Напуганный Путин разрушает Россию

Провалы Кремля и дальше будут только множиться.

Каких международных санкций стоит опасаться России в обозримом будущем, после приговора Алексею Навальному и жестокого подавления выступлений его сторонников? Об этом говорится в новом выпуске программы «Деньги на Свободе» с экономическим публицистом Максимом Блантом.

Россия переживает политическую трансформацию. Страх потерять власть толкает людей, которые приватизировали государственный аппарат, на нарушение базовых прав и свобод российских граждан, закрепленных в Конституции.

Массовые облавы, безнаказанные избиения, унижения и пытки превратили государство в источник потенциальной угрозы для всех, кто не имеет отношения к силовым структурам. Особенно для людей моложе 30 лет. Совсем недавно я говорил, что основная причина политических репрессий кроется во все более очевидной экономической несостоятельности путинского режима. Причем способность нынешней системы обеспечивать лояльность ростом благосостояния достигла своего предела еще в 2013 году – до событий в Украине.

С тех пор жизнь основной массы россиян покатилась под откос – и это не оценочное суждение, а данные официальной статистики по реальным располагаемым доходам, по уровню бедности, по демографической ситуации. Остановить этот процесс путинское окружение не в состоянии. Разрыв между амбициозными планами и щедрыми обещаниями с одной стороны и реальными результатами – с другой превратился в пропасть, прикрыть которую не в состоянии даже передовой отряд телепропагандистов.

И в этих обстоятельствах режим из чувства самосохранения перешел от обещаний к запугиванию. Использование страха для достижения политических целей называется террором. Я не буду сейчас развивать эту тему – говорить об этом можно долго. Скажу лишь о том, что нынешняя российская политическая трансформация повлечет за собой серьезные экономические последствия.

2 февраля состоялся суд, решением которого условный уголовный срок Алексея Навального был заменен на реальный. Но я сейчас не о самом суде, исход которого был предрешен заранее, а о том, что происходило вокруг этого события. Рассмотрение дела проходило в здании Московского городского суда, примерно в километре от метро "Преображенская площадь" на северо-востоке столицы. Уже с утра все подходы к суду были заблокированы ОМОНом и Росгвардией. Кордоны выставили и у метро, и все, кто выходил в сторону Краснобогатырской улицы, шли сквозь строй омоновцев в полной экипировке.

Для них даже попытка выйти из метро нередко оборачивалась задержанием и автозаком

Но и это после акций протеста 23 и 31 января перестало быть чем-то из ряда вон выходящим. А вот массовых задержаний людей, которые ничего не кричали, не разворачивали никаких плакатов и лозунгов, даже не собирались ни в какие группы, а просто по одному, по двое шли по улице, я лично не помню. Предпочтения отдавалось тем, кто младше 30. Для них даже попытка выйти из метро нередко оборачивалась задержанием и автозаком. Вечером, после оглашения приговора, все это в гораздо больших масштабах повторилось в центре Москвы. Я сам был свидетелем не одного десятка ничем (кроме разве что возраста) не мотивированных задержаний у метро "Охотный ряд", на выходе из "Чеховской", на улице Большая Дмитровка.

Повторюсь, полноправные граждане Российской Федерации со всеми своими гарантированными Конституцией правами и свободами оказывались в автозаке только потому, что потенциально могли бы отправиться в ту сторону, где судили Навального или протестовали против насилия над правосудием. И хотя российское правосудие привычно и не к такому, для россиян это – относительно новый опыт. Подобного даже во времена СССР не практиковалось. Разве что в 1918 году, после того как большевики объявили "красный террор". Но тогда и СССР, строго говоря, еще не родился.

События 2 февраля впечатлили не только меня. Вот, например, что написал в своем блоге в этот день один из самых талантливых российских предпринимателей – 40-летний Федор Овчинников из Сыктывкара, который не только за несколько лет буквально с нуля построил "Додо-пиццу" – одну из самых больших и успешных сетей фастфуда, не только вывел франшизу за пределы России, но и превратил приготовление и доставку пиццы в инновационный бизнес.

С тезисом о том, что предприниматель несет ответственность не только за себя и поэтому не должен рисковать разрушением собственного бизнеса, откровенно высказывая свои политические взгляды, я сталкиваюсь регулярно. Причем в последнее время все чаще. И лучшей иллюстрации к тому, в какую сторону меняется деловой климат в России, придумать сложно. Страх перед полицейским произволом и потерявшей даже видимость объективности и независимости судебной системой – далеко не лучший мотиватор. Силовой беспредел, на который жаловались правительственные системные либералы еще после ареста в России американца Майкла Калви, теперь уже точно останавливать никто не будет.

Так что опьяненный собственной безнаказанностью так называемый "силовой блок" с удвоенной силой вскоре примется "отжимать" бизнес у тех, кто до сих пор умудрился сохранить хоть какую-то от властей независимость. И никакие самые дорогие адвокаты воспрепятствовать в суде этому не смогут. Суд в России принимает решения вне зависимости от того, насколько убедительны доказательства той или иной стороны процесса, и почему-то всегда оказывается на стороне государства или тех, кто себя им считает.

За примером далеко ходить не надо. 5 февраля Арбитражный суд Красноярского края принял окончательное решение о штрафе на гигантскую сумму в 146 миллиардов рублей, который должна выплатить компания "Норильский никель" в погашение экологического ущерба. Напомню, что авария под Норильском произошла в мае прошлого года. Тогда разлилось более 20 тысяч тонн дизтоплива, которое попало в ближайшие реки и озера. Причиной случившегося стала разгерметизация одного из резервуаров.

Львиную долю российской промышленности можно будет закрывать уже завтра

С тем, что компания, деятельность которой (пусть и неумышленно) привела к экологической катастрофе, должна понести наказание и компенсировать нанесенный ущерб, никто не спорит. Смущает только сумма ущерба, которая настолько выбивается из всей российской правоприменительной практики в области экологического законодательства, что не обратить на это внимания не получается. Если это станет прецедентным случаем, львиную долю российской промышленности можно будет закрывать уже завтра. Потому что штрафы такого размера могут позволить себе выплачивать считаные российские компании, да и то в исключительно редких случаях. А аварии, сравнимые с норильской, случаются достаточно часто.

Еще один момент, который заставляет задуматься об истинных мотивах такой, мягко говоря, необычной оценке ущерба – деньги поступят не в краевой бюджет, а в федеральный. Власти еще в прошлом году приняли на эту тему специальный законодательный акт. И пойдут они явно не на ликвидацию последствий аварии – как раз на это "Норникель" уже потратил 11 с половиной миллиардов рублей, – а на затыкание дыр в федеральном бюджете, которые образовались в результате кризиса.

К экологии или правосудию все это имеет не больше отношения, чем любой из судов над Михаилом Ходорковским, Алексеем Навальным или над глухонемым жителем Петербурга Евгением Агафоновым, которому Красносельский суд города присудил штраф за скандирование лозунгов на акции 31 января. Такой прецедент в российской судебной практике теперь тоже есть.

Но вернемся к экономическим последствиям политического кризиса, который сопровождает в России неприятный переход от авторитаризма к диктатуре.

Первым прямым следствием реального срока для Алексея Навального и полицейского произвола на улицах российских городов может стать усиление международных санкций. В том, что они последуют и со стороны США, и со стороны Евросоюза, сомневаться не приходится. Группа американских сенаторов уже внесла в Конгресс законопроект о санкциях против российских чиновников, причастных к отравлению российского оппозиционера. Фигурантам "списка Навального" будет грозить заморозка активов и отказ в выдаче виз в США.

Вопрос о том, как отреагирует Евросоюз на российские события, будет решаться в ближайшее время. Последнюю попытку увещевать российские власти предпринял глава европейской дипломатии Жозеп Боррель, который прилетел в Москву и встретился с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым.

После этих переговоров Боррель констатировал, что уровень взаимоотношений между Россией и ЕС опустился на низшую точку за последние годы. Кроме того, он напомнил, что европейские требования к российским властям – это не прихоть и не попытка вмешательства во внутренние дела. Россия подписала Европейскую конвенцию по правам человека и должна ее соблюдать.

О том, каких международных санкций можно ждать России и насколько эффективными они могут оказаться, журналистка Алена Вершинина спросила у экономиста Константина Сонина:

— Пока международные санкции, которые действуют в отношении России, действительно носят в основном точечный характер и направлены против конкретных чиновников и политиков. Исключение составляют отдельные компании и технологии так называемого "двойного назначения", которые могут использоваться в военных целях. Да и введенные США ограничения в отношении российских государственных облигаций, которые размещаются в долларах.

Но от последней меры российский Минфин только в плюсе, поскольку, занимая в рублях, получает дополнительный бонус в виде притока иностранных инвесторов в рублевые инструменты. Существенного ущерба российской экономике и подавляющему числу россиян все это не наносит. В отличие от российских "контрсанкций". Они – я об этом уже не раз говорил – самым непосредственным образом сказались и на продовольственной инфляции, и на качестве того, чем россияне питаются. Такое положение вещей Путина и его окружение вполне устраивает. Ведь на "злокозненный" Запад с его ограничениями можно списывать все экономические провалы последних лет, перекладывать ответственность и за рост бедности, и за падение реальных располагаемых доходов.

А провалы и дальше будут только множиться. Политическая трансформация, в результате которой главным источником угрозы становится государственная машина, приведет к новой волне бегства из страны самых талантливых и успешных ее жителей. И что самое неприятное – молодых. Тех, у кого достаточно сил и энергии для преобразований, и тех, кто стал главной целью полицейских спецопераций.