Уход медиков из РНПЦ онкологии и их эмиграция приобретает тревожный масштаб

Зона комфорта уничтожена людьми в черном.

4 февраля — Всемирный день борьбы с раком. В Беларуси ежегодно выявляют около 50 тысяч новых случаев онкологии, некоторым пациентам болезнь победить не удается.

Но вместе с этим нарастают тревожные тенденции с другой стороны. Из РНПЦ имени Александрова в Лесном, возле Боровлян, бегут работники.

Только в отделении онкогинекологии, например, с августа число медиков сократилось на 4. Увольняются хирурги, эндоскописты, химиотерапевты. Всего «Нашей Ниве» известно уже по крайней мере о 12 людях, их имена и должности есть в редакции.

Зарубежные центры очень удачно пользуются кризисом в Беларуси и перетягивают медиков к себе. Звезд можно «продавать» для платных операций, менее известными заполнять собственные кадровые пробелы.

Мы поговорили с онкологами. Если раньше люди не эмигрировали из-за преданности стране и привязанности к месту и людям, то сейчас эти аргументы исчезают.

«Почему я уехал? Накапливались различные факторы: люди ищут достойного заработка, уважительного отношения к себе и своей специальности», — рассказал «Нашей Ниве» медик, имеющий билеты в одну сторону в одну из европейских стран.

По просьбам собеседников мы не указываем их имена.

«Раньше переезд казался выходом из зоны комфорта, но эта «зона комфорта» за лето уничтожена людьми в черном. Я здесь [в Беларуси] не вижу вразумительного образа будущего, не понимаю, а что дальше?

Я единственный кормилец в семье, я не могу существовать в ситуации неопределенности и постоянного риска не вернуться домой, как это происходило с моими друзьями.

Поэтому я решил поискать счастья за границей. Пусть и сначала это будет с понижением в специальности — наши дипломы не признаются и, даже имея узкую компетенцию, сначала нужно будет год-два поработать хирургом общей практики. Но решение далось легко.

Будет ли мой уход проблемой для центра? Я не могу оценить степень своей значимости — в центре около 300 врачей. Но я работал там 8 лет, в каждый из которых было по 200-250 операций. Не думаю, что мою работу не сделает никто другой — сейчас почти нет понятия уникальных операций, абсолютное большинство из них типичны. Но если уходит хирург — это всегда проблема. И этот объем придется делить между другими, математически возрастает вероятность ошибки», — говорит онкогинеколог.

Еще один медик также подчеркивает совокупность факторов, которые можно было терпеть, пока к ним не добавился новый, решающий.

«У меня очень сложная специальность, для нее свойственно определенное эмоциональное выгорание. И то, что происходит в стране, эти дегенеративные процессы в психике ускорило.

Я очень тяжело переживал задержания и сутки моих коллег, которые, в моем понимании, должны быть неприкосновенными и иметь возможность свободно высказывать свои мнения.

Ковид показал, насколько мы все задурены, а как можно планировать что-то на будущее — даже в самых мелких делах, — если нет правдивой информации? Невозможно планировать жизнь, живя во лжи.

Трудно чувствовать вину перед коллегами за уход, ведь дополнительная нагрузка ляжет сейчас на чужие плечи, но что делать? Прощались мы по-братски, обнявшись. Меня поддерживали, никто в лицо не сказал, что я предатель, кроме начальства», — говорит мужчина.

На момент разговора он дорабатывал последние дни.

Почувствуют ли эти уходы пациенты? Вероятно, что пока нет. Белорусская система отлажена не так, что за каждым человеком закреплен личный врач. Пациент может даже не знать, кто его оперирует, пациенты больше привязаны к своим терапевтам.

Но уход врачей — это тревожная тенденция, которая показывает, что предел терпения высококлассных специалистов перейден.

Свою оценку процессам в РНПЦ дал один из заведующих отделений.

«Раньше я гордился тем, что отговаривал людей уезжать и они не уезжали. Сейчас я никого не отговариваю, сильных аргументов у меня не осталось. Это плохо. И естественно, те, кто выезжает, будут примером для остальных и будут помогать найти работу в своих новых центрах, так всегда происходит. Пример: эмигранты создали чат для медиков, переехавших в Польшу — проблемы там, вопросы, все такое. За первые сутки у него вступило 120 человек отсюда!

Меня удивляет, что многие готовы ехать, даже не зная ни одного слова по-польски», — говорит завотделением.

Он однозначно подчеркивает политические причины в уходах.

«Возможно, этого не поймут люди не из нашей профессии, но основная ценность для онколога, который со смертью сталкивается довольно часто, возможно, чаще остальных, — это человеческая жизнь, мы призваны его спасать или хотя бы продолжать.

А тут нам было продемонстрировано, что человеческая жизнь для государства ничего не стоит. Ты как бы живешь в перевернутом мире с девальвированными ценностями, с одной стороны: «Эй, врачишка, давай, спасай жизни за три копейки, у нас тут социальное государство», — с другой стороны государство убивает и калечит людей. Это вызывает дилемму и короткое замыкание в головах сотрудников», — говорит он. И предсказывает падение качества оказания помощи.

«Надо понимать, что глобально качество медицинского образования у нас не очень высокое. Плохой врач не нужен вообще нигде — центры борются за лучших выпускников. Плохой врач никуда не эмигрирует. Я считаю, у РНПЦ Александрова высокая селекция. И вот из этих лучших уезжают еще самые лучшие, со знанием языков, с умением работать на роботах, с опытом учебы и стажировок в лучших клиниках за рубежом. Из-за этого общий уровень сильно снижается, новых медиков учат, получается, не самые лучшие, а функционеры не считают это проблемой — думают, что заткнут все дыры выпускниками. Не заткнут. Я бы не сказал, что руководство центра сильно обеспокоено. Тут как на заводе: если нет работников в цеху, это проблема не директора завода,а начальника цеха, который должен стать ночью за станок и работать и за себя, и за того парня».

В целом медики сходятся во мнении, что количество отъездов увеличится, а если изменений не будет, белорусы почувствуют это немного позже — когда доля специалистов пенсионного возраста и дефицит кадров в системе здравоохранения достигнет критических значений даже в столице.

***

По информации Фонда медицинской солидарности, более 200 медиков и медсестер были задержаны в течение мирных протестов. Некоторые стали жертвами побоев, были оштрафованы или приговорен к арестам.

Согласно республиканскому банку вакансий существует потребность в 4173 докторах, 2893 медсестрах.