляет собой нечто более странное и противоречивое. Хотя в основе своей эта система недемократична (после краха коммунизма в России к власти никогда не приходила ни одна оппозиционная партия), она все же обеспечивает себе легитимность благодаря поддержке электората и за счет видимого соблюдения конституционных норм. Как выразился российский политолог Дмитрий Фурман, это «имитация демократии». Каким бы авторитарным лидером ни хотел быть Путин, ему все равно необходимо создавать видимость законности и регулярных выборов.

И в этом заключается слабость системы: она создает крошечное окно возможностей для населения, чтобы не только выразить свое недовольство, но и сделать так, чтобы оно имело политические последствия.

Именно этим и отличается сегодняшнее движение, возглавляемое Алексеем Навальным, от протестов 2011-2012 года. Наряду со своей антикоррупционной повесткой он разработал стратегию «умного голосования», направленную на то, чтобы привлечь избирателей к тем кандидатам, которые лучше всего подходят для победы над «Единой Россией», превратив разрозненные протестные голоса в более целенаправленную силу неприятия существующего положения.

Эту стратегию, впервые опробованную на местных выборах в 2019 году и вновь использованную в прошлом году, оценить пока трудно, но она представляет собой новый вызов для Путина и его партии. По опросам «Единая Россия» набирает около 30% голосов и будет настороже — выборы в национальный парламент должны состояться в сентябре.

Оснований для массовых волнений предостаточно. С января по сентябрь прошлого года средние располагаемые доходы в России упали более чем на 10%, поскольку пандемия вызвала спад и без того вялой экономики. Уровень жизни по-прежнему неизменно низок: в 2020 году почти 20 миллионов россиян оказались за официальной чертой бедности. В этих условиях антикоррупционные материалы Алексея Навального (в частности, его фильмы с подробным описанием роскоши, в которой купаются правители страны за счет налогоплательщиков) попали в цель.

Возможно, самым тревожным для Кремля является то, что эти идеи нашли отклик, особенно у молодых россиян. Поколение, выросшее при власти Путина, гораздо охотнее, чем люди старшего возраста, выходит на улицы и протестует против нее.

Агрессивная реакция властей на протесты явно задумана как демонстрация силы. Но она также указывает на изначальное непостоянство единодушия, на котором зиждется система. В других странах, бывших республиках Советского Союза, таких как Грузия, Украина, Киргизия и Армения, выборы, результаты которых вызвали сомнения, спровоцировали движения, приведшие к смене правительств.

Кремль хочет исключить даже саму возможность такого исхода. После ареста Навального власти арестовали нескольких его ближайших помощников. А во вторник Алексей Навальный был приговорен к двум с лишним годам тюремного заключения. Все дальнейшие волны протеста, скорее всего, будут подавляться с применением силы.

Но в ближайшие недели и месяцы Владимир Путин столкнется с дилеммой. Слишком жесткое закручивание гаек приведет лишь к еще большему несогласию и инакомыслию, а слишком откровенная фальсификация результатов сентябрьских выборов сведет на нет видимость демократии, от которой зависит власть Путина. Но если позволить, чтобы движение Навального росло и крепло, Кремль может столкнуться с серьезными предвыборными проблемами, к которым он не готов.

До того как Россия сможет превратить свой режим «имитации демократии» в настоящую, живую демократию предстоит пройти долгий путь. Но впервые за долгое время у Путина не все козыри на руках, и он больше не является хозяином положения.