Гол в свои ворота

Как пострадала экономика России от санкций

Политические события нескольких последних недель — возвращение, арест, а затем официальный приговор Алексею Навальному, сопровождавшиеся демонстрациями и массовыми арестами его сторонников, привлекли внимание рынка к риску введения Западом новых санкций против России. Как бы то ни было, я полагал, что с приходом к власти в США администрации Байдена, будет что-то вроде санкций вдогонку. Как бы сведение счетов за многочисленную российскую злонамеренную деятельность: нарушение директивы CBW (закона о контроле над химическим и биологическим оружием и запрете на его боевое применение) при явном использовании вещества Новичок против Навального, кибератака на SolarWinds, вмешательство в выборы и др. Список довольно длинный.

Как правило, когда надвигаются санкции против России, между двумя лагерями ведутся дебаты: один утверждает, что Россия должна быть привлечена к ответственности за плохое поведение, отсюда и необходимость решительной санкционной реакции, а другой (возможно, связанный с российскими деловыми кругами и лоббистскими группами) — что санкции не работают и необходима новая политика по отношению к России. Возможно, еще одна российская «перезагрузка». При этом, когда я спрашиваю последних о том, какой именно должна быть эта новая политика, обычно им сложно ответить, кроме «что-то кроме санкций» или «более умные санкции, которые действительно имеют эффект». Еще один аргумент, который я слышал на этой неделе, был таков: максимальное давление санкций Трампа на Иран не сработало, так почему мы предполагаем, что они сработают в отношении России?

На последний аргумент я бы возразил, что Россия и Иран — очень разные страны/экономики, так что предполагать, что санкции неизбежно не приведут к достижению целей в обоих случаях, по крайней мере, спорно. И здесь я бы заметил, что максимальные санкции, подобные действующим в отношении Ирана, никогда не применялись против России. Если санкции против Ирана — это десять из десяти, то санкции против России — где-то два или три из десяти. Таким образом, Запад никогда не включал режим максимальных санкций против России, и я признаю, что он вряд ли когда-либо будет реализован, учитывая большую зависимость Запада от российских энергоносителей и сырьевых товаров, а также большее геополитическое и деловое влияние России — ее позиция как ядерной державы также здесь играет свою роль.

Полагаю, важно отметить, что санкции, введенные против России, никогда не были направлены на то, чтобы разрушить российскую экономику или иметь немедленный эффект. Иранские же санкции Трампа были направлены на крах тамошней экономики. В случае с Россией они должны были обеспечить издержки для российской экономики, российского бизнеса и политической элиты в течение определенного периода времени, заставить их заплатить за уже ведущуюся злонамеренную деятельность и изменить план будущих действий. Но не причинять чрезмерного вреда российскому населению, чтобы оно не отвернулось от Запада больше, чем это уже произошло в результате кремлевской пропаганды. Теперь вы скажете, что российская злонамеренная деятельность продолжается, поэтому санкции не возымели влияния. Возможно, но мы не знаем, что бы сделала Москва, если бы не было потенциальных экономических издержек из-за санкций. Без них Россия могла бы зайти еще дальше. Мы просто не знаем.

Я полагаю, ответ на ключевой вопрос, были ли они фактором в российских расчетах по поводу будущей враждебной деятельности, зависит от того, действительно ли санкции принесли убытки для российской экономики.

Противники санкций против России сказали бы, что нет. Они, несомненно, отметили бы улучшение состояния российского баланса за период после аннексии Крыма и первого введения санкций в отношении России. Доказательством этому служит тот факт, что резервы Центрального банка России близки к рекордно высоким уровням, составляющим около $600 млрд, резервный фонд Минфина — Фонд благосостояния близок к $200 млрд, до пандемии коронавируса фискальные и текущие счета были в балансе. На протяжении всего периода действия санкций у России не было проблем с дешевым финансированием через международные рынки капитала и локально — рублем. Внешняя задолженность также сократилась с примерно $550 млрд во время аннексии Крыма до примерно $343 млрд по состоянию на сентябрь 2020 года.

Таким образом, за этот период Россия фактически стала крупным чистым кредитором. А вы говорите — санкции.

Я бы охарактеризовал вышеизложенное в качестве примера изоляционистской политики России, проводимой для ограждения экономики от санкций, уменьшения внешней уязвимости и внешних рычагов давления и создания ликвидных валютных резервов. На самом деле политика, чтобы обеспечить отсутствие макроэкономических дисбалансов, была крайне жесткой — то есть принимались жесткие финансово-бюджетные и денежно-кредитные меры, чтобы обеспечить профицит бюджета и текущего платежного баланса и экономики, которая явно не перегружена заемными средствами. Цель заключалась в обеспечении того, чтобы российская экономика не была связана международными рынками капитала, и в частности США и их союзниками.

Все это замечательно, так что санкции действительно не имели последствий?

Ну, не так быстро. Я бы сказал, что за эту изоляционистскую политику России пришлось заплатить огромную цену — стагнацией роста экономики и, в конечном счете, населением в условиях низких реальных доходов и уровня жизни.

Я хотел бы подчеркнуть здесь, что в течение первого десятилетия правления Путина реальный ВВП увеличивался в среднем на 5,5% в год, только на 2% во втором десятилетии, и, что примечательно, с момента аннексии Крыма до периода до COVID-19 — всего примерно на 0,7% в год. За первое десятилетие ВВП на душу населения в долларах США вырос почти в шесть раз, фактически упал примерно на 10% во втором десятилетии и еще примерно на треть после аннексии Крыма. ВВП по паритету покупательской способности на душу населения в долларах США удвоился в первом десятилетии, вырос всего на одну треть во втором десятилетии, а после аннексии Крыма вырос только на 6%.

Падение между первым и вторым десятилетиями действительно частично объясняется низким исходным уровнем, более высокими ценами на нефть и первоначальной надбавкой за стабильность, которую Путин обеспечил после хаоса в эру Горбачева и Ельцина. Но я думаю, что слабый рост, фактически стагнация, после аннексии Крыма показывает воздействие санкций, ограничивающих приток капитала, но также и последствия сознательных политических решений российской власти проводить изоляционистскую политику России, жертвуя ростом ради устойчивости баланса.

Помните относительный застой в период после аннексии Крыма, несмотря на впечатляющее состояние баланса России, и благоприятные макроэкономические показатели (относительно низкая инфляция и стоимость кредитов), и все еще относительно высокие цены на нефть по долгосрочным международным сравнениям — $56 за баррель, что почти вдвое превышает долгосрочный средний показатель в реальном выражении? Россия должна была расти гораздо более быстрыми темпами, и единственным реальным объяснением является тормозящее влияние санкций, повышенные геополитические риски вокруг России, которые ограничили приток иностранных инвестиций, а также собственноручно введенная политика стагнации. Россия забила гол в свои же ворота.

Так что здесь я бы утверждал, что, хотя прямое воздействие западных санкций могло быть скромным, косвенное воздействие, а также результат или непреднамеренные последствия жесткой российской политики были чрезвычайно суровыми — она, возможно, имела как минимум два процентных пункта от годового роста за пятилетний период, что стоило ей более чем полтриллиона долларов США.

Но я считаю, что снижение экономического рост, ВВП и уровня жизни сыграло немаловажную роль в содействии созданию обстановки, благоприятствующей политической оппозиции, которую Алексей Навальный сейчас пытается возглавить. Опросы общественного мнения показывают, что россияне удручены низким уровнем жизни, социальных услуг, и они сравнивают это с чрезмерной роскошью их лидеров, что и показала команда Навального в фильме о дворце на Черном море.

Но эта изоляционистская политика России, кажется, была сознательным выбором команды Путина. Думаю, предполагалось, что население России может выдержать лишения дольше, чем Запад будет поддерживать режим санкций. Возможно, реакция общественности на дело Навального в последние недели наводит на мысль, что это может быть неправильным расчетом. Россияне так же, как и мы, стремятся к более высокому уровню жизни, а не только к демократии и уважению прав человека, хотя они, кажется, ценят и их.

Несмотря на решение Запада вводить или не вводить дополнительные санкции против России, более уместным является вопрос о том, как российская власть вследствие демонстраций теперь отреагирует на выбор своей экономической политики. Придет ли к выводу, что изоляционистская политика России потерпела неудачу и что населению нужно предложить что-то иное, кроме стагнации, чтобы обеспечить победу Путина и Единой России на парламентских выборах в сентябре? Это может означать ослабление в этом году как фискальной, так и кредитно-денежной политики — более низкие ставки и больше заимствований для увеличения дефицита, при условии, что нет желания использовать свои валютные резервы и фонд национального благосостояния, учитывая риск дополнительных санкций.

Российская власть может просто прийти к выводу, что население не нуждается в повышении уровня жизни и что доза дополнительных репрессий будет более эффективной для ее собственных политических планов. Введение дополнительных санкций Западом только затруднит выбор экономической политики Кремля в преддверии парламентских выборов.

Тимоти Эш, «Новое время»